Долгосрочное давление на Тегеран будет включено в избирательную компанию 2020 года Президента США Дональда Трампа. В течение первого президентского срока Д. Трампа Ближневосточная повестка в целом решается в плановом порядке. К примеру, создана антииранская ось по линии США – Израиль – Королевство Саудовская Аравия (КСА).
Д.Трамп уже заявил, что будет участвовать в следующих президентских выборах в 2020 году с лозунгом «Сохраним Америку великой». Очевидно, что антииранская политика Д.Трампа будет реализовываться в рамках американского проекта «Большой Ближний Восток». США должны, прежде всего, решить иранский вопрос, и лишь после направить свои усилия против Москвы (введение полного пакета антироссийских санкций, в том числе, в отношении энергетического сектора РФ). В настоящее время в мире существуют три крупных центра, экспортирующих углеводороды: Исламская Республика Иран (ИРИ), Российская Федерация (РФ) и КСА. На фоне формирования новой американской глобальной системы безопасности, США контролируют лишь один из этих центров – КСА.
Ближневосточные интересы США, Израиля и КСА не совпадают с приоритетами ИРИ и РФ – в особенности США и их союзники стремятся выдавить ИРИ и РФ из Сирийской Арабской Республики (САР) и региона Ближнего Востока. Следовательно, ИРИ и РФ не могут самостоятельно урегулировать сирийский конфликт на фоне известных разногласий. Поэтому США, Израиль и КСА продолжат давление на Дамаск, что заставит Тегеран и ливанское движение «Хезболлах» расходовать свой ресурс в бесконечных боях. Тем более что ИГИЛ все еще сохраняет свою боеспособность.
Иранская стратегия
Стратегия Тегерана в рамках противостояния с Вашингтоном строится на том, чтобы сопротивляться военно-политическому и экономическому давлению США, чтобы мобилизовать внутренние ресурсы, сохранить взаимовыгодные отношения с ЕС, КНР и РФ, а также укреплять шиитскую ось. Вместе с тем, Тегеран стремится продолжить взаимовыгодный диалог с руководством Азербайджанской Республики (АР), Грузии, Ирака, Исламской Республики Афганистан (ИРА), Исламской Республики Пакистан (ИРП), Республики Армения (РА), Турецкой Республики (ТР), направленный на минимизацию военной угрозы для ИРИ со стороны вышеуказанных стран. Ведь эти страны в целом – в том или ином виде – находятся под влиянием США.
Можно констатировать, что нынешняя расстановка военно-политических сил в Ираке, Ливане, САР и Йемене в целом выигрышная для Тегерана: Вашингтон стремится защитить сирийских курдов на фоне угроз Анкары; Эр-Рияд не может победить шиитов-хуситов в Йемене; формирование т.н. «арабского НАТО» против ИРИ затягивается.
На этом фоне Тегеран продолжает контролировать шиитскую ось ИРИ – Ирак – САР – «Хезболлах». Притом что мощные военно-политические группировки в Ираке и Йемене находятся под контролем Тегерана. Угроза для США, Израиля и КСА исходит именно от этих группировок, которые являются не только иранскими «прокси», или «ополченцами», – они уже трансформировались во влиятельных политических игроков в Ираке и Йемене на фоне военно-политического доминирования шиитов в САР и Ливане.
Поэтому, Вашингтон, стремясь выдавить Тегеран из Ирака, Ливана, САР и Йемена, учитывает следующие военно-политические факторы:
во-первых, выдавливание ИРИ из региона Ближнего и Среднего Востока требует дополнительных военных усилий США и их союзников в лице Израиля и КСА;
во-вторых, военная сила США и их союзников должна быть применена не только против ИРИ, но и влиятельных негосударственных образований на территории Ирака, Ливана, САР и Йемена;
в-третьих, США и их союзники столкнутся с расширением географии межгосударственного военного конфликта в регионе и втягивания в него многих сторон.
Очевидно, что США в нынешних геополитических условиях в регионе Ближнего и Среднего Востока не готовы воевать против шиитской оси, т.к. американская военная операция против ИРИ лишь усилит сопротивление шиитской оси со всеми вытекающими негативными последствиями для Израиля и КСА. Поэтому убедившись в невозможности достичь военной победы над ИРИ, Вашингтон переходит к стратегии непрямых действий против Тегерана.
На этом фоне иранская армия взяла на себя ответственность за охрану общих границ с ИРА и ИРП. Так как проблемная провинция ИРИ Систан-е-Белуджистан граничит с вышеуказанными странами. Следует отметить, что премьер-министр ИРП Имран Хан стремится расширить отношения с ИРИ вопреки антииранской политике США. Так, лидеры ИРИ и ИРП пообещали повысить товарооборот между двумя странами до 5 млрд. долларов США. Руководители ИРИ и ИРП подчеркнули важность введения в действие железнодорожного маршрута Стамбул-Тегеран-Исламабад, также известного как Gul Train или ECO Train. Железнодорожная линия Стамбул-Тегеран-Исламабад направлена на то, чтобы объединить членов Организации экономического сотрудничества (ОЭС) друг с другом.
Кстати, Президент ТР Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что его страна не будет поддерживать новые санкции, введенные США против ИРИ. Р.Т.Эрдоган подчеркнул, что действия США неправильны и направлены на нарушение баланса в мире.
Северо-Восточный регион ИРИ – Хорасан, прикрывается в целом пока нейтральным Туркменистаном, что минимизирует антииранские действия США. Что касается Севера и Северо-Западных регионов ИРИ, то и здесь Тегеран создал эффективную систему защиты от возможных дестабилизирующих действий США.
В последнее время значительно укрепились экономические, политические и торговые связи ИРИ с Ираком, в ближайшем будущем объем торговли между государствами может увеличиться до 20 млрд. долларов США, при этом обе страны отказались в своей торговле от доллара в пользу национальных валют. Ведь Тегеран помог Багдаду создать политический альянс, из которого сформировалось новое правительство Ирака, полагающееся на поддерживаемые ИРИ вооруженные формирования, роспуска которых требуют США. Недавние парламентские выборы в Ираке позволили трансформироваться «Хашд аль Шаби» во влиятельную политическую организацию. Сегодня можно констатировать, что «Хашд аль Шаби» может играть в Ираке роль проиранского движения «Хезболлах» в Ливане.
На случай военных действий США Тегеран усиливает разработку и производство иранских систем конвенциональных вооружений, в том числе и оружия, связанного с ракетной программой ИРИ. Сегодня Тегеран имеет возможность создавать баллистические ракеты с более широким радиусом действия с охватом диапазона в пределах 2 тысяч км. Притом что многие военные базы США в регионе Ближнего и Среднего Востока находятся в пределах 300-400 км, а некоторые на расстоянии 700-800 км от ИРИ.
Несколько видов вооружений, которыми располагает Тегеран, являются опасными для США. Это баллистические ракеты «Саджил» с дальностью до 2500 км, подлодки «Гадир», антикорабельные ракеты «Халидж-е Фарс», российские ЗРК С-300 и ЗРС «Талаш». ЗРС «Талаш» – одна из новейших систем базы ПВО ИРИ «Хатам аль-Анбия», которая может поразить все цели на средних и больших расстояниях, она разработана и создана иранской оборонной промышленностью. Тегеран также усиливает военно-морскую составляющую ВС ИРИ. Так, 1 декабря 2018 года Тегеран спустил на воду эсминец «Саханд» иранского производства, использующий технологии малозаметности. Ранее 29 ноября 2018 года ВМФ ИРИ пополнили две мини-субмарины класса «Гадир», способные нести торпеды и ракеты «поверхность-поверхность».
Иными словами, военные базы и авианесущие крейсеры США на всем пространстве Ближнего и Среднего Востока находятся в радиусе поражения иранских баллистических и крылатых ракет, точность которых в последнее время возросла. Дело в том, что ежегодно Тегеран осуществляет до 50 тестовых запусков своих баллистических и крылатых ракет.
Торги, форматы, ставки, (не)возможность компромиссов
Д.Трамп считает, что ядерная сделка должна включать в себя программу обороны ИРИ, включая ракеты. Очевидно, что данное требование США учитывает национальные и региональные интересы Израиля, КСА и салафитских стран Персидского залива. Ведь когда подписывали СВПД («Совместный всеобъемлющий пан действий»), Израиль требовал включить в него и раздел по ракетной программе ИРИ. Израиль непосредственно в переговорах не участвовал, но именно безопасности еврейского государства эта ядерная программа может представлять угрозу.
Можно предположить, что США и их союзники будут активно действовать против ИРИ в рамках двух совмещенных вариантов изменения СВПД, которые предлагает Д.Трамп. Первый вариант – это внесение изменений в СВПД. В качестве ключевых изменений СВПД Д. Трамп считает разрешение Тегерана на проведение международными инспекторами внезапных проверок на любых иранских ядерных объектах; придание ограничениям в отношении иранской ядерной программе бессрочного характера (сроки большинства из них истекают в 2025 году). Предполагается продление действия ряда ограничений на ядерную программу ИРИ на срок после 2025 года, который содержится в соглашении:
По тексту СВПД: «В течение 10 лет иранские НИОКР в области обогащения с использованием урана будут включать лишь центрифуги типов IR-4, IR-5, IR-6 и IR-8… и ИРИ не будет заниматься развитием других технологий разделения изотопов для обогащения урана. Признание ядерной и ракетной программы ИРИ «неразделимыми»; требование, чтобы ИРИ «никогда даже не приблизилась к обладанию ядерным оружием».
Очевидно, что этот вариант не приемлем для ИРИ. Скорее всего, этот вариант заблокируют и РФ, и КНР.
Второй вариант предполагает заключение соглашения между США и ЕС относительно СВПД. Смысл американо-европейского соглашения в том, чтобы вне СВПД ввести ограничения, нарушение которых официальным Тегераном будет сопровождаться автоматической отменой соглашения и восстановлением режима санкций против ИРИ. Касаться эти ограничения должны, прежде всего, иранской ядерной и ракетной программы. Второй вариант реализуем, т.к. не требуется согласия РФ, КНР и ИРИ.
Иными словами, Тегерану предлагается разрешить внешний контроль всех военных баз ИРИ; согласиться с внесением в текст СВПД положения, юридически обязывающего ИРИ не разрабатывать межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), способные нести ядерные боеголовки. Пока в этом вопросе Тегеран не ограничен международно-правовыми нормами. Есть резолюция 2231 СБ ООН от 20 июля 2015 года, но она не обязывает, а лишь призывает ИРИ воздержаться от таких действий в рамках своей ракетной программы. Следует отметить, что обязательство ИРИ не заниматься военными разработками при реализации иранской ядерной программы, согласно СВПД, носит бессрочный характер: «ИРИ не будет заниматься деятельностью, включая на уровне НИОКР, которая могла бы способствовать разработке ядерного взрывного устройства, включая работы по металлургии урана или плутония».
Связывание ядерной и ракетной программ ИРИ в одном международном договоре, под которым стояла бы подпись иранского руководства, является целью США, Израиля и КСА. Очевидно, что Тегеран может согласиться на это лишь в одном случае: если ИРИ проиграет большую региональную войну с США, Израилем и КСА.
Выводы:
1. Москва вряд ли станет обсуждать с США возможность ухода ИРИ из САР, т.к. РФ в одиночку не в силах гарантировать военное превосходство Дамаска над сирийской вооруженной оппозицией на фоне крайне медленно продвигающегося политического урегулирования в рамках Астанинского процесса. Кроме того, российско-иранские отношения выходят за рамки ситуации в САР и иранской ядерной программы. Для РФ постоянный диалог с ИРИ важен для поддержания текущего статус-кво в Каспийском море, сотрудничества в области энергетики, решения гражданской войны в ИРА, а также формирования системы региональной безопасности в Центральной Азии и на Южном Кавказе.
2. Можно предположить, что официальные власти САР, ИРИ, а также их союзники на ТВД изберут тактику на истощение США. Ведь Тегеран установил свое военно-политическое присутствие в САР, чтобы остаться в этой арабской стране и регионе, и никакие угрозы со стороны США, Израиля и КСА не могут изменить эту ситуацию.
3. В целом ФРГ, Франция и Великобритания соглашаются с требованиями Д.Трампа к ИРИ относительно временных ограничений на иранскую ядерную программу (они рассчитаны лишь на 15 лет). Кроме того, страны ЕС (также как и США) являются противниками ракетной программой ИРИ, поскольку радиус действия иранских ракет средней дальности позволяет наносить удары по Европе. Максимум, на который готов пойти Тегеран по иранской ракетной программе – односторонне ограничить дальность иранских систем 2 тысячами км, чтобы они не представляли угрозу для Европы.
Лондон, Париж и Берлин так же критикуют Тегеран за его внешнюю политику, направленную на достижение регионального доминирования ИРИ на Ближнем Востоке.
США, Франция, ФРГ, Великобритания, РФ и КНР будут стремиться сохранить СВПД. Очевидно, что СВПД, даже если он несовершенен, преграждает создание ИРИ ядерного оружия. Строгое наблюдение со стороны МАГАТЭ подтверждает, что ИРИ не сможет пока создать ядерное оружия. Даже после истечения срока действия соглашения ИРИ будет дополнительно ограничен в ядерных исследованиях.
4.ИРИ вряд ли выйдет из СВПД и Договора о нераспространении ядерного оружия. Тем самым МАГАТЭ не утратит механизм давления на Тегеран, что важно для режима нераспространения ядерного оружия. Тем более что согласно СВПД, по окончании 10-летнего (и особенно – 15-летнего периода) истечет срок исключительных мер, ограничивающих действия ИРИ в области ядерных исследований. После этого Тегеран, как и большинство других стран, имеющих потенциал для создания ядерных вооружений, будет подчиняться общим, менее жестким ограничениям, оговоренным в ДНЯО. Хотя в ИРИ действует ядерный реактор в Бушере, Тегеран еще не подписал Конвенцию по ядерной безопасности. Иранская сторона не является стороной Конвенции по физической защите ядерных материалов и Международной конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма.
Исследования ИРИ в области разработки, создания и особенно испытаний МБР будут иметь политические и экономические последствия. Они уже стали причиной введения американских санкций в отношении иранских организаций и частных лиц, участвующих в ракетной программе. Разработки ИРИ в этой области побуждают США и НАТО поддерживать программы ПВО/ПРО, которые РФ воспринимает как угрозу своим возможностям ядерного сдерживания.
5. Можно предположить, что Тегеран пойдет на внесение изменений в СВПД на фоне американо-европейского соглашения. Так, иранская сторона ранее заявила, что не согласится с односторонними ограничениями – помимо тех, что оговорены в СВПД, но рассмотрит этот вопрос, если ограничения будут обязательны для других стран, т.е. Израиля.
Проблема в том, что сегодня уровень доверия официальных властей ИРИ к США, Израилю и КСА остается крайне низким. Если у Тегерана будут гарантии ненападения со стороны США, Израиля и КСА, то тогда иранская сторона может рассмотреть вопрос о замораживании ракетной программы ИРИ.
6. Вашингтон продолжит усилия по созданию в САР антииранской военной коалиции с целью выдавливания из страны КСИР, Аль-Кудс и проиранских шиитских военных формирований. Эр-Рияд ранее заявил, что КСА готова отправить войска в САР под командованием США, если будет принято решение о расширении коалиции. Однако создание антииранской военной коалиции не предполагает наземной операции на иранской территории, т.к. ИРИ крупная страна с большим населением и достаточно мощными ВС.
Кроме того, вторжение в ИРИ приведет к возникновению локальных войн:
«Хезболлах» в Ливане может вторгнуться в Северный Израиль;
– военные формирования «Хашд аль-Шааби» нанесут удары по американским военным базам в Ираке;
– проживающее в Восточной провинции КСА и Наджрана шиитское меньшинство страны может поднять восстание против правящей ваххабистской династии Аль-Сауд;
– аналогичные в КСА события возможны в Бахрейне в отношении королевской семьи Аль Халифа, подавляющая шиитское большинством в стране;
– возможна эскалация гражданской войны в Йемене с переносом на территорию КСА. Очевидно, что США и их союзники просчитывают эти риски. 7. Тегерану, скорее всего, удастся избежать эскалации напряженности в отношениях с США и их союзниками. Тегеран спокойно реагирует на фоне неоднократных ударов израильской авиации по иранским базам в САР и Ираке. Кроме того, Тегеран ожидает, что ослабленное КСА будет вынуждено положить конец своей военной кампании в Йемене и блокаде Катара. Хотя, Тегеран будет стремиться к переговорам с США и КСА.
Рауф Раджабов, востоковед, руководитель аналитического центра 3RD VIEW, Баку, Азербайджан
