Непредсказуемое поведение российских войск и подконтрольных им боевиков на Донбассе ставит перед аналитиками очень важный вопрос: как оценивать информацию, содержащуюся в российских открытых источниках? Как выявлять в ней реальные планы Кремля, отметая при этом откровенно пропагандистские вещи? Где гарантии, что стратегии конкретных аналитических центров обязательно будут взяты на вооружение российскими властями? Возможно ли делать хоть какие-то прогнозы в условиях непредсказуемости поведения России, когда даже ведущие эксперты ошибаются в своих оценках?
Оговорюсь сразу: я не берусь дать исчерпывающий ответ на этот вопрос и очень надеюсь, что экспертным организациям удастся стать площадкой для плодотворной дискуссии на эту тему. От себя попробую набросать лишь несколько критериев, которые могут помочь в оценке информации:
1. Во-первых, помимо заявлений кремлевских аналитиков, политиков и журналистов, есть еще и факты – не мнения, а именно факты, и их ни в коем случае нельзя игнорировать. К таким фактам относятся, к примеру, сведения о сосредоточении российских войск у границ Украины, обнародованные данные иностранных разведок, жалобы руководства Балтийских стран о нарушении российскими самолетами их воздушного пространства, и, что самое важное – конкретные цифры, свидетельствующие о росте военных расходов РФ.
2. При анализе высказываний тех или иных российских аналитиков, экспертов и политиков важно соотносить, насколько они соотносятся с целями и особенностями мышления и амбиций лично Владимира Путина. Понять эти амбиции не так уж трудно. Обратимся к фактам:
2.1. Думаю, уже никто не будет спорить с тем, что Путин бескомпромиссно воспринимает не только Украину, но и всю территорию бывшего СССР как зону своего абсолютного влияния. Любые поступки в рамках этой территории он считает себя в праве совершать единолично, без согласования с какими-либо иными странами, а от президентов сопредельных государств требует полной лояльности. Вспомним: российский лидер не раз называл крах СССР «крупнейшей геополитической катастрофой», а в нашумевшем фильме «Президент» пошел еще дальше, сказав следующее:
«У нас у всех были иллюзии: нам казалось тогда, что после крушения Советского Союза и после того, что Россия добровольно – я подчеркиваю – добровольно и сознательно пошла на абсолютно исторические ограничения, связанные с отказом от собственной территории, от производственных мощностей и т.д., нам казалось, что с уходом идеологической составляющей, которая разделяла бывший Советский Союз и весь остальной цивилизованный мир, что теперь оковы пали, и «свобода нас встретит радостно у входа, и братья меч нам отдадут».
На самом деле, нынешняя Российская Федерация находится в тех же границах, что и РСФСР, то есть никаких территориальных изменений с распадом СССР собственно в России не произошло. Республики, обретшие самостоятельность после 91-го года, в состав РСФСР никогда не входили. Следовательно, когда Путин говорит о территориальных потерях России, он прямым текстом заявляет, что все бывшие союзные республики являются российскими территориями! Это значит, что Путин до последнего будет пытаться проводить политику, никак не учитывающую суверенитет стран СНГ.
2.2. Путин панически боится расширения НАТО и появления НАТОвских военных баз возле своих границ. На данный момент подобные базы теоретически могут появиться только в странах Балтии, а потому вероятность увеличения российских провокаций на этой территории достаточно высока. Здесь сходятся как минимум два фактора: Латвия, Литва и Эстония входили в состав СССР, который Путин называет уже даже не «своей тайгой», а «территорией России», и именно они являются членами НАТО.
Помимо этого, «защитная» риторика Ищенко, который убеждает организовать превентивную оккупацию стран Балтии как защиту от придуманных им угроз, ближе и понятнее Путину, чем абстрактные рассуждения директора РИСИ Леонида Решетникова о «русской цивилизации». Однако велика вероятность, что Путин все же боится открытого военного конфликта с НАТО, и потому вряд ли решится на прямую военную агрессию в этом регионе.
2.3. Что касается бывших стран Варшавского договора. В том же фильме «Президент» Путин навязчиво и болезненно подсовывает Западу идеальную, на его взгляд, модель миропорядка – ту, в которой ни одно важнейшее геополитическое решение не принимается без учета России, а сферы влияния разграничиваются по взаимному согласию России и США. Об этом говорит и Виталий Портников, анализируя новый российский документальный фильм «Варшавский договор»: «Путин не собирается на Украине останавливаться. Он верит, что рано или поздно вернет себе то, что потеряли советские правители. Все — и бывшие советские республики, и бывшие «страны народной демократии».
Принципиальная разница со странами бывшего СССР здесь в том, что Путину важно не только распространить свое влияние в отношении стран Восточной Европы, но и добиться признания этого права со стороны остального мира, в первую очередь – США и ЕС. Недаром он и лично, и через подконтрольные ему аналитические центры твердит о необходимости создания многополярного мира. Ему важно переформатирование всего мирового порядка, некая «Ялта-2», по меткому выражению Станислава Белковского.
Это не значит, что Россия не будет пытаться увеличивать свое влияние в Восточной Европе. Уже многие зарубежные аналитики отмечают возрастающую активность на Балканах российских спецслужб и пророссийских организаций. Однако важно помнить, что не менее, чем успехи в этом регионе, Путину важно признание Западом того, то он называет «многополярным миром», то есть то, чтобы основной мир смирился с увеличивающимся влиянием России. Более того, это признание в данном случае может оказаться для него даже важнее конкретных побед.
Поэтому вполне возможно, что в случае, если Запад проявит твердость и не станет потакать кремлевским амбициям, а экономическая ситуация в самой России будет стремительно ухудшаться, и денег на подкуп зарубежных политиков не останется, Путин готов будет отступить из этого региона, надеясь закрепить в зоне своего влияния хотя бы СНГ, а отдельные успехи на тех же Балканах может использовать как предмет для торга.
2.4. Путин, как уже говорилось, мыслит объектами и не понимает сущности необратимых процессов, поэтому уверен, что по поводу любых вопросов можно сторговаться и договориться. Сам факт переговоров Путин воспринимает, как сигнал, что с ним готовы торговаться, и тем самым сбывается его мечта: вершить судьбы мира по соглашению с США. По-настоящему напугать российского президента способна только изоляция и отношение к нему, как к международному преступнику.
2.5. Соответственно, видя, что с ним готовы идти на переговоры, Путин начинает «повышать ставки», притом делает это за счет территории, которые безоговорочно считает зоной своего влияния (бывший СССР), и в отношении которых у него нет необходимости искать одобрения Запада.
3. Еще одним важным фактором, помогающим при анализе, являются события в самой России и тот факт, как те или иные решения российских властей отразятся на ситуации внутри страны. Сейчас Кремль поставил себя в такие условия, когда для того, чтобы отвлекать до предела взвинченное, агрессивное население от растущих с каждым днем внутренний проблем, режиму необходима война, притом не обязательно на Донбассе или в Крыму. Но, тем не менее, она должна быть рядом, очень близко, чтобы, с одной стороны, население постоянно сплачивалось вокруг «национального лидера», а с другой, было постоянно напугано тем, что в случае ослабления государства эта война автоматически «переедет» внутрь страны.
Вот примерные критерии, которые могут помочь так или иначе спрогнозировать последующие действий Москвы, а значит, дают возможность разработать реальные формы защиты от растущей агрессии.
Ксения КИРИЛЛОВА,
аналитик, публицист (Сиэтл, Штат Вашингтон, США)
