С начала 2015 года многие аналитики вдруг заговорили о России после Путина. Всерьез. Путин развивает наступление, наращивая масштабы противостояния, и каждый новый день все более обнажает лишенную радости перспективу: завершить войну России против Украины может лишь крах путинского режима. Но в таком переформатировании власти в РФ становится все больше заинтересованных. В том числе, и в окружении президента России. Слишком много людей осознают, что непримиримый, негибкий, глубоко уязвленный первый человек нынешней России упорно тянет ее к катастрофе.
Президент России, играя в невозмутимого лидера, с неприкрытой иронией отозвался на вопрос прозорливого журналиста, не боится ли он «дворцовых переворотов». На самом деле, получилась отменная психологическая операция, и Путин дрогнул уже через пару недель, свернув общение до неприличного минимума. Неудавшийся император лучше других понимает, что в истории России произошел, без преувеличения, вопиющий слом. Говоря словами писателя и правозащитника Виктора Шендеровича, россияне «выпали из европейской цивилизации, – причем не выпали, а выбросили себя сами оттуда, вот своими руками, действиями администрации». Иностранцы к началу 2015 года попросту побежали из России, рубль стремительно полетел в бездну вслед за ценами на нефть. Любопытно, что по мнению бывшего замминистра энергетики России Владимира Милова, российские резервы существуют только на бумаге. «Честно говоря, вопрос даже не в том, что будет с экономикой. Вопрос в том, как на это будет реагировать общество, которое за 15 лет привыкло к постоянному росту экономики», – предупредил он в конце января 2015 года.
Ученые, журналисты, писатели – все, кто не разучился думать, – в феврале 2015 года уже открыто признали политику Путина тупиковой и вредной для страны. «Крах путинского режима вероятен. Большинство наших оппозиционных политиков связывают свое будущее с так называемой конституционной составляющей и говорят о выборах 2016 года в Думу, выборах президента в 2017 году», – такой вердикт огласил известный российский историк, философ и религиовед Андрей Зубов (3.02.15).
Россия под предводительством Путина к 2015 году стала деградировать столь стремительно, что ее самоизоляция неминуема. Хотя кремлевские посланники, охваченные лихорадкой, сбиваются с ног в поисках союзников (и иногда чудесным образом находит, как это получилось с Грецией и Венесуэлой в начале 2015 года), мировой скептицизм в отношении Путина набирает обороты. Выраженный санкциями, он в феврале 2015 года был уже близок к адекватной демонстрации мирового единства на тщеславие упрямца. И, надо сказать, в начале 2015 года дерзкая надменность глумливого московского персонажа сменилась растущим изумлением и затаенностью. Конечно, у него сохранилось немало «последних аргументов»: от боевой авиации и высокоточных ракет до ядерной кнопки. Но как раз ближайшее окружение еще даже лучше остального мира видит неадекватность босса, и инстинкт самосохранения рано или поздно подскажет верный путь. Кстати, вовсе не случайно, что уже в конце декабря 2014 года авторитетное издание The Guardian указывало: «Если одна часть политической элиты в Кремле обвиняет в своих бедах Запад, то другая возлагает ответственность на потерю собственного бизнеса, активов и возможности путешествовать по Европе именно на неудачную политику президента».
Большинство аналитиков сходятся на том, что Путин, подобно всякому одержимому человеку, будет стоять на своем до конца. Но с некоторых пор именно это сделало его уязвимым для своих же соратников. Из недр Кремля все чаще извлекается мысль: независимо от напористости одного человека, экономический упадок России попросту прикончит тщательного выверенный, полицейско-авторитарный режим. Пока еще поджигателю российско-украинской войны удается сдерживать российский народ, не решая его проблемы, но переключая внимание на «американскую угрозу», манипулируя сознанием благодаря отлаженной пропагандистской машине. Однако в феврале 2015 года все чаще стали мелькать «кандидаты в дублеры» первого лица. Скажем, заместитель председателя правительства РФ Дмитрий Рогозин 25 января во время посещения летно-испытательного комплекса «Чкаловский» холдинга «Вертолеты России» совершил полет на боевом разведывательно-ударном вертолете Ка-52 «Аллигатор». Таких примеров нынче немало: то непримиримый Сергей Иванов назовет высокомерно «маразмом» высказывания западных лидеров, то надежный в. Именно эти упомянутые фигуры особенно напряглись, как бы изготовились за спиной Путина. Но, не только они. Скажем, в конце 2014 года еще как-то невнятно проявился Ходорковский, предложив себя на роль лидера «переходного правительства». Набирает обороты тенденция: Путину желательно исчезнуть; путь не кануть в Лету, но уступить место кому-то, кто восстановит сожженные мосты между Россией и остальным миром.
На фоне усиливающейся конфронтации всякий новый конкретный шаг со стороны Запада незаметно стягивает петлю на шее Путина. Если «ЛНР-ДНР» признают террористическими организациями, Россия может оказаться государством, официально признанным миром как поддерживающим терроризм. Произошла некая цепная реакция, о чем прекрасно высказался украинский писатель и публицист Юрий Щербак: «Путин будет обвинен в преступлениях против мира (планирование, подготовка, разжигание или ведение агрессивной войны), преступлениях против человечества (убийство, порабощение, преследование по политическим или этническим мотивам, хищение государственного и частного имущества, разрушение городов и сел)». Проходит совсем немного времени, и 13 февраля 2015 года экс-заместитель госсекретаря США по глобальной политике, старший научный сотрудник Belfer Center for Science and International Affairs (Гарвардский университет) Пола Дж. Добрянски в The Washington Post пишет, что Россию нужно судить за преступления против человечности. Пока еще эксперт говорит «Россию», но многие уже слышат: «Путина». Изменение риторики – дело времени. В самом деле, Путин стал представлять опасность для россиян. Даже полевые командиры пророссийских террористов на Донбассе (как некий главарь боевиков «Стрелков»-Гиркин) стали весьма нелестно отзываться о лидере государства. И опять в новейшей хронологии событий нельзя пропустить симптоматичное появление Рогозина, вдруг заявившего (9.02.15), что из-за роста цен на оборонную продукцию на фоне падения курса рубля планы перевооружения ВС России оказались под угрозой. Что это, констатация факта, или тайный призыв к людям в погонах и тем, кто их вооружает. В этой среде частенько некомпетентный Рогозин поднаторел и, скажем прямо, приобрел определенный авторитет.
Характерно, что начальнику Кремля постепенно перестают верить. Так, политолог Станислав Белковский заметил, что «Путин хочет надеть френч Сталина и вернуться в ялтинско-потсдамский мир образца 1945 года, что невозможно, потому что этот мир рухнул в 1989 году вместе с падением Берлинской стены». А российский поэт Игорь Иртеньев еще в мае 2014 года высказался пророчески: «Я очень пессимистически смотрю на будущее. Предчувствую большие потрясения внутри России, когда кончатся нефтяные деньги. А они кончатся очень скоро».
Выжидательная прохладная позиция Берлина и Парижа, временная слабость во время изнурительных переговоров в Минске 12 февраля, щелканье зубастых челюстей в американском конгрессе на фоне колебаний официального Вашингтона, запуск в пространство весьма опасной идеи замораживания конфликта на востоке Украины, переменчивые успехи на полях сражений на фоне все растущего опыта украинской армии – все это удушающие для кремлевского интригана факторы. Это, как минимум, подтверждают синхронные выступления в январе 2015 года миллиардера Джорджа Сороса и весомого издания The Economist. Слова известного финансиста и борца за открытое общество стали предвестником агонии самого Путина. Так, видный знаток природы денег в середине января 2015 года заявил, что из-за резкого падения цен на нефть американские и европейские санкции ударили по российской экономике сильнее, чем могли надеяться лидеры стран Запада. Что касается известного издания, то аналитик The Economist высказался следующим образом: «После того как цены на нефть снова пошли вниз, Путин не спешит сближаться с западом. Вместо этого он предложил своим гражданам войну и патриотическую эйфорию в качестве компенсации за падающую цену на нефть и отсутствие экономического роста». Резюме обозревателя многозначительно и обнадеживает: «В 2015 году мы увидим поединок между режимом Путина и ценой на нефть. И это будет не очень приятное зрелище». Известный британский эксперт Джеймс Шерр полагает, что для разрушения российской экономики нужно 2 года, и время играет против Путина («Зеркало недели», 13.02.15).
Схожего мнения придерживается и оппозиционный российский политик Борис Немцов: «Цены на нефть, на мой взгляд, снижены надолго. … Всегда в России снижение цен на нефть приводила рано или поздно к смене власти. Вот и сейчас в случае затяжного кризиса неизбежна смена власти в России». При этом он уверен, что кризис в России является результатом войны Путина против Украины. По мнению Немцова, российский бюджет на 2015 год был сверстан исходя из цены на нефть в 96 долл., тогда как цена на нее опустила ниже 50 долл.
«Я искренне верю, если санкции будут действовать целый год, и российская экономика будет находиться под серьезным давлением падения цены на нефть и санкций, то Путин или начнет выводить войска из Украины или россияне будут искать нового лидера», – Эти слова принадлежат директору Евразийского центра, бывшему послу США в Украине Джону Хербсту. Что ж, вместо логичной перезагрузки отношений с Западом и выводом войск из Украины Путин все-таки совершил свой безрассудный, хотя и внешне отважный шаг – он пошел ва-банк. Начал почти открытое наступление вглубь Украины, перебросив невообразимое количество вооружений и военной техники в контролируемый регион Донбасса. И отправив туда для организации военных действий и подкрепления местным боевикам порядка десяти тысяч кадровых военных.
Итак, с января 2015 года недовольство политическим курсом Путина резко выросло даже среди его ближнего окружения. В конце января агентство Bloomberg, ссылаясь на анонимные источники, сообщило, что диктатор «сузил свой ближний круг до нескольких силовиков» и резко сократил свое общение даже с теми людьми, что считались его друзьями. А многие СМИ процитировали социолога Ольгу Крыштановскую, отмечавшую, что для Путина настало довольно непростое время. «Его критикуют и либералы, и ястребы», – недвусмысленно высказалась исследовательница.
Так или иначе, но в худшем случае расклады могут оказаться таковы, что болезненно одинокий украинофоб аккуратно передаст бразды правления кому-то из силовиков. Не исключено, с еще более колючими характеристиками личности: неисправимо жесткому Иванову или немногословному Шойгу с предельно опасной хваткой. Может сойти и преданный вассал Рогозин, который за несколько последних лет «вблизи Путина» сумел отрастить острые политические клыки. И к тому же показать себя сносным актером. Как кажется, такие интеллектуалы и логики как, скажем, Чемезов, Сурков или Сечин менее подходят на роль преемника. Они, скорее, выступят с функцией всесторонних охранителей своего нынешнего патрона.
Более мягкие, положительные сценарии, при которых к власти в России пришел бы кто-то из оппозиционных политиков, типа Немцова или Навального, или даже Ходорковского, менее вероятны в сравнении с «худшими». Они возможны лишь в определенных, чрезвычайных условиях. Например, в случае, если бы против курса угнетателя Украины поднялась значительная часть россиян. Что не только маловероятно в условиях полицейской державы, и довольно легко потопляемо при наличии столь мощной репрессивной машины, подкрепляемой ордой выслуживающихся СМИ.
Как представляется, Борис Немцов, который всегда действовал со смелой открытостью и называл внешнюю политику Путина сумасшедшей, а кризис в России связывал со злодейскими государственным капитализмом его команды, имеет несколько большие шансы. Но и его масштаб популярности сложно перевести в общегосударственный. Особенно, если учесть, что подавляющее большинство россиян жаждут «сильную руку», независимо от конфликтности с внешним миром. Традиция ориентироваться на «царя» в России никуда не делась, и оттого поддержка близкого Путину силовика может оказаться реальнее ставок на уравновешенного и адекватного лидера, способного наладить отношения с Западом.
И все-таки, если Путин и дальше будет упорствовать и откажется демонстрировать гибкость в общении с западным миром, его смещение окажется запрограммированным. Хотя Запад сегодня согласен и на паллиатив, именно Путин может включить форсаж на траектории самоликвидации. Вероятность именно такого выбора кремлевского отступника в феврале 2015 года представляется более вероятной, чем уступки и разумный компромисс. Что касается темпов приближения подобных событий, то они в большей степени зависят от последовательности западного сообщества в организации комплексного, всестороннего противостояния Кремлю. От нескольких месяцев при активизации до нескольких лет – при вялой, несогласованной, неединодушной политике Запада. Для Украины любой способ смещения Путина откроет новый шанс. Если власть сумеет правильно распорядиться заминкой, замешательством или перегруппировкой сил в самом Кремле, сформировать стратегические факторы сдерживания России, битву за Украину можно будет считать выигранной. Как и сражение мирового сообщества за демократические ценности.
В свете неизбежного заката правления одиозного российского лидера имеет смысл обрисовать возможные сценарии завершения затянувшейся путинской эпохи.
Первый. Переворот силами ближайшего окружения
Может быть реализован в скрытой форме, и внешне напоминать уход Ельцина: отставка, назначение «надёжного» преемника, раскрутка его фигуры в СМИ, и легитимизация через выборы. Основной целью будет сохранение «путинизма после Путина», то есть продолжение существующего курса на обслуживание интересов кремлёвской клептократии, сохранение альянса силовиков и крупного бизнеса, и, в общем и целом, всё ту же неоимпериалистическую внешнеполитическую доктрину.
Наиболее возможные преемники – Сергей Иванов, Сергей Шойгу. При этом Путин уходит из большой политики.
Для России и мира в долгосрочной перспективе это означает продолжение конфронтации, обусловленной самой конструкцией созданного Путиным российского государства. Однако не исключён временный эффект «оттепели» как на международной арене, так и внутри страны, в связи с всеобщей усталостью от Путина, и надеждой на перемены. В результате последует неизбежное улучшение отношений с Западом, что может стимулировать постпутинскую элиту к внутренней эволюции и постепенной либерализации, переходящей в подлинные реформы. Подобные сценарии мягкой демократизации реализовывались во многих тоталитарных государствах.
Второй. Рокировка
Вариация на тему предыдущего варианта, возможная в том случае, если Путин «почует неладное», и решит сам возглавить процесс назревших перемен путём повторения опыта с Медведевым. В случае подобного сценария он сохранит некий символический пост в архитектуре власти, что, учитывая несоответствие реальной кремлёвской иерархии официальным титулам, совершенно не помешает ему и дальше быть «первым среди равных» в теневом «политбюро». Преемником может стать как кто-то из близкого окружения, так и некая компромиссная фигура, например Кудрин, или тот же Медведев. Не исключён и неожиданный вариант с кем-то из именитых оппозиционеров, готовым променять идеалы, и получить высший государственный пост в обмен на лояльность реальным «хозяевам России». В любом случае функция президента будет исключительно представительской. Как и в первом варианте, реальная политика изменится мало, или не изменится вовсе, но «эффект ухода Путина» сыграет России на руку.
Третья. Националистический переворот
Наихудший сценарий для России и мира. Может быть осуществлён радикалами в случае, если политика Путина покажется им недостаточно решительной, а сам российский лидер полностью утратит доверие общества. Несмотря на резкий сдвиг риторики и действий самого Путина вправо, и умелое манипулирование радикалами через «ручного националиста» Рогозина, призванные купировать «правую угрозу», недовольные «слишком мягким», по их мнению, курсом президента сохраняются в среде маргиналов и радикальных шовинистов. Которым, как это всегда случается, радикализация власти всегда кажется половинчатой и недостаточной. «Угроза справа» будет возрастать в случае отсутствия успехов на фронте, обострения внутренних межнациональных проблем, или любых попыток смягчить агрессивную внешнюю политику. Однако силовые структуры в России в целом достаточно верны Путину, и хорошо подготовлены для быстрого, эффективного и жестокого подавления возможного бунта. Настоящая опасность возникнет в случае альянса националистов, либералов и части силовиков, среди которых традиционно сильны националистические настроения. В этом случае гипотетически возможен приход к власти ультраконсервативных, радикально антизападных сил, близких по духу к исламистским деспотиям Ближнего Востока. Спектр возможных лидеров крайне широк, и фигура может оказаться совершенно неожиданной – от карманного шута-националиста Рогозина до полубезумных идеологов Русского Мира. Или даже ветеранов продолжающейся войны в Украине, многие из которых одержимы крайними формами шовинизма. Последствия захвата власти в ядерной державе воинствующими радикалами (возможно, по образцу 1917 года, после непродолжительного правления слабого и неустойчивого либерального временного правительства) являются абсолютно непредсказуемыми. Вариант планетарной катастрофы в таком случае станет вполне реальным.
Четвертая. Статус-кво
Также остаётся пусть и небольшая, но всё же возможная вероятность продолжительного сохранения статус-кво. Однако сохранение архитектуры власти с Путиным во главе уже не выгодно никому, включая в значительной степени даже его самого. Сохранение российского «престола» за Путиным приведёт к всесторонней стагнации, и медленному, но неизбежному упадку созданной им системы, которая, как и все лишённые обновления, закупоренные в вакууме политические режимы, будет, подобно позднему СССР медленно дряхлеть и гнить изнутри, чтобы, в конце концов, неизбежно взорваться. По сути, это будет лишь отсрочкой неизбежного, и рано или поздно закончится одним из описанных выше вариантов. Каждый лишний год, проведённый Путиным на «троне», усилит неизбежную встряску от его ухода, что наверняка осознаёт если и не он сам, одурманенный властью, то его ближайшее окружение. Путина заставят уйти не низкие цены на нефть, санкции и экономические трудности, а, прежде всего, усталость порождённой им системы, погрязшей в новой «эпохе застоя», от самой себя. Россия стоит на распутье между либерализацией, или погружением в националистическое мракобесие, но в обоих этих макросценариях для Путина уже нет места, и даже в случае сохранения «путинизма» как государственного курса сам творец уже стал лишним в собственной системе. В уходе ВВП заинтересованы все, и пусть изменения не будут мгновенными, но они неизбежны. А значит, закат эпохи Путина не за горами.
