Недавнее обострение боевых действий между Арменией и Азербайджаном произошло в Товузском районе, в непосредственной близости от границ Грузии. Это обстоятельство, конечно, не могло остаться без внимания грузинских властей, средств массовой информации и экспертного сообщества. В то же время, реакция Грузии на то, что происходит между соседями, выявила серьезное непонимание тех угроз и рисков, перед которыми стоит Грузия в связи с этим конфликтом.
Начнем с того, что для Тбилиси не имеет особого значения, где происходит эскалация военных действий, на севере, близ границы с Грузией, на Агдамском направлении или на юге, вблизи от границы с Ираном. Большинство угроз и рисков носит для Грузии глобальный характер, абсолютно не зависящий от конкретной географической точки эскалации конфликта. Риски Грузии можно разделить на три категории – региональные, двусторонние, влияющие на отношения с Азербайджаном и Арменией, и внутренние.
Угроза региону
Главным региональным риском является усиление влияния России на Южном Кавказе. Во время каждой эскалации Россия не просто выступает медиатором конфликта, а практически осуществляет его менеджмент. Ресурсов для этого и в Армении, и в Азербайджане у Москвы более чем достаточно, и последние события ещё раз доказали это. Это делает Россию не посредником, а непосредственным участником, стороной карабахского конфликта, преследующей свои собственные интересы. Причем с точки зрения Кремля именно армяно-азербайджанский конфликт является одним из наиболее эффективных инструментов для достижения своих внешнеполитических целей не только в отношениях с Арменией и Азербайджаном, но и в регионе в целом.
Давайте посмотрим, как Москва пользуется этим инструментом на примере недавней эскалации. Многие эксперты отметили, что недавние боевые действия велись в непосредственной близости от региональной инфраструктуры, в которую входят нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, Южнокавказский газопровод и железная дорога Баку-Тбилиси-Карс. Причем, почти все комментарии сводились к тому, что Россия таким образом угрожает нанести удар по данной инфраструктуре (опосредованно, конечно) и сорвать начало поставок газа в Европу из Азербайджана. Данная версия выглядит логичной только на первый взгляд. Конечно, обострение боевых действий обозначило риски, о которых все участники проектов и так хорошо знали. Все дело в том, что цели Кремля за последние годы серьезно изменились. С начала нулевых Россия провозгласила себя великой энергетической империей, впрочем, разговоры об этом начались ещё с середины девяностых. Кроме символического смысла, который очевидно должен был наполнять гордостью сердца россиян – «мы вновь империя» – эта парадигма имела и весьма практическое значение. Ни один баррель нефти, ни один кубометр газа с постсоветского пространства не должен был поступать на внешние рынки кроме как через Россию. Данная задача казалась легко реализуемой, локации нефтегазовых месторождений и энергетическая инфраструктура не предполагали иных путей, кроме как через Россию, а бедность новообразованных государств делала невозможным строительство новой. Первым прорывом в этом направлении было строительство нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. В нулевые и первую половину десятых главной задачей России на Южном Кавказе было не допустить появления альтернативной энергетической и транспортной инфраструктуры. Особенно пугали Москву проекты типа Набукко, грозящие сократить зависимость от России не только Южного Кавказа, но и Центральной Азии.
Положение изменилось после революции достоинства в Украине, когда уже российская инфраструктура поставок энергоресурсов и товаров в Европу оказалась под угрозой. Сказать, что Москва совсем не готовилась к подобному повороту событий, было бы неверно. В 2011 году был введен в строй газопровод Nord Stream, осуществляющий поставки газа непосредственно из России. Ещё раньше, в 2003 году был построен Голубой поток, связывающий Россию и Турцию, а в 2017 году началось строительство Турецкого потока, которое завершилось в январе 2020 года. Однако все это оказалось явно недостаточным. Несмотря на стахановские темпы строительства Nord Stream 2, Москве так и не дали закончить этот проект. А судя по тому, что происходит сейчас в Беларуси, через которую проходит нефтепровод “Дружба” и газопровод “Ямал-Европа”, ситуация для кормовой базы российского бюджета становится просто угрожающей. И всё это на фоне пандемии и падения цен на энергоресурсы.
В этих условиях Южнокавказские региональные проекты, которым так сопротивлялись в Москве, становятся, хотя и частично, палочкой-выручалочкой для Кремля. В данном случае российское руководство действует по известному принципу – не можешь предотвратить, возглавь. С 2018 года Москва начинает проявлять активный интерес как к Южнокавказскому газопроводу, так и к железной дороге Баку-Тбилиси-Джейхан. Но для того, чтобы влиять на эту инфраструктуру Москве необходимо вернуть свое монопольное влияние на Южном Кавказе, а такое без возвращения контроля над Грузией практически невозможно. Обозначение контроля рисков, которые грозят энергетической и транспортной инфраструктуре Южного Кавказа Москва рассматривает в качестве важного аргумента в свою пользу.
Ещё один аспект угроз региональной безопасности состоит во втягивании в конфликт других игроков, и в частности Турции или Ирана. Понятно, что на сегодняшний день данная угроза минимальна – ни в Анкаре, ни в Тегеране нет ни желания, ни ресурсов напрямую участвовать в данном конфликте. Однако абсолютно исключать такие сценарии нельзя, и Грузия со своей стороны должна быть готова и к такому развитию событий. Здесь речь идет, прежде всего, о дипломатической готовности, в частности с обсуждения возможных сценариев и реакции на них с США, Евросоюзом и НАТО. И здесь речь идет не только о безопасности региональных проектов. Вопрос региональной безопасности на Южном Кавказе – это вопрос, как черноморской безопасности, так и безопасности в таком горячем регионе как Большой Ближний Восток.
Угрозы двусторонним отношениям
Армяно-азербайджанский конфликт является для Кремля инструментом для манипуляции общественным сознанием не только в Армении и Азербайджане, и в отношении данных стран к Грузии. Ресурсов, чтобы действовать в этом направлении у Москвы достаточно как в Армении, так и в Азербайджане. И тут ключевым является старый принцип – разделяй и властвуй.
В течение нескольких последних лет в Кремле делают всё, чтобы максимально испортить отношения между Баку и Тбилиси. Справедливости ради следует сказать, что в этом Кремлю активно помогают как некоторые высокопоставленные представители власти Грузии и Азербайджана, так и ряд средств массовой информации и неправительственных организаций. Это и есть то, что мы называем ресурсами Кремля. Активная кампания в этом направлении ведется уже более двух лет, и конечно, такой повод, как обострение боевых действий не мог не быть использован Кремлем. Кейс с нелегальными поставками оружия в Армению через Грузию, которые, то ли были, то ли не были, мы уже рассмотрели подробно в отдельной статье на этом сайте. Поэтому сейчас ограничимся описанием текущего положения дел. По последним опросам, проведенным Международным Республиканским Институтом IRI в 2019 году только 13% населения Грузии считают Азербайджан важным экономическим партнером и 7% важным политическим. В то же время 2% считают, что от Азербайджана исходит экономическая угроза, а 5% политическая. Вроде бы 5% не так уж и много, но если учесть, что за последний год эта цифра увеличилась более чем вдвое, тренд не может не вызывать беспокойства. У меня нет данных по отношению азербайджанского общества к Грузии, но исходя из серьезных информационных кампаний по монастырскому комплексу Давид Гареджи и по поставкам оружия, скорее всего, ситуация там ещё хуже, чем в Грузии. При этом, говоря о явном ухудшении отношений между Грузией и Азербайджаном, не стоит сваливать все на Москву. Кремль только пользуется неспособностью и нежеланием властей обеих стран быстро и эффективно реагировать на кризисные ситуации и решать все спорные вопросы.
Для сравнения, 4% населения Грузии считает Армению важным политическим партнером, и только 2% угрозой. Казалось бы, грузино-армянским отношениям ничего не угрожает. Но это далеко не так. Понятно, что, так как текущая задача Москвы как можно более ухудшить отношения Азербайджана и Грузии, проведение аналогичных провокаций в отношениях Армении с Грузией сейчас просто противоречит поставленной задаче. Но возможностей в организации провокаций с целью ухудшить отношения Армении с Грузией у Кремля больше, чем даже в азербайджано-грузинских отношениях.
Возникает вопрос – а зачем всё это нужно России, не из вредности же? Конечно не из вредности. Все эти шаги имеют конкретную цель – показать основным интересантам энергетических и транспортных проектов на Южном Кавказе, что все эти проекты могут стабильно работать только под патронажем России. И продолжающаяся вот уже более тридцати лет война между Азербайджаном и Арменией – прекрасный инструмент для достижения этой цели. Что можно сделать для противодействия писать не буду, потому что это очевидно.
Угроза внутреннего противостояния
И, наконец, третий аспект армяно-азербайджанского противостояния. В Грузии уже много веков живут как армяне, так и азербайджанцы. Азербайджанская и армянская общины являются важной частью не только грузинского общества, но и грузинской политической нации. Даже в самые тяжелые времена жесткого противостояния Азербайджана и Армении в начале девяностых годов, армяне и азербайджанцы Грузии сохраняли мирные отношения. Более того, так как регионы компактного проживания армян и азербайджанцев граничат друг с другом, экономические и культурные отношения между двумя самыми крупными этническими общинами Грузии были очень интенсивными. Сказать, что не было попыток провокаций, конечно нельзя, однако подобные попытки очень жестко пресекались грузинскими спецслужбами.
Казалось бы, никаких оснований для беспокойства нет, однако это далеко не так. За последний год мы стали свидетелями сразу нескольких попыток расшатать ситуацию как в Квемо-Картли (район компактного проживания азербайджанцев), так и в Джавахети (район компактного проживания армян). Ситуация усугубляется последствиями эпидемии covid-19 и приближающимися парламентскими выборами. В таких условиях любое обострение на линии противостояния Азербайджана и Армении может стать триггером переноса этого противостояния в Грузию. Такие попытки были и во время недавнего противостояния. Благо эти попытки были пресечены своевременной реакцией – как правоохранительных органов, так и гражданского общества. Однако считать, что угроза исчезла, было бы слишком наивно. Правительству и гражданскому обществу Грузии надо прилагать как можно больше усилий не только для интеграции этнических меньшинств, но и для большего сближения и понимания друг друга граждан Грузии армянской и азербайджанской национальности. Тем более что вызовы и проблемы, которые стоят перед ними, во многом очень похожи.
Выводы
Война между Арменией и Азербайджаном идет с конца восьмидесятых годов прошлого века. В результате этого мы имеем нестабильность, закрытые границы, низкий интерес инвесторов к региону в целом. Последствия возобновления активных боевых действий трудно предсказуемы, однако понятно, что на долгую изнуряющую войну ресурсов нет ни одной из сторон. Скорее всего, мы будем наблюдать периодические вспышки интенсивных боевых действий от трех дней до недели. Так как значительная часть менеджмента конфликта находится в руках Кремля, Грузии надо быть особенно осторожной во время подобных обострений. Впрочем, и в относительно спокойное время тоже.
Главный внешнеполитический риск для Грузии – это риск усиления роли России на Южном Кавказе, которая итак слишком сильна в регионе. Это может привести к давлению на Грузию в плане отказа от внешнеполитического курса и втягиванию Грузии в орбиту РФ. В долгосрочной перспективе это будет означать потерю суверенитета всех трех Южнокавказских государств.
Во время недавнего обострения боевых действий грузинская сторона ограничилась лишь заявлением президента и министра иностранных дел. И в этом нет ничего удивительного. Конечно, Грузия больше чем кто бы то ни было заинтересована в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта, просто в силу географии и того, что в самой Грузии проживают значительные общины как армян, так и азербайджанцев. Грузия не имеет никаких ресурсов для того, чтобы содействовать разрешению конфликта. Единственное, что может Грузия, это предложить себя в качестве площадки для переговоров, территориально это очень удобно. Есть ещё форматы народной дипломатии, встреч экспертов и медиа. Конфликт это не решит, но все равно подобные форматы полезны. А для этого Грузии необходимо иметь хорошие отношения с обоими соседями. То, что сегодня необходимы срочные меры для скорейшего разрешения всех спорных тем в азербайджано-грузинских и армяно-грузинских отношениях – очевидно. Насколько сумеет наше правительство справиться с этой задачей – вопрос открытый.
В Грузии есть большие армянская и азербайджанская общины. И хотя сегодня отношения между грузинскими армянами и азербайджанцами очень хорошие, мы уже видели попытки создать искусственное противостояние между нашими гражданами на этнической почве. Это вопрос национальной безопасности, и такие попытки должны жестко пресекаться совместными усилиями правоохранительных органов и гражданского общества. Другого выхода у Тбилиси нет.
Гела Васадзе, ведущий эксперт Грузинского Центра стратегического анализа (GSAC)
