Очень часто обсуждение проблем национальной безопасности сводится к военной составляющей и шпионским страстям. А между тем понятно, что национальная безопасность очень широкое понятие, которое включает в себя практически все сферы жизни, как отдельного человека, так и общества в целом. Поэтому катастрофа такого масштаба как Covid-19 и реакция на него в мире затронула все сферы национальной безопасности и поставила вопросы, на которые ещё предстоит дать ответы.
Согласно Закону Грузии “О порядке планирования и координации политики национальной безопасности” в сферу национальной безопасности входят такие сферы, как государственная оборона, внешняя безопасность, внутренняя безопасность, социально-экономическая безопасность, энергетическая безопасность, гражданская безопасность, информационная безопасность и правопорядок. Сказать, что до эпидемии Covid-19 у Грузии не было проблем с национальной безопасностью, или эти проблемы были не видны, было бы сильным преувеличением.
Начнем с гражданской безопасности, которая включает в себя разработку соответствующих механизмов для защиты населения и территории от чрезвычайных ситуаций, вызванных природным и человеческим факторами. То, что такие механизмы не были разработаны заранее и в первые дни эпидемии властям пришлось в буквальном смысле этого слова пришлось импровизировать, конечно, не может не вызывать беспокойства. Однако власти нашли выход из ситуации в неукоснительном следовании рекомендациям Всемирной Организации Здравоохранения и Национального комитета контроля над заболеваниями. Сегодня ещё сложно давать окончательные итоги борьбы Грузии с Covid-19, однако на данном этапе показатели Грузии выглядят значительно лучше не только показателей соседних стран, но и в контексте эпидемиологической картины всего мира.
Главным риском в Грузии, как и везде, был риск перегрузки системы здравоохранения. Несмотря на то, что в конце нулевых в стране были проведены системные реформы, в результате которых в каждом районном центре появился современный медицинский центр, в стране всего 2 290 мест в интенсивной терапии. Этот вполне приемлемый показатель в обычное время явно недостаточен при эпидемии. Врачей также не хватило бы: реаниматологов в Грузии всего 448, а инфекционистов – 256. В Грузии отсутствуют мобильные госпитали, которые могли быть развернуты в случае необходимости. На первоначальном этапе были проблемы и с тестированием. Только к концу второго месяца эпидемии Грузия вышла на уровень 14 тысяч тестов на один миллион человек. В конце первого месяца этот показатель не превышал тысячи. Таким образом, альтернативы жестким карантинным мерам у властей не было.
Covid-19 создал дополнительные проблемы в сфере внешней безопасности и государственной обороны. Обретя независимость и взяв курс на евроатлантическую интеграцию, Грузия с первого дня своей независимости оказалась под ударом бывшей метрополии. В Москве прекрасно понимали геополитическое значение Грузии, как для Южного Кавказа, так и для всего региона Большого Ближнего Востока. И потеря контроля над Грузией была не просто крайне болезненной, но и недопустимой для Кремля. В данном материале нет возможности подробно описывать все перипетии этой борьбы, поэтому ограничимся констатацией сегодняшнего положения дел. Москве не удалось сохранить контроль над Тбилиси, однако многолетнее противостояние ослабило внешнеполитические позиции Грузии и темпы евроатлантической интеграции. А наличие двух оккупированных регионов – Абхазии и так называемой Южной Осетии сегодня является главным внешним вызовом национальной безопасности Грузии.
Наличие оккупационных сил РФ в Абхазии и так называемой Южной Осетии не просто является грубейшим нарушением международного права и создает огромную проблему вынужденно перемещенных лиц, которые потеряли на оккупированных территориях все свое имущество. Наличие у Российской Федерации крупных воинских контингентов в непосредственной близости от столицы Грузии Тбилиси (менее 40 километров) и на черноморском побережье страны создало постоянную угрозу военного вмешательства РФ во внутриполитическую жизнь государства и перекрытия морских портов, являющихся составной часть транспортного коридора из Европы в Азию. Понятно, что в военном отношении Грузия не способна эффективно противостоять Российской Федерации. Однако после августовской агрессии России 2008 года вооруженные силы Грузии постоянно сокращались, что сильно ограничило возможности оказания эффективного сопротивления в случае рецидива российской агрессии в ожидании вмешательства международного сообщества.
Эпидемия Covid-19 создала новые риски и угрозы в сфере государственной обороны и внешней безопасности. Наиболее показательным примером является заявление МИД России от 26 мая 2020 года, в котором российская сторона обвинила Исследовательский центр общественного здравоохранения имени Ричарда Лугара (далее – лаборатория Лугара) в проведении опасных экспериментов по изучению возбудителей особо опасных инфекционных заболеваний. Такие обвинения звучали и раньше, однако в период эпидемии Covid-19 сознательное раскручивание темы лаборатории Лугара выглядит как желание оправдать российское вмешательство в сотрудничество Грузии и Соединенных Штатов. Не говоря уже о том, что в крайнем случае, при необходимости, данный кейс может быть использован как casus belli по отношению к Грузии. Ведь процесс бордеризации не прекращается даже в период эпидемии. В частности по последним данным в районе н.п.Переви готовится очередное отторжение участка территории Грузии.
Данный кейс имеет две составляющие. С одной стороны, для Москвы наличие лаборатории Лугара, которая, кстати, сыграла большую роль в борьбе Грузии с Covid-19, весьма удобная тема для оправдания антигрузинских действий и критики США. С другой стороны, упоминание политики Соединенных Штатов в негативном контексте не могло не привлечь внимания в Вашингтоне. Все разговоры о том, что западным партнерам сейчас не до Грузии и в ситуации кризиса никто не будет интересоваться таким “мелким вопросом”, оказались несостоятельными.
Маркером несостоятельности данных заявлений послужили письма членов Конгресса США и депутатов Европарламента о необходимости исполнения соглашения 8 марта 2020 г. между властью и оппозицией. Данное соглашение достигнуто при посредничестве посольств США и Евросоюза, предусматривает переход на новую систему выборов, при которой только 30 депутатов парламента будет избираться по мажоритарной системе, а остальные 120 – по пропорциональной системе. Предметом спора между властью и оппозицией оказался пункт об освобождении политических заключенных – лидера партии “Европейская Грузия” Гиги Угулава, лидера партии “Победоносная Грузия” Ираклия Окруашвили и учредителя оппозиционного телеканала “Мтавари” Георгия Руруа. После ряда обращений американских конгрессменов и депутатов Европарламента, президент Грузии Саломе Зурабишвили помиловала Гиги Угулава и Ираклия Окруашвили. Однако Георгий Руруа, приговор которому не вынесен, продолжает оставаться в предварительном заключении.
Данная тема предмет отдельного обстоятельного разговора, в рамках этого материала обращения конгрессменов и депутатов Европарламента нас интересуют именно как маркер коммуникации политического класса Грузии с западными партнерами, а также интереса к Грузии у представителей политического истеблишмента США и Европы. На этот компонент Covid-19 никак не повлиял.
Теперь, что касается сферы внутренней безопасности. Из всех составляющих внутренней безопасности под наибольшим ударом оказался кейс обеспечения гражданской интеграции национальных и религиозных меньшинств, проживающих на территории страны. Одним из главных кластеров распространения Covid-19 в Грузии оказался регион Квемо-Картли, большинство населения которого составляют этнические азербайджанцы. Объяснение этому достаточно простое – соседний Азербайджан граничит с Ираном, который был второй страной после Китая, в которой была зафиксирована вспышка эпидемии. Жители региона Квемо-Картли часто ездят в Азербайджан и Иран. После того как эпидемиологическая ситуация в регионе ухудшилась, правительство было вынуждено закрыть регион на строгий карантин. Информационный фон способствовал проявлению ксенофобии по отношению к азербайджанскому населению Грузии в социальных сетях, что вызвало ответную реакцию со стороны азербайджанцев Грузии. В этих условиях с положительной стороны проявили себя лидеры общественного мнения, которые категорически осудили ксенофобские высказывания и призвали помнить, что беда на всех одна и мы граждане одной страны.
С другой стороны, власти Грузии проигнорировали эти тревожные сигналы. Только в конце мая, когда стало очевидно, что не реагировать на процессы невозможно, Служба государственной безопасности Грузии заявила о начале расследования действий организованных групп, сеющих межэтническую рознь и подогревающих ксенофобские настроения. Отсутствие оперативной реакции со стороны грузинских властей на это тревожное явление, несомненно, является показателем слабого звена в системе национальной безопасности.
По всеобщему признанию самым главным вызовом национальной безопасности всех стран являются угрозы и риски в социально-экономической сфере. К сожалению, Грузия не является исключением. Более того, по мнению многих экспертов, Грузия одна из самых уязвимых стран с точки зрения социально-экономических последствий пандемии. Локдаун в стране, где накопления имеются у чуть более пяти процентов населения, а каждый седьмой обременен кредитами, не может не привести к тяжелым последствиям. Во время локдауна часто приходилось слышать от властей, что нет выбора между здоровьем и экономикой, необходимо заботиться и о том, и о другом.
Однако реальность оказалась совсем иной. Несмотря на то, что Грузия оказалась одной из первых стран, которая согласовала с Международным Валютным Фондом и другими международными организациями помощь (согласно заявлениям правительства до конца года она составит не менее трех миллиардов долларов), у правительства нет достаточных средств для обеспечения помощи пострадавшему в результате принятых мер населению. Свои доходы в полном объеме сохранили только бюджетники, тогда как помощь, выделенная остальным пострадавшим (а это большинство населения) явно недостаточна. Пособие самозанятым составляет 94 доллара США единоразово. Немногим лучше положение у людей, работавших по найму, пособие которым составит 63 доллара США в течение шести месяцев. И что самое неприятное, на протяжении двух месяцев чрезвычайного положения, вплоть до начала июня, люди, лишившиеся работы, не получали никакой финансовой помощи. Само собой, это обстоятельство не могло не повлиять на рост социального напряжения в обществе.
Отдельная проблема – штрафы, выписанные за время чрезвычайного положения. За нарушения режима карантина и комендантского часа штраф составлял 942 доллара США, что для многих семей в Грузии весьма внушительная сумма. Таких штрафов выписано более семи тысяч, и правительство отказывается рассматривать вопрос об их списании. Также существует серьезная угроза ухудшения криминогенной обстановки, которая во время чрезвычайного положения и действия комендантского часа по вполне понятным причинам улучшилась.
С начала июня правительство Грузии приняло решение отменить целый ряд ограничений. С 1 июня разрешается работа муниципального транспорта, работа всех магазинов и мест общественного питания под открытым небом. А с 8 июня правительство обещает снять все внутренние ограничения. Правительство разработало специальные программы помощи секторам экономики, а также протоколы поведения во избежание распространения эпидемии.
Логика властей абсолютно понятна, за прошедшие два месяца экономика получила слишком сильный шок, и затягивать с открытием было уже нельзя.
Приведем в качестве примера девелоперский сектор. Если за март сделки по покупке недвижимости снизились по сравнению с тем же периодом 2019 года лишь на 10%, в апреле падение составило уже 92%. То есть, в апреле сделки практически не совершались. На нулевой отметке стояли и многие другие сектора экономики, в том числе, и туризм, который является главным источником доходов для очень большого числа жителей страны. Кроме этого туризм, наряду с переводами из-за рубежа, является одним из главных источников поступления валюты в страну. По заверениям правительства, после открытия Грузия будет самой безопасной страной в мире. Однако даже если это будет так, надеяться на то, что цифра визитеров в Грузии будет хоть как-то близка к ожидаемым до эпидемии 11 миллионам, было бы чересчур оптимистично.
Таким образом, угрозы социального и экономического характера являются главными угрозами национальной безопасности Грузии. Ситуация усугубляется политическим противостоянием, неизбежным в преддверии парламентских выборов, которые должны состояться в октябре нынешнего года. Политическое напряжение в стране достигло пика ещё в конце осени прошлого года, когда правящая партия отказалась от обещания перейти на пропорциональную систему выборов и тем самым спровоцировала тяжелый политический кризис.
С точки зрения угроз национальной безопасности жесткое политическое противостояние стране напрямую угрожает информационной безопасности. Противостоящие друг другу политические силы и аффилированные с ними средства массовой информации вполне естественно используют эпидемию для продвижения своей повестки дня – одни для восхваления властей, другие для их критики. В итоге, гражданам часто бывает сложно разобраться в потоке противоречивой информации, который происходит на фоне постоянных баталий между сторонниками и противниками власти в социальных сетях.
Давайте сделаем некоторые выводы. Несмотря на то, что Грузии на данном этапе удалось справиться с эпидемией гораздо лучше, чем большинству стран в мире, во-первых, существует реальная угроза второй волны эпидемии, поэтому риски в сфере гражданской безопасности продолжают оставаться достаточно высокими.
Во-вторых, социально-экономическая ситуация в стране является главным вызовом и без рационального использования внешней помощи, если таковая будет оказана в достаточных объемах, страну ждут очень тяжелые времена. И наконец, продолжающийся на фоне эпидемии политический кризис в стране, усугубляет угрозы национальной безопасности. И без осознания этого политическим классом страны последствия кризиса могут быть ещё более худшими. После эпидемии нам всем придется жить по новому протоколу, и эта жизнь будет сильно отличаться от того, как мы жили до эпидемии.
Гела Васадзе, ведущий эксперт Грузинского Центра стратегического анализа (GSAC)
