В последние месяцы некоторые эксперты заговорили об охлаждении отношений Баку и Запада. Поводом к этому во многом послужила критика со стороны Венецианской комиссии Совета Европы, ряда правозащитных организаций и даже некоторых конгрессменов США вынесенных на референдум поправок в конституцию Азербайджана.
Стоит отметить, что необходимость конституционной реформы продиктована желанием руководства Азербайджана минимизировать многочисленные вызовы и угрозы регионального и глобального характера. Поэтому состоявшийся 26 сентября с.г. сентября референдум не стоит рассматривать в контексте интересов каких-то лиц во власти. Это поверхностный взгляд на серьезные вещи. Тем более, если мы на самом деле стремимся к взаимопониманию, необходимо толерантно и терпимо относиться к подобным изменениям. А если и давать советы, то делать это в менее навязчивой форме.
Впрочем, при более пристальном рассмотрении, все суждения о том, что американо-азербайджанские отношения имеют тенденцию к ухудшению, окажутся поверхностными. Не секрет, что экономика Азербайджана ориентирована на Европу и США, а западные инвестиции исчисляются суммой не менее 80 млрд долларов. Таким образом, Штаты остаются одними из важнейших внешнеэкономических партнеров Азербайджана. Более того, США активно инвестировали в строительство нефтепровода из Баку в турецкий порт Джейхан, благодаря которому Азербайджан вывел свои энергоносители в Европу. В геополитической плоскости Вашингтон всегда поддерживает азербайджанские инициативы в отношении ГУАМа.
С приходом новой администрации в Белый Дом, даже, несмотря на относительно изоляционистскую повестку дня победителя президентской гонки, переговорный процесс относительно Нагорного Карабаха получит новый импульс, ведь США остаются сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Азербайджан, в свою очередь, готов к конструктивному диалогу.
В середине октября новостные агентства мира облетело заявление президента Азербайджана Ильхама Алиева, что Баку готов предоставить Карабаху статус автономной республики. При этом многие упустили из виду тот факт, что подобный прецедент уже давно существует – в конституции Азербайджана закреплен статус Нахичеванской Автономной Республики как отдельного образования в составе Азербайджанской Республики. Аналогичный статус азербайджанская сторона готова предоставить и Карабаху. Таким образом, речь идет не о «реставрации» Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО), которая входила в состав Азербайджанской ССР, но о повышении статуса Нагорного Карабаха как административной единицы и, соответственно, расширении полномочий местных властей.
Энерготранспортный потенциал Азербайджана определяет систему координат страны
В то же время, выстраивая торгово-экономические связи, Баку традиционно придерживается принципа многовекторности. Так, внешнеторговый оборот Азербайджана и России ныне составляет приблизительно 2-2,5 млрд. долларов. Поэтому важно чтобы проект международного транспортного коридора «Север-Юг» реализовывался в полной мере именно сегодня, когда санкции в отношении Ирана смягчились. В недавнем интервью президент Алиев сказал, что страна может подумать о Евразийском союзе, но это соглашение должно отвечать национальным интересам Азербайджанской Республики.
Баку обречен на выстраивание нормальных, взаимовыгодных отношений с Россией на севере и с Ираном на юге. Лед тронулся и в отношениях с Туркменистаном. Хотя некоторые проблемы далеки от окончательного разрешения (особенно в вопросе нефтегазовых месторождений), обе стороны, засучив рукава, ищут точки соприкосновения, обговаривают обоюдовыгодные проекты.
В энерготранспортной сфере важнейшим для Баку остается газопровод ТАNAP, который предусматривает транспортировку голубого топлива с азербайджанского месторождения «Шах Дениз» от грузино-турецкой границы до потребителей Евросоюза. Азербайджанский газ в объеме 20 млрд кубометров уже законтрактован, причем 10 млрд кубометров будут поставляться Турции и такой же объем в страны ЕС. Соответственно, не существует никаких противоречий между Турецким потоком и Трансанатолийским газопроводом (TANAP). Тем более что у последнего есть продолжение – TAP (Трансадриатическим газопровод – из Турции в Италию). Таким образом, в вопросе энергопоставок позиции Азербайджана прочны, ведь строительство TANAP реализуется в контексте Южного газового коридора, а это приоритетный проект Евросоюза. Попутно стоит отметить, что у Турецкого потока европейских гарантий нет.
Взвешенная политика безопасности как залог стабильности региона
Внешняя политика Азербайджана выстраивается на принципах внеблоковости, неприсоединения к той или иной военно-политической структуре – будь то НАТО или ОДКБ. Что касается ОДКБ, то нет пока даже гипотетической возможности вхождения Азербайджана в эту военную структуру.
С другой стороны, осуществив пуск крылатых ракет по целям в Сирии с кораблей Каспийской флотилии, Россия «де-юре» вовлекла Каспийский регион в Ближневосточный конфликт. И как в этой ситуации поступать азербайджанской стороне? Оставаться отстраненным наблюдателем или принимать превентивные меры в политической, экономической и социальной сферах?
В первом случае ключи от нашей безопасности могут оказаться в чужих руках. Поэтому ответ очевиден – Азербайджан должен быть готовым к локализации угроз в зародыше, исходить из позиций долгосрочной стабильности, дабы не допустить воспламенения всего Черноморско-Кавказско-Каспийского региона.
Поэтому Азербайджан старается выстраивать взаимовыгодные отношения с основными геополитическими актерами. Реализуя эту стратегию, Баку обеспечивал различные виды транзитных перевозок из Афганистана в рамках Партнерства с НАТО. Помимо этого, Баку реформирует свои Вооруженные силы по стандартам НАТО. Уже многое сделано в этом направлении, пройдена большая часть пути реформирования. С 31 октября по 4 ноября азербайджанские военные совместно с командами из 32 стран-членов и стран-партнеров НАТО приняли участие в учениях «Черногория-2016» , направленных на подготовку к устранению возможных последствий стихийных бедствий и применения химического оружия.
Кстати, с января 2017 года функция координатора деятельности НАТО с Азербайджаном переходит от посольства Румынии к посольству Венгрии, – таким образом, сотрудничество с Альянсом будет продолжено.
Что же касается экспорта вооружений, то будет преувеличением сказать, что Россия является главным бенефициаром на азербайджанском рынке оружия. Израиль тоже поставляет много видов вооружений – к примеру, новейшие образцы систем ПВО «Железный купол». В ближайшее время будут осуществлены поставки оружия и военно-транспортной техники из Израиля, Южной Кореи, Пакистана и Украины. Создание производств оборонно-промышленного комплекса в Азербайджане – это весьма перспективное направление украино-азербайджанских отношений. Украина всегда славилась рядом крупных предприятий ОПК и серьезными научно-техническими разработками. Официальный Баку сделал совершенно правильный шаг, договорившись о строительстве и обеспечении деятельности на территории Азербайджана предприятия по сборке украинских самолетов АН-178. Строительство нового завода это дополнительные финансы для страны и развитие «ненефтяного» сектора экономики. Украина, в свою очередь, сегодня нуждается в диверсификации поставок продукции своего ОПК.
Изменения во внешней политике Узбекистана при новом президенте
Многолетняя внешнеполитическая доктрина Ислама Каримова заключалась в многовекторном подходе равноудаленности в отношениях с соседними странами. Положение усугублялось давлением шлейфа межличностных конфликтов бывшего президента Узбекистана с руководством Таджикистана и Киргизстана.
Но наиболее вероятный приемник Каримова Шавкат Мирзиёев не бил горшки с Эмомали Рахмоном, не говоря уже об Алмазбеке Атамбаеве, который пребывает на президентском посту первый срок.
В целом, нынешняя региональная политика в Центральной Азии обязывает Ташкент решать проблему водных ресурсов. В Узбекистане есть газ, но нет воды, а орошение полей происходит за счет водных ресурсов соседних стран. Существует также проблема спорных территорий и необходимости демаркации границ с теми же Киргизией и Таджикистаном.
Что касается России и Китая, то руководство Узбекистана вряд ли станет делать выбор между двумя основными экономическими партнерами страны и попытается сохранить паритет. В данной плоскости лежит предметный интерес Ташкента, поскольку в Узбекистане заинтересованы как в новых рабочих местах внутри страны, так и в нормальных условиях труда узбекских гастарбайтеров. Но для этого нужно обеспечить их правовой статус. Тем временем Москва и Пекин ждут завершения президентской избирательной кампании в Узбекистане, и новые экономические проекты будут инициированы уже после инаугурации президента.
Вполне вероятно, что Мирзиёев сохранит элемент внеблоковости и нейтральности, который лежал в основе внешнеполитической доктрины Каримова. С другой стороны, можно предположить, что Узбекистан присоединится к Совету сотрудничества тюркоязычных государств (Тюркский совет) куда входят Турция, Азербайджан, Казахстан и Киргизская республика. Что же касается Таможенного Союза, (именно Таможенного, а не Евразийского) то вполне возможно, что Узбекистан присоединится к этой организации, поскольку важные торгово-экономические партнеры – Казахстан и Киргизия, уже интегрировались в это объединение.
Что касается соседнего Афганистана, то Узбекистан, несомненно, будет внимательно отслеживать ситуацию на севере неспокойного соседа, в особенности в граничащей провинции Балх, где в последнее время активизировался Талибан.
Значение общенационального диалога для стабильного развития Афганистана
Нынешние военно-политические элиты Афганистана не сумели объединить страну. Как и в 1990-е годы прошлого века, они законсервированы в пределах своих этноконфессиональных границ. К сожалению, власть в лице бывшего президента Хамида Карзая и действующего лидера страны Ашрафа Гани не обеспечила должным образом внутриафганский диалог, и прежние линии противостояния продолжают разделять общество.
Все попытки местных элит продемонстрировать некий консенсус и консолидацию – не более чем фасад, за которым нет здания стабильного и процветающего Афганистана. Подписание в конце сентября мирного соглашения между главой Хизб-е-Ислами (Исламской партии Афганистана) Гульбеддином Хекматияром и правительством, создает лишь выгодную для обеих сторон пропагандистскую картинку. В действительности, Хекматияр уже не имеет достаточно авторитета, чтобы говорить даже от имени одного из пуштунских кланов. Соответственно, на практике эта договоренность окажет крайне малое влияние на динамику развития ситуации в Афганистане.
Все меньше рычагов влияния остается и у Запада. На сегодняшний день около 10 тыс. солдат и офицеров Международных сил содействия безопасности находятся в Афганистане. Ранее там действовало от 100 до 140 тыс. военных США и НАТО, что даже превышает численность советского ограниченного контингента 1979-1989 годов. Но и эти силы за 15 лет не победили Талибан, как в свое время Москве не удалось сломить сопротивление моджахедов. Сегодня мы видим, что посевы опийного мака увеличились в разы, а в ряде районов страны «окопался» ИГИЛ. Талибы сегодня активно действуют даже на севере страны, в заселенных таджиками провинциях, просачиваются в западные провинции с фарсоговорящим населением, где сильны позиции шиитского Ирана.
При этом нужно понимать, что Талибан может быть вполне договороспособным. Просто необходимо найти общие интересы. С Талибаном нужно договариваться, чтобы именно это движение вело боевые действия с ИГИЛ на территории Афганистана. Тактика ослабления Талибана ведет к усилению ИГИЛ. Поэтому чем сильнее будет Талибан, тем меньших «успехов» добьются в Афганистане те, кто присягнул так называемому халифу Абу Бакру аль-Багдади.
Серьезным препятствием на пути к урегулированию гражданской войны в Афганистане остается и то, что в международный переговорный процесс до сих пор не включены все страны, которые могут привнести позитив в этот процесс. В первую очередь, речь идет об Иране. В Тегеране не менее других заинтересованы в том, чтобы Афганистан стал спокойной, тихой страной, не несущей угрозу безопасности региона. Тем более что продолжается обсуждение проекта Трансафганского газопровода (TAPI), есть проект газопровода «Мир» из Ирана в Пакистан и Индию. Безусловно, Иран заинтересован в работе по всем этим направлениям.
Но для достижения прогресса также важно определить роль Пакистана. Исламабад сегодня занимает деструктивную позицию относительно Талибана, лоббируя такую конфигурацию этого движения, которая выгодна ему в качестве противовеса интересам Индии. Последняя, в свою очередь, желает не допустить расширения влияния Исламабада на Кабул. Но Пакистан не желает отпускать от себя Афганистан, во всяком случае, ту часть страны, которая входит в территорию великого Пуштунистана. Соответственно, Индия, более прагматично, нежели Пакистан, выстраивает отношения с Афганистаном, так как ставит экономические интересы выше геополитических амбиций.
Впрочем, глобальные и региональные центры влияния не должны и, как показала история, не могут определять будущее Афганистана. Единственный способ решить большинство противоречий – создать платформу для общенационального диалога. Для Афганистана не существует альтернативы традиционному формату «Лойя-джирга» (нерегулярный всеафганский совет старейшин, последний раз созывавшийся в 2002–2004 гг. для утверждения новой афганской конституции). На проведении нового общенационального форума настаивает нынешний премьер министр Абдулла, но президент Гани не идет на подобный шаг. При этом внешние игроки не выдвигают подобные требования к властям. Видимо, никто вне Афганистана не желает исполнять решения, которые могут быть приняты на Лойя-джирге.
Рауф Раджабов,
политический аналитик, руководитель исследовательского центра 3rd View, Баку, Азербайджан
