Автор: Алишер Ильхамов, узбекский эксперт, социолог, ассоциированный научный сотрудник Школы восточных и африканских исследований (SOAS), Лондон.
Коронавирус безусловно оказал и продолжает оказывать шоковое воздействие на глобальную экономику. Но особенно сильно он ударил по интересам экспортеров нефти и газа, в числе которых находится Российская Федерация. В связи с падением индексов мировых фондовых рынков, резким сокращением туристического бизнеса и авиа полетов, а также функционирования общественного транспорта, снижения цен на нефть следовало ожидать. Но оно могло проходить постепенно и быть растянуто по времени, если бы не обстоятельства, связанные с переговорами между ОПЕК и Россией.
Между двумя сторонами существовало соглашение, известное как ОПЕК+, согласно которому стороны постепенно сокращали добычу нефти. Срок этого соглашения истекал в конце марта, и его надо было пролонгировать. Саудовская Аравия настаивала на существенном сокращении добычи, чтобы избежать уже начавшегося падения цен на нефть. Действительно, если в самом конце 2019 г. нефть марки Brent стоила 68 долларов на баррель, то накануне переговоров в самом конце февраля – уже 50. Учитывая наметившийся тренд устойчивого снижения цен на нефть, Саудовская Аравия вполне разумно предложила России сократить добычу на 1.5 миллионов баррелей в сутки. Однако российская сторона настаивала на том, что сделку нужно продлить без каких-либо существенных сокращений добычи нефти. Накануне переговоров, 1 марта, Владимир Путин провел встречу с нефтяниками страны и доложил им, что текущая цена в 50 долларов вполне устраивает Россию. Не совсем ясно однако, сделал ли он это решение под давлением главы «Роснефти» Игоря Сечина, как считают многие наблюдатели, или действительно уверовал в то, что текущие цены можно сохранить. Сечин считал, что соглашение о сокращении добычи с картелем вредит России, а сланцевых производителей в США можно разорить, если отпустить цены на нефть ниже $40 за баррель.
Уже 4 марта на заседании мониторингового комитета ОПЕК+ стороны не смогли договориться о рекомендациях по дальнейшему снижению производства. Начиная с 5 марта, рынок отреагировал падением фьючерсных цен на нефть марки Brent с 50 до 34 долларов за баррель. Когда 9 марта стало окончательно ясно, что стороны не смогли достичь компромисса и Эр Риад в отместку решил усугубить ситуацию, приняв решение об увеличениии добычи нефти с 1 апреля, цены на нефть вновь продолжили падение и уже на 27 марта составляли 25 долларов за баррель.
Если целью Москвы было насолить Соединенным Штатам, то это ей удалось. Как известно, себестоимость сланцевой добычи нефти, преобладающей в нефтяной отрасли США, составляет от 30 до 40 долларов за баррель, и только пять американских компаний, добывающих нефть в шельфе Мексиканского залива, могли бы выжить при цене минимум 31 доллар. Но при мировых ценах ниже 35-40 долларов эта отрасль в США перестает быть прибыльной, что отправляет ее в “нокдаун” – многие малые и средние по размерам нефтедобывающие компании США просто разорятся. Это при том, что нефте-газовая индустрия составляет сегодня 8% от всего ВВП Соединенных Штатов, обеспечивая 10.3 миллиона рабочих мест. Коллапс этой отрасли безусловно подтолкнет страну к рецессии, опасность которой в последние дни возросла и, по словам Трампа, уже практически начинается. В то же время надо учитывать, что при благоприятных мировых ценах американская нефтедобывающая индустрия может быстро восстановить свои позиции, реструктурировав портфели акций обанкротившихся компаний. Ведь производственные мощности, технологии и персонал остаются теми же.
Но что сама Россия выигрывает от падения цен на нефть, кроме чисто политических дивидендов, достигнутых путем экономического ослабления своего геополитического противника?
Начнем с того, что себестоимость российской нефти так же высока, как и американской. По оценкам экспертов IHS Markit Ltd., выполнивших свой анализ по заказу Saudi Aramco, себестоимость российской нефти равна примерно 40 долларам на баррель, а той нефти, которая добывается на новых месторождениях в Арктике и на Дальнем Востоке — еще дороже, $50–55 за баррель. Получается, что продавая нефть по цене ниже $30, Россия будет нести значительные убытки. В этих условиях, как и американская сторона, Москва сможет удержать на плаву свою нефтяную промышленность только правительственными ассигнованиями, тратя на это свои золото-валютные резервы. Такие резервы у России пока довольно значительны – 581 млрд долларов по состоянию на 13 марта. Эта сумма достаточна для нейтрализации шоков, грозящих российской экономке в краткосрочной перспективе.
Но надо учитывать следующие обстоятельства:
Во-первых, при нынешних трендах этот золото-валютный резерв начнет существенно сокращаться. В условиях противостояния с Западом, санкций с его стороны и малых прямых иностранных инвестиций это весьма рискованно.
Во-вторых, совокупный внешний долг России является сопоставимым по своим размерам с золото-валютным запасом – по состоянию на 1 октября 2019 года он составил 481,5 млрд долларов США. Это в основном долги российских компаний, а не государства, причем долги по краткосрочным займам, срок выплаты по которым уже близок. В случае снижения шансов этих компаний рассчитаться по долгам в установленные сроки правительству придется также, как и в случае с нефтяными компаниями, бросать спасательный круг тонущему в долгах отечественному бизнесу, тратя на это из тех же золото-валютных резервов. Тогда получается, что эти резервы растрачиваются преимущественно на «латание дыр», а не на поступательное развитие экономики страны. Это чревато очередным раундом экономической стагнации.
В-третьих, в своем экстренном обращении к россиянам из-за ситуации с пандемией Владимир Путин представил пакет мер поддержки бизнеса и населения. Профинансировать их планируется за счет нового налога на депозиты и отмены льгот по налогу с дивидендов. Больше всего мер поддержки он пообещал малому и среднему бизнесу, предложив в два раза, с 30 до 15%, снизить для них ставку страховых взносов на зарплаты выше минимального размера оплаты труд. Но это рикошетом бьет по страховым взносам в Пенсионный фонд, Фонд обязательного медицинского страхования и Фонд социального страхования. Компенсировать эти потери придется из федерального бюджета. В пакете предложены и другие меры, которые существенно увеличат нагрузку на бюджет страны и его золото-валютные резервы.
В-четвертых, хотя российская экономика мало интегрирована в мировую, глобальные экономические кризисы оказывают негативное влияние и на Россию. Так, мировой экономический кризис 2008-2009 года больно ударил и по российской экономике, несмотря на то, что в тот момент у России также были в распоряжении значительные золото-валютные резервы, а мировые цены на нефть были даже выше, в пределах 76 – 100 долларов за баррель. Напомним: тогда, в ноябре 2008 г., фондовый рынок России потерял примерно 2/3 своей стоимости. Так что, роя яму американской нефтяной индустрии, Москва рубит сук, на котором сама сидит, способствуя наступлению мирового экономического кризиса, а вслед за этим – ускорению кризиса в своем собственном хозяйстве.
Наконец, в-пятых, по указанным причинам придется отказываться от тех национальных проектов развития, которые российское руководство приняло в 2018 г. на период 2019 – 2024 годы по трём направлениям: «Человеческий капитал», «Комфортная среда для жизни» и «Экономический рост». Если говорить о ключевом проекте, «Экономический рост», то ситуация и до этого сводилась к благим пожеланиям, о чем говорит рост экономики в 2019 г. всего на 1 % в год. А сейчас, когда финансовые резервы страны пойдут на погашение текущих шоков, то ни о каких серьезных шансах стимулирования экономического роста не может идти и речи.
А это означает, что, несмотря на вышеупомянутый пакет экстренных мер, не ожидается и роста жизненного уровня населения. Можно говорить даже о возможном его падении, что может произойти как в виде снижения реальных доходов населения, так и косвенным путем, скажем посредством дальнейшего повышения пенсионного возраста. И это на фоне уже состоявшегося снижения реальных доходов в 2014 – 2017 годах и стагнации по этому показателю в 2018 – 2019 годах. К этому стоит добавить, что после 5 марта в результате падения цен на нефть рубль утерял 18% своей покупательной способности, подешевев с 66 до 78 рубля по отношению к доллару США (по состоянию на 20 марта). Если эта тенденция сохранится, то населению в очередной раз придется затянуть пояса.
Как следствие, будет и дальше падать рейтинг популярности президента Путина. Так, по состоянию на начало 2020 г. этот рейтинг составлял уже 35%, сократившись по сравнению с ноябрем 2017 г. в полтора раза. Характерно то, что уже начиная с конца прошлого года, его рейтинги перестали публиковаться.
В этих условиях, режим Путина остро нуждается в мерах по удержанию своей легитимности, а это осуществимо только при общественном договоре «экономическое благополучие в обмен на политические свободы». Но в силу указанных выше факторов обеспечить экономический рост при нынешних обстоятельствах вряд ли удастся. Имеющегося золото-валютного резерва может хватить, по некоторым оценкам, на пару лет и то, только на погашение текущих шоков, связанных с неблагоприятной экономической ситуацией во всем мире и продолжающимися санкциями.
