Бегство из страны Верховного главнокомандующего, оккупация Россией Крыма и начало боевых действий на Донбассе наглядно продемонстрировали неспособность государственных силовых структур Украины образца 2014 г. эффективно противостоять реальных угрозам. Причин этого было много – как от общего низкого профессионального уровня, уровня оснащенности, качества вооружения, обусловленных маргинальным положением Вооруженных Сил Украины и их финансированием по остаточному принципу, так и общим уровнем деморализации силовиков после смены власти в Киеве и начала российской интервенции.
Именно деморализация силовиков играла доминирующую роль весной 2014 г., когда Россия пыталась скрыть свое участие в развязывании и эскалации конфликта на Донбассе, находясь за спиной украинских пророссийских радикалов и российских боевиков.
В условиях очаговых боевых действий при общей малочисленности противостоящих группировок относительно небольшие, но мотивированные группы могли оказать существенное влияние на ход боевых действий. Такими группами стали различные добровольческие структуры.
Украинское добровольческое движение можно разделить на несколько компонентов.
Во-первых, это добровольцы и их группы, вошедшие в существовавшие на тот момент части и подразделения силовых структур Украины. Эта категория добровольцев изначально видела себя частью Вооруженных Сил, Национальной Гвардии и т.д. Потому их интеграция в государственные силовые структуры произошла автоматически при зачислении на действительную службу.
Во-вторых, добровольцы, которые вошли в состав новых батальонов и рот МВД Украины. Эти подразделения в 2014 г. фактически стали основной формой легализации добровольцев в составе силовых структур Украины. Данные формирования имели различную численность, структуру, вооружение и наиболее походили на иррегулярные. Среди наиболее известных формирований данного типа стоит отметить батальоны «Днепр-1» и «Азов», в дальнейшем переформированные в полки. В тоже время пестрый социальный характер подразделений этой категории привел к тому, что некоторые из них вошли в состав других силовых структур (как «Азов», вошедший в состав Национальной Гвардии), были объединены или даже расформированы. В последнем случае речь могла идти и о расформировании за выявленные массовые преступления. Причем некоторым подразделениям удалось пройти процедуру расформирование дважды. Так, после решения о расформировании батальона «Шахтерск» за многочисленные преступления его сотрудников из оставшихся был сформирован батальон «Торнадо». В дальнейшем и он был расформирован за преступную деятельность.
К настоящему времени значительная часть добровольческих формирований МВД прошла реорганизацию в той или иной форме. Это также было связано с изменением характера боевых действий на Донбассе с полицейской операции по борьбе с незаконными вооруженными формированиями на общевойсковые действия. Такие изменения вызвали потребность в росте огневой мощи добровольческих формирований. В рамках спецбатальонов МВД это было затруднено, потому тот же батальон «Азов» перешел в состав Национальной Гвардии, где не только был развернут до полка, но и получил значительной количество тяжелого вооружения, включая танки, гаубицы и тяжелые минометы.
Третьей категорией стали добровольческие батальоны территориальной обороны. Такие батальоны начали формировать весной 2014 г. как на добровольной основе, так и путем мобилизации военнообязанных. Соответственно по своему составу батальоны ТРО были неоднородны. Среди добровольческих стоит отметить оба батальона «Киевская Русь» (11-й и 25-й), 34-й батальон «Батьківщина», 40-й батальон «Кривбасс». После включения батальонов ТРО в состав Сухопутных Войск в качестве мотопехотных батальонов произошла и полная интеграция этой категории добровольцев в состав ВСУ. Процесс усилился после включения мотопехотных батальонов в довоенные бригады ВСУ или в созданные мотопехотные бригады. Исключением стал только 40-й батальон, расформированный в 2015 г. Этот батальон участвовал в обороне Дебальцевской дуги, где понес значительные потери, в том числе, пленными. Батальон был обвинен в сдаче Дебальцево, что и стало, видимо, причиной его расформирования. Ранее, по итогу Иловайских событий, также был расформирован 5-й батальон ТРО «Прикарпатье», который, однако, не был добровольческим формированием.
К этой же группе можно отнести добровольческие резервные батальоны Национальной Гвардии. 1-й батальон начал формироваться еще в начале весны 2014 г. и принимал участие в освобождении Славянска. На смену ему на фронт пришел 2-й резервный батальон. Позднее из обоих батальонов был сформирован батальон оперативного назначения Национальной Гвардии имени генерала Сергея Кульчицкого, погибшего под Славянском. Еще одним добровольческим резервным (впоследствии оперативным) батальоном Национальной Гвардии стал 4-й батальон «Ворон» («Крук»). Эти добровольческие формирования НГ, как и территориальные батальоны ВСУ, изначально создавались в составе официальных силовых структур, потому их интеграция произошла автоматически.
К четвертой группе можно отнести добровольческие формирования, которые изначально действовали как негосударственные вооруженные формирования, а в дальнейшем были интегрированы в те или иные государственные силовые структуры. Среди таких формирований стоит выделить батальоны «Донбасс» и «Айдар». Первый позиционировал себя как батальон Территориальной обороны, но в число таких батальонов включен не был. В дальнейшем батальон интегрировался в состав Национальной Гвардии в качестве резервного.
После тяжелых потерь в Иловайском котле и внутренних противоречий батальон «Донбасс» разделился на две части. Одна осталась в составе Национальной Гвардии как 2-й батальон специального назначения с прежним названием, вторая стала 46-м отдельным батальоном специального назначения «Донбасс-Украина» в составе ВСУ. В дальнейшем 46-й батальон вошел в состав новой 10-й горно-штурмовой бригады вместе с батальоном «Айдар».
Изначально «Айдар» позиционировал себя как территориальный батальон Луганской области и даже имел порядковый номер 24, но на начальном этапе связь «Айдара» с государством носила скорее номинальный характер. Однако в дальнейшем, после чисток среди командования и личного состава батальона от лиц, связанных с противоправной деятельностью батальон был плотно интегрирован в составе ВСУ как 24-й отдельный штурмовой батальон «Айдар», вошедший в состав 10-й бригады. На этом интеграцию данных формирований в состав силовых структур Украины можно считать завершенным.
Еще одним добровольческим формированием данного типа был батальон ОУН. Батальон принимал участие в боевых действиях под Донецком, как негосударственное вооруженное формирование. В дальнейшем часть батальона была интегрирована в состав 93-й механизированной бригады ВСУ.
К пятой группе можно отнести формирования, отвергающие интеграцию в состав государственных силовых структур в предлагаемом руководством Украины формате. Речь идет о «Добровольческом украинском корпусе Правого Сектора» (ДУК ПС) и его наследнике «Украинской добровольческой армии» (УДА). Эти формирования создавались как негосударственная партийная милиция и до настоящего времени остаются таковой. По своей структуре ДУК ПС состоял из боевых и запасных подразделений. К первым относились 5-й, 7-й и 9-й батальоны, 8-я рота (в дальнейшем батальон). Ко вторым совокупность запасных батальонов в ряде областей Украины, включая восточные. Стоит отметить, что эти «батальоны» часто не превышали по численности роты, а некоторые и взвода. После раскола Правого Сектора большая часть боевых структур ушла вместе с Д.Ярошем в состав УДА, сохранив свои номера. Несмотря на сохранение негосударственного статуса своих формирований, командование УДА со своим политическим крылом партией «ДІЯ» ищут возможности легализации. Избранной ими формой легализации стало продвижение собственного законопроекта по Территориальной обороне, написанном под УДА. Однако вероятность его принятия украинским парламентом представляется довольно низкой. Соответственно подразделения УДА остаются в статусе НВФ и перспективы их интеграции в состав государственных силовых структур остаются туманными.
Отдельно стоит сказать о добровольцах, по тем или иным причинам, не попавшим в зону АТО. Речь идет о тех, кто по состоянию здоровья, семейному положению или иным причинам не влился государственные и негосударственные структуры на фронте. На данный момент эта категория добровольцев интегрируется в формирования территориальной обороны при районных и городских военных комиссариатах Министерства обороны. К формированиям ТРО относятся стрелковые батальоны, роты охраны военкоматов и отряды обороны (что-то среднее между ротой и батальоном).
В данных формированиях добровольцы преимущественно составляют так называемые «организационные ядра», призванные при введении военного положения и объявлении мобилизации стать основой, разворачиваемых рот и отрядов. Вокруг этого ядра должны формироваться подразделения ТРО из приписанного личного состава. Для эффективного развертывания своих подразделений и дальнейшего командования ими добровольцы организационных ядер проходят соответствующую подготовку. Однако ее качество во многом зависят как от самих добровольцев, так и тех военных комиссариатов, к которым они приписаны.
Что касается социального портрета добровольцев ТРО, то значительная их часть представлена людьми ограниченно годными или негодными к строевой службе («белобилетчики») по состоянию здоровья, несмотря на требование ГШ комплектовать формирования ТРО только годными к строевой. Это связано с тем, что большинство годных к строевой военнообязанных, которых удалось разыскать военным комиссариатам, были отправлены в те или иные силовые структуры в ходе шести волн мобилизации. Потому ресурса для комплектования многочисленных формирований ТРО военнообязанными, не имеющими ограничений по здоровью, просто нет.
Кроме того, у многих еще не охваченных мобилизацией годных к строевой военнообязанных значительные проблемы с мотивацией для службы в рядах ВСУ или НГУ. Также существует высокий уровень недоверия к военным комиссариатам среди военнообязанных, опасающихся, что их мобилизуют в очередную волну мобилизации. А у ограниченно годных к строевой добровольцев выше мотивация, которая усиливается тем фактом, что на действительную службу их могут призвать только при объявлении военного положения, а не при очередной волне мобилизации. Совокупность этих факторов и привела к тому, что в ряды организационных ядер формирований ТРО идут преимущественно именно такие военнообязанные. Так в одном из отрядов приграничной с Россией области Украины более 80% личного состава имеет ограничения к службе по здоровью и в шутку носит шеврон Рота «Белые билеты».
Интеграция добровольцев с ограничениями к службе по здоровью в формирования ТрО Министерства обороны является, безусловно, правильным решением. В противном случае, если придерживаться буквы приказа, этот мотивированный контингент мог бы оказаться в рядах негосударственных вооруженных формирований.
Таким образом, порожденные неадекватностью государственных структур новым угрозам добровольческие формирования в Украине были довольно разнообразны по своей природе, структуре, ведомственному подчинению. В ходе своего развития ряд из них подвергся трансформациям: развертывание в более крупные формирование или наоборот слияние с другими, смену ведомственного подчинения, изменение структуры и даже расформирование. В основной массе добровольческие подразделения были интегрированы в те или иные государственные силовые структуры. Исключение составляет только Украинская добровольческая армия, сохраняющая свой негосударственный статус, но ищущая форму легализации.
Вячеслав ЦЕЛУЙКО,
член Экспертного совета ЦИАКР,
доцент кафедры политологии ХНУ им. В.Н. Каразина,
специалист по современным вооруженным конфликтам
