ЦИАКР продолжает проект по исследованию целей, задач, нарративов, инструментов и эффективности российской пропаганды и информационного влияния в странах Центральной Азии. Представляем Вашему вниманию статью таджикского политолога Парвиза Муллоджанова о специфике российской “мягкой силы” и госпропаганды России в Таджикистане.
Российский финансово-экономический кризис, вызванный падением цен на нефть и пандемией, поставил среднеазиатские постсоветские республики перед достаточно неожиданной, но вполне реальной перспективой экономического коллапса, резкого падения уровня жизни и столь же быстрого роста социальной напряженности. Соответственно, возрастает и угроза политической стабильности в регионе – в первую очередь, речь идет об устойчивости местных политических элит и правительств, в той или иной степени ориентирующиеся преимущественно на Москву.
Соответственно, в новых условиях сегодня перед российским руководством встает весьма непростой вопрос – как удержать свое доминирующее влияние в регионе, как предотвратить проникновение в него третьих стран, прежде всего, Китая и стран Запада? Тем более, что ресурсы для использования экономических инструментов и рычагов, которые и прежде были достаточно ограниченными, сегодня вообще сокращаются до минимума. Все это повышает значение других элементов «мягкой силы» – в первую очередь, информационной и идеологической пропаганды, деятельности в области культуры, образования и так далее.
В этой связи, цель данной статьи заключается в том, чтобы на примере Таджикистана проанализировать содержание, инструменты и целевые группы вышеупомянутых «неэкономических» элементов российской «мягкой силы», в условиях углубляющегося экономического кризиса и усиливающегося геополитического противостояния с Западом.
«Мягкая сила» – понятие и основные характеристики
«Мягкая сила — это способность государства или нации, добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек». Речь идет о применении мер убеждения в геополитике, когда та или иная страна создает настолько привлекательный имидж самой себя, что без труда привлекает на свою сторону союзников, повышая свой престиж и влияние на международной арене. Этот положительный имидж или «мягкое могущество» включает в себя целый ряд аспектов, таких как: высокий и комфортный уровень жизни, образования, моральный авторитет, привлекательная идеология и ценности, богатая история и культура, наличие известных спортсменов, ученых и писателей – то есть, те качества и особенности, которые вызывают у других народов искреннее уважение и интерес, стремление копировать и внедрять у себя такие же подходы и ценности.
Сочетание «мягкой силой» с «жестким» могуществом, то есть с военной силой, часто обозначают термином «гибридная война». В этом случае, государство добивается своих геополитических целей путем применения целого комплекса «мягких» и «жестких мер», начиная от пропаганды и информационной войны до скрытых операций, диверсий и кибервойны.
Однако, инструменты давления, как военные, так и экономические, являются не совсем эффективными в долгосрочной перспективе и могут вызвать обратный эффект. Поэтому, в последние десятилетия, наряду с ростом технологий и коммуникаций, развитием интернета и социальных сетей, самым эффективным элементом «мягкой силы» (как и гибридной войны) становится госпропаганда, как в сфере идеологии, так и образования, и культуры.
В данной статье измерение российской мягкой силы и госпропаганды будет проводиться по трем основным критериям или индикаторам, которые, на мой взгляд, являются основными:
В первую очередь, речь идет об ИДЕОЛОГИИ И ЦЕННОСТЯХ, на основе которых формируется мягкая сила. Чем четче сформулирована идеология, чем она стройнее, логически связана и понятнее, чем привлекательнее провозглашаемые ценности (моральные, правовые, религиозные и т.д.), тем сильнее посыл, и тем более позитивно ее восприятие внутри страны и в мире.
Во-вторых, огромное значение имеют ИНСТРУМЕНТЫ ИЛИ ИНСТИТУТЫ МЯГКОЙ СИЛЫ – то есть, организации и структуры (от госорганов и университетов до НПО и масс медиа), через которых ведется популяризация или пропаганда мягкой силы внутри страны и на международной арене. Соответственно, чем лучше организована сеть и деятельность этих институтов, чем мощнее и лучше отлажены инструменты, тем ощутимее окончательный результат.
В-третьих, это СОЦИАЛЬНАЯ БАЗА И ЦЕЛЕВЫЕ ГРУППЫ, на которые, в первую очередь, и направлено действие мягкой силы. Социальная база – это те социальные прослойки общества (интеллигенция, мигранты, этнические группы), которые наиболее восприимчивы к воздействию «мягкой силы» и поэтому, могут в перспективе могут стать ее проводниками и защитниками на местах. В свою очередь, целевые группы могут не совпадать с социальной базой, но если воздействие мягкой силы на них успешное, то они могут ее пополнить, превратившись в серьезный фактор влияния.
Российская мягкая сила и пропаганда в Таджикистане
В последнее десятилетие «мягкое могущество» России значительно возросло, выйдя на первые позиции в мире по объему затрачиваемых средств и наработке соответствующих инструментов и контента. Так, в 2014 г, по данным рейтинга «мягкой силы», составленным британским Институтом управления, Россия не вошла даже в число первых двадцати пяти стран. Однако, пять лет спустя, согласно исследованию Brand Finance, Россия уже была включена в топ-10 глобального рейтинга стран по уровню «мягкой силы».
За этот период, российские власти сумели сформировать достаточно структурированный идеологический базис и усовершенствовали набор инструментов для ведения пропаганды. Так, идеологический базис представляет из себя относительно гибкий комплекс идеологем, которые могут варьироваться и по-разному применяться в зависимости от конкретной ситуации, региона и аудитории. В 2014 году российский политик Владимир Рыжков, обозначил этот набор идеологем как «скальпели»: «Один скальпель берут и используют в Крыму – на нем написано “Русский мир”. Другой скальпель – в Астане: на нем написано “Евразийский союз”. Третий скальпель достают в Пекине и применяют концепцию БРИКС – имея в виду “не Запад” – ее оттачивают против Запада.” Сегодня, идеологическая база выглядит уже не столь разнородно и противоречиво, как во времена Рыжкова, хотя ей еще далеко до универсализма.
В отношении Таджикистана у России нет какого-то отдельного «скальпеля» или специализированной стратегии, разработанной применительно к местным условиям и аудитории. Частично из-за того, что Таджикистан сегодня оказался на периферии геополитических интересов Российской Федерации. Интерес к нему, главным образом, обусловлен близостью к поясу нестабильности вокруг Афганистана и необходимостью оградить регион от проникновения исламского радикализма. Однако, после 2014 года, основное внимание России перенесено на западное направление, где разворачивается геополитическое противостояние с США и ЕС вокруг Украины, а теперь и Беларуси. В новых условиях, на разработку отдельного «скальпеля» в отношении Таджикистана не остается ни времени, ни средств; соответственно, речь идет лишь о некоторой адаптации общей российской концепции мягкой силы к таджикским реалиям.
Идеологический базис
На данный момент можно условно выделить три основных идеологических блока, на которых зиждется российская пропаганда в Таджикистане:
Во-первых, система ценностей, которая основана на традиционализме и все больше противопоставляется западным ценностям. В этой системе координат западная демократия ассоциируется с двойными стандартами, социальным неравенством, моральным разложением (однополыми браками, насаждением культуры унисекса и сексуальных меньшинств в школах) и упадком религии. Напротив, «Россия-Евразия» представляется основным форпостом по защите общечеловеческих, традиционных, религиозных, семейных ценностей и общественной морали, что неоднократно подчёркивал В. Путин в своих официальных заявлениях и даже в обращениях к парламенту. В них он характеризует западные ценности как «бесполую и бесплодную толерантность”, “аморальный интернационал”, которые обезличивают людей и ведут общество к деградации. В российских официальных СМИ особое внимание уделяется таким инициативам президента, как внесение пакета поправок и дополнений в новый проект Конституции РВ (2020), направленный на защиту традиционных и семейных ценностей, закрепление «статуса брака как союза мужчины и женщины».
Такой упор на традиционные ценности весьма положительно воспринимается таджикским обществом, которое все еще остаётся одним из наиболее консервативных на постсоветском пространстве. Высокий уровень консерватизма обуславливается целым рядом факторов – например, сохранением и доминированием патриархальной модели семьи в обществе, а также ростом религиозности среди населения. Соответственно, именно этот идеологический аспект российской пропаганды оказывается наиболее эффективным в Таджикистане, способствуя росту популярности как российского руководства, так и самого В. Путина среди значительной части населения страны.
В этом же направлении пропагандируется и «культ личности» самого Владимира Путина, которые представляется как ключевая фигура в деле защиты традиционных ценностей не только в самой России, но и далеко за ее пределами – в первую очередь, в постсоветских странах.
Вторым идеологическим компонентом, который довольно часто используется в Таджикистане, является доктрина евразийства, вернее новоевразийства, которая противопоставляет Западную Европу и Россию (Евразию). В какой-то степени, данная концепция является продолжением вышеупомянутой «борьбы за традиционные ценности», которые представляются отличительной особенностью именно «евразийских цивилизаций». Евразийцы ввели понятие серединной Евразии, охватывающую фактически всю территорию бывшего Союза. По их мнению, на данной территории сложилась особая цивилизация, ядром и центром которой выступает Россия. Таким образом, «Россия-Евразия характеризуется не только общностью исторических судеб населяющих ее народов и их родственных культур, но и несомненным единым экономико-политическим будущим», а любая модернизация ее по западному образцу представляется губительной и вредной. По их мнению, государства СНГ не имеют ресурсов для достижения подлинной независимости; поэтому, им предстоит выбор не между независимостью или гегемонией России, а между подчинением России или ее соперникам. Соответственно, связующим звеном между концепции «русского мира» (см. ниже) и евразийством выступает ярко выраженное антизападничество, упор на геополитику и конспирологию (Евразия-Россия противостоит мировому заговору США и Запада) и идеализация советского прошлого (СССР как евразийская держава, элементы нео-сталинизма).
Правда, пропаганда евразийства носит в основном полуофициальный характер – его ведут различные группы «евразийцев», которые имеют свои информационные ресурсы. В то же время, отдельные постулаты евразийцев можно часто услышать также через инструменты и ресурсы официальной российской пропаганды.
В Таджикистане, многие положения и концепции евразийства также традиционно воспринимаются исключительно положительно – едва ли не в большей степени, чем в соседних республиках региона. Здесь в пользу российской пропаганды играют несколько факторов – во-первых, в таджикском обществе все еще сильна ностальгия по советскому прошлому, которое у многих ассоциируется с периодом политической и экономической стабильности. Во-вторых, в общественном мнении Россия воспринимается как достаточно успешная с экономической точки зрения страна – что неудивительно на фоне стремительно падающей вниз таджикской экономики. В таджикских социальных сетях можно часто встретить сентенции относительно исключительной роли России в обеспечении работой сотен тысяч таджикских семей. Также вполне в соответствии с постулатами евразийцев, в Таджикистане пользуется большой популярностью идея о дальнейшей интеграции с Россией – прежде всего в рамках ЕАЭС, что дало бы таджикским мигрантам право на льготное трудоустройство на российском рынке труда.
Геополитическая обстановка в регионе также способствует положительному восприятию российской пропаганды и мягкой силы. В последние годы, в таджикском обществе растет обеспокоенность стремительным возрастанием экономической зависимости от Китая, на долю которого приходится больше половины внешнего долга страны. В этой связи, в глазах общественного мнения, Россия все чаще рассматривается как действенный противовес КНР, а интеграция в рамках ЕАЭС видится как единственная возможность ограничить китайскую экспансию в будущем.
В Таджикистане, российская пропаганда традиционно направлена на укрепление ее миротворческого имиджа. В частности, всячески подчеркивается и пропагандируется положение о якобы решающей роли РФ в урегулировании таджикской гражданской войны и дальнейшем поддержании стабильности в стране. Российская дипломатия и СМИ представляют РФ как исключительно положительную внешнюю силу, которая, с одной стороны, защитила Таджикистан от радикалов-исламистов, а с другой стороны, сыграла ключевую роль в организации мирного процесса и окончании гражданской войны.
Миротворческий имидж России довольно часто подвергался сомнению в независимых СМИ и информационных ресурсах. В частности, в 2000-ых годах, местные независимые СМИ и экспертные группы, провели ряд исследований о подлинной роли российских спецслужб в разжигании гражданской войны, ведении масштабной гибридной войны, целенаправленном расшатывании политической ситуации, неоднократном срыве мирных переговоров между воюющими сторонам на начальном этапе конфликта и т.д. В какой-то степени, эти публикации оказали влияние на общественное мнение в стране – тем более, что истинная роль России в таджикском конфликте действительно является более чем неоднозначной. Однако, в последние годы, в результате финансового разорения и закрытия основных независимых СМИ в стране, российская «историческая мифология» фактически не встречает противодействия на местном информационном пространстве.
Что касается концепции «русского мира», которая заложена, по сути дела, в основу российской «мягкой силы», то в Таджикистане она оказывается не столь востребованной и эффективной, как во многих других странах СНГ, где проживает значительное русскоязычное население. В таких странах как Украина, Беларусь и даже Казахстан, термин «русский мир» изначально применялся больше для обозначения единства русскоязычного, славянского и православного сообщества. В настоящее время, применяется уже более расширенное определение, трактующее русский мир как глобальный цивилизационный феномен, охватывающий 300 миллионов человек, говорящих по-русски и интересующихся русской культурой, как в России, так и в ближнем и дальнем русском зарубежье.
В Таджикистане, где русскоязычное население неуклонно сокращается (Прим. – в 1989 году русскоязычное население составляло более 400 тысяч человек, из них русские 388,5 тысяч или 7,6 % , в 2000 году – 68,2 тысяч и в 2010 – 38,6 тысяч), концепция русского мира используется в самом широком своем толковании. На практике, российская пропаганда направлена здесь в основном на поддержание и увеличение количества людей, хорошо говорящих по-русски и знающих русскую культуру. Соответственно, такое же внимание уделяется задаче по увеличению пророссийских настроений в республике, а также росту количества таджиков, которые поддерживают идею присоединения к интеграционным моделям, поддерживаемых и продвигаемых российском руководством на постсоветском пространстве.
Инструменты и институты российской «мягкой силы»
Сегодня структура и механизм российской мягкой силы значительно лучше организованы и скоординированы, чем еще несколько лет назад. На первое место по своей роли и влиянию выходят соответствующие госорганы, полуофициальные и общественные организации, которых можно условно разделить на три группы:
- Первое, российские официальные органы и полуофициальные организации и фонды, созданные при них. Здесь, в первую очередь, следует отметить Россотрудничество, которое является подведомственным органом МИД России и играет координирующую роль в формировании и реализации российской «мягкой силы». В Таджикистане, Россотрудничество имеет два своих представительства – российские центры науки и культуры (РЦНК) в Душанбе и Худжанде, двух самых крупных городах страны.
Россотрудничество реализует свои наиболее значительные программы через Фонд «Русский мир» и «Фонд поддержки публичной дипломатии им. А. М. Горчакова». Фонд «Русский мир» официально считается общественной организацией; в то же время, учредителями фонда от имени Российской Федерации являются Министерство иностранных дел РФ и Министерство просвещения РФ. При этом его финансирование также большей частью идет за счет средств федерального бюджета. В Таджикистане действует четыре центра «Русский мир», занятых в основном реализацией программ в области образования и культуры, проведением различных конкурсов, семинаров и т.д.
«Фонд поддержки публичной дипломатии им. А. М. Горчакова», учредителем которого является Министерство иностранных дел РФ, занимается в основном информационными, образовательными и научными проектами, налаживая отношения с политическими и академическими кругами в целевых странах. Непосредственно к Таджикистану можно отнести два проекта Фонда – Школа молодых экспертов по Центральной Азии (с 2012 г.) и Программа «Диалог во Имя Будущего» (с участием молодежи 18 государств, с 2011 г.).
Правительство РФ ежегодно выделяет квоты для граждан Таджикистана, что также является действенным инструментом «мягкой силы». Так, на сегодня в российских университетах, обучаются 24 604 таджикских студента – намного больше, чем где-либо еще за рубежом.
В Таджикистане, по сравнению с рядом других стран СНГ, нет отдельных специализированных российских или пророссийских экспертных площадок, аналитических центров. В тоже время, на постоянной основе проводятся совместные конференции и семинары, при поддержке различных российских официальных учреждений и академических институтов. Так, при поддержке посольства Российской Федерации в Российско-таджикском (Славянском) университете регулярно проводятся конференции с участием российских ученых, по таким темам, безопасность, интеграция, геополитика и региональная стабильность.
- Второе, местные НПО и политические организации, которые напрямую участвуют в реализации различных программ и проектов российской «мягкой силы». В частности, Таджикистане существует Координационный совет объединений российских соотечественников (КСОРС), куда входят 26 организаций с различным статусом, культурные центры и национально-культурные общины. В отличие от ряда других стран СНГ, в Таджикистане сегодня нет политических партий, которых можно было бы однозначно назвать пророссийскими. В какое-то время, Коммунистическая партия Таджикистана (КПТ) отстаивала в своей программе пункты о восстановлении СССР и углубление интеграции с Россией, но к настоящему времени коммунисты занимают в этом вопросе более умеренные позиции.
- Третье, наиболее действенным институтом российской мягкой силы на сегодняшний день остаются российские и пророссийские масс медиа – вернее, единое информационное, культурное и языковое пространство, охватывающее территорию всего бывшего Союза. До сих пор российское телевидение и радио, печатные издания и русскоязычный интернет продолжают доминировать на просторах постсоветских стран. Подавляющая часть образованных и социально активных граждан Таджикистана хорошо владеют русским языком. Значительная часть населения также предпочитает смотреть и доверять российским СМИ и русскоязычному интернету, которые являются основными проводниками мягкой силы за пределами России. Так, согласно опросам 2018 года, 45% таджикистанцев предпочитают российские телевизионные каналы; в рейтинге зарубежных телеканалов верхняя строчка рейтинга сохраняется за российским телеканалом «Россия» – 26%, затем следуют «Новости» – 16%, «НТВ», «ОРТ», «РТР планета», «ТНТ», «Звезда», «МИР» и спортивные каналы.
В результате, можно с уверенностью утверждать, что таджикское общество, в той или иной степени, до сих пор еще продолжает смотреть на окружающий мир глазами российских СМИ.
В Таджикистане, популярностью пользуются ряд новостных агентств, которые взяли на себя основную задачу по донесению до населения официальную позицию российских официальных властей. Как правило, их бюджет полностью или частично также формируется за счет различных российского бюджета или пожертвований со стороны различных финансовых структур. В первую очередь, речь идет об новостном агентстве Sputnik, которое включает в себя веб-сайты, мобильное приложение, онлайн-трансляции, радиовещательную службу и пресс-центры. Головной офис агентства находится в Москве; «Спутник» создан международного отдела российского государственного информационного агентства «РИА Новости». Главным редактором издания является ведущий российский медиа-менеджер и пропагандист Маргарита Симоньян, которая также одновременно возглавляет телеканал RT и международное информационное агентство «Россия сегодня». Новостные сайты агентства работают на более чем 30 языках, включая таджикский и имеет более 16 миллионов онлайн- подписчиков. Спутник-Таджикистан (Спутник.tj) является одним из наиболее профессиональных и популярных (судя по масштабу цитирования в других изданиях и ресурсов) новостных сайтов в таджикском сегменте Интернета.
В едва ли меньшей степени пророссийские позиции отражает популярный в регионе и в Таджикистане информационный сайт Центразия-ру, основателем и редактором которого является Виталий Хлюпин – советник Российской Федерации 1-го класса, бывший сотрудник Центра СНГ дипломатической Академии МИД РФ. Виталий Хлюпин в свое время был также руководителем программ Информационно-аналитического центра «Евразия», который сегодня считается одним из крайне правых и консервативных ресурсов, связанных с Александром Дугином, лидером российских «евразийцев.
В Средней Азии и Таджикистане, многочисленные группы и объединения «евразийцев», стали играть более заметную роль после украинских событий 2014 года, когда они вдруг приобрели новый статус, в качестве одного из инструментов пропаганды. Какое-то время после этого, лидеры и группы евразийцев находились на передовых линиях российской мягкой силы, активно разъезжая по университетам и республикам бывшего Союза с лекциями и выступлениями. Соответственно, они остаются наиболее последовательными сторонниками нынешнего «интеграционного» политического курса страны, видя в нем воплощение своих самых сокровенных чаяний. Не случайно, в А. Дугин, главный идеолог неоевразийства, в 2014 году заявлял: «Путин — везде, Путин — всё, Путин абсолютен, Путин незаменим». Правда, в последние пару лет отношения между российским властями и евразийцами вновь несколько охладели – опять же, на фоне расхождения по вопросу конфликта с Украиной и разногласий по стратегии интеграционных процессов.
Одним из наиболее интересных и обсуждаемых является вопрос о потенциальном влиянии российской мягкой силы на сотрудников силовых ведомств Таджикистана. Дискурс о существовании подобной «пятой колонны» и агентов влияния России в постсоветских силовых органах, встречается во многих современных медиа – публикациях и исследованиях. Россия играет доминирующую роль в области безопасности на всем пространстве бывшего Союза, что включает в себя обмен информацией между спецслужбами, участие в совместных тренингах, курсах повышения квалификации, техническом обновлении и так далее. Подавляющее большинство местных руководящих кадров в странах СНГ получали образование в высших специализированных заведениях Советского Союза. Точно также, кадровый состав до сих пор, на постоянной основе, проходит подготовку и переподготовку на совместных учениях и курсах, значительная часть из которых также финансируется и организуется российскими силовиками.
В Таджикистане, проблемой потенциального российского лобби в местных силовых ведомствах всерьез озаботились еще в 2014 году – скорее всего, на фоне событий в Украине, которые вскрыли масштабный характер проникновения российских спецслужб в систему безопасности постсоветских стран. Впоследствии, в Таджикистане был принят ряд указов о запрете двойного гражданства среди таджикских силовиков и госслужащих. Как оказалось, достаточно значительная часть местных силовиков, особенно из среднего и руководящего звена, сотрудников запаса, имеют российские паспорта. Соответственно, этим сотрудникам было предложено отказаться от российского паспорта либо уйти из органов. Последующая чистка привела к увольнению части сотрудников, которые предпочли российский паспорт и более высокие пенсии, перспективам продолжения карьеры в стране.
Социальная базы и целевые группы
Основу социальной базы российской «мягкой силы» в Таджикистане составляют следующие несколько групп населения:
Во-первых, представители части старшего и среднего поколения, родившиеся в СССР и тяжело прошедшие адаптацию к рыночной экономике. В Таджикистане, до 50% граждан испытывает ностальгию по советскому прошлому и продолжает его идеализировать. В восприятии определенной части населения чувствуется также серьезное разочарование плодами независимости – которые ассоциируется с меж-таджикской гражданской войной, беспределом и ограблением экономики 90-х, безудержной коррупцией, бедностью и нестабильностью. Соответственно, в Таджикистане эта ностальгирующая часть общества готова к восприятию идей по восстановлению бывшей империи или углублению интеграции под эгидой России.
Во-вторых, есть также несколько целевых социальных групп, которые традиционно восприимчивы к различным аспектам российской госпропаганды. Сюда входит, прежде всего, от 45 до 69% населения, которое, по различным соцопросам, поддерживают идею дальнейшей интеграции с Россией. Подобные настроения характерны, прежде всего, для трудовых мигрантов, заинтересованных в отмене патентов и ограничений при приеме на работу в РФ. Кроме того, в постсоветской интеграций заинтересованы бизнес компании, напрямую занятые импортом нефтепродуктов и продовольствия из России, являющейся основным торговым партнером страны.
В-третьих, с идеологической точки зрения, наиболее восприимчивыми к современной российской пропаганде являются, с одной стороны, сторонники коммунистических и левых воззрений, а с другой стороны, часть апологетов «традиционного общества и «исламских ценностей» – то есть, все те социальные группы, для которых характерны враждебное отношение к «либералам», антизападничество и т.д. Таджикские коммунисты, сторонники КПТ, национального осколка бывшей КПСС, остаются наиболее последовательными идейными сторонниками интеграционных процессов, запущенных и поддерживающихся Москвой.
К этой же целевой группе примыкает значительная часть таджикского истеблишмента, старшие представители которого генетически связаны с советским прошлым, с современными российскими элитами, разделяют во многом схожие идеологические воззрения и стиль управления. Как российская, так и таджикская политические и экономические элиты заинтересованы в сохранении единой постсоветской политико-экономической модели, характерной практически для всех стран СНГ и отличающейся общим набором черт, таких как командно-административная система управления, слияние институтов власти и собственности, чрезмерная централизация ресурсов в руках ограниченной группы элит, высокий уровень коррупции, сырьевой характер экономики и так далее. Национальные постсоветские элиты заинтересованы в сохранении существующей системы как на межгосударственном, так и на национальных уровнях – потому что понимают, что любая серьезная попытка провести в жизнь реальные демократические и экономические преобразованиям приедет к ее обвалу. Соответственно, они с готовностью воспринимают антизападную риторику российского руководства и в полной мере реализуют ее на практике – рассматривая зарождающийся средний класс, независимые СМИ и гражданское общество в качестве основных угроз для своей власти.
Выводы и заключения
На сегодняшний день можно с уверенностью утверждать, что мягкая сила России продолжает доминировать в Таджикистане, а многие концепции российской пропаганды положительно воспринимаются относительно значительной частью населения. Причина данного явления во многом обусловлена особенностями социально- экономических процессов, проходящих в последние годы в таджикском обществе – таких, как рост традиционализма и религиозности среди населения, ностальгия по советскому прошлому, зависимость от российского рынка труда, разочарование в итогах периода независимости и так далее.
В то же время, российская мягкая сила также имеет ряд характерных черт, которые ограничивают ее эффективность в долговременной перспективе:
Прежде всего, модернизация российской мягкой силы и пропаганды происходит, в основном, за счёт совершенствования механизма и инструментов воздействия, а не содержательной и идеологической части. Так, в последние годы произошла значительная институционализация сектора госпропаганды, были созданы новые институты и органы, ответственные за ее ведения, улучшена координация между различными ведомствами. В то же время риторика и идеологическое содержание за этот же период практически не изменились и слабо модернизировались. Таким образом, содержательная часть российской мягкой силы отстаёт от достаточно быстро меняющейся ситуации в Таджикистане и других государствах СНГ, что рано или поздно скажется на ее эффективности. Например, на фоне постепенно раскрывающейся информации о подлинной роли российских спецслужб в разжигании меж-таджикского конфликта в начале 90-ых, в перспективе, пропагандируемый «миротворческий имидж» России будет все больше вызвать совершенно обратный эффект на таджикское общество.
Другая проблема заключается в том, что как в Таджикистане, так и в целом, на более глобальном уровне, российская внешняя политика и мягкая сила сегодня делают упор на социальные группы, будущее которых, в исторической перспективе, само по себе представляется достаточно неопределенным. Это правящие политические элиты, погрязшие в коррупции и симулирующие реформы; коммунистические партии, выживающие на периферии политической жизни; социальные маргиналы, старшее поколение и трудовые мигранты, мечтающие о российских пенсиях, отмене виз и лицензий.
В то же время, будущее Таджикистана также определяется и другими социальными слоями, и группами, которые менее восприимчивы к идеологии российской «мягкой силы» – это гражданское общество, академическое сообщество, средний класс, представители малого и среднего бизнеса, торговцы, интеллигенция, журналисты, артисты и т.д. Эти социальные слои все больше заинтересованы в реформировании и переделке существующей экономической модели, что обуславливает их неизбежную конфронтацию с теми целевыми группами, на которые сегодня делает ставку официальная Москва.
Вопрос заключается в том, насколько целевые группы таджикских «консерваторов», на которые сегодня преимущественно опирается российская «мягкая сила» и внешняя политика, окажутся состоятельными в долговременной перспективе; во многом, будущая альтернатива в Таджикистане формируется из их идеологических и политических оппонентов. В результате, в новых посткризисных условиях, российская дипломатия может просто не найти в Таджикистане надежной социальной базы, на которую можно было бы опереться.
Информация об авторе: Парвиз Муллоджанов – Ph.D., политолог, востоковед и независимый исследователь из Таджикистана.
