Публікації експертів ЦДАКР – Південний Кавказ

Рауф РАДЖАБОВ: «Транскаспийский газопровод в контексте активизации Китая. Конфликт интересов основных игроков»

Фото: novosti.az

Пекин поддержал ЕC в строительстве Транскаспийского газопровода. Консорциум компаний ЕС и КНР, включающий Edison Technologies GmbH, MMEC Mannesmann GmbH, Air Liquide Global E&C Solutions (ЕС) совместно с SINOPEC Engineering Group (КНР) выразил желание построить 300 км подводного газопровода. Он предусматривает поставку 30 млрд. куб. м природного газа ежегодно на протяжении 30 лет. Кроме того, предусматривается подключение в сеть газопровод из Тенгиз в Казахстан и соединить его с Туркменбаши. Этот подводный газопровод предусматривает транспортировку природного газа из Туркменистана и Казахстана через Азербайджан в Грузию и Турцию и далее в страны – члены ЕС. Данный газопровод также считается частью расширения Южного газотранспортного коридора (ЮГК). Следует отметить, что правительства Ирана и России выступили против строительства Транскаспийского газопровода, мотивируя свою позицию защитой окружающей среды.

В реализации Транскаспийского газопровода заинтересован ЕС, желающие максимально минимизировать свою зависимость от российского природного газа. Об этом свидетельствует оценка Брюсселем, подписанной в 2018 году Конвенции о статусе Каспийского моря. ЕС призвал Ашхабад воспользоваться достигнутыми договоренностями Каспийских государств для подключения к ЮГК. Кроме того, и Баку заинтересован к прокачке туркменского природного газа по территории Азербайджана для заполнения газопровода ЮГК, что позволит республике с выгодой для себя стать транзитером. Поэтому исполнительный директор ГНФАР (Государственный национальный фонд Азербайджанской Республики) Шахмар Мовсумов недавно заявил, что основными поставщиками природного газа по ЮГК должны стать Азербайджан и Туркменистан.

Противостояние по линии ИРИ/РФ – ЕС/КНР и спорные месторождения

Очевидно, что Ашхабад и Баку столкнутся с жесткой позицией Исламской Республики Иран (ИРИ) и РФ. Энергетическая политика РФ направлена на решение трех основных задач:

во-первых, защита и укрепление стратегических позиций РФ на Каспии;

во-вторых, сохранение российской военно-политической гегемонии в Прикаспийском регионе;

в-третьих, дальнейшее развитие регионального сотрудничества в Прикаспийском регионе под эгидой Москвы.

В рамках вышеуказанных задач можно выделить следующие основные направления каспийской политики РФ: стремление контролировать основную часть экспортируемых каспийских углеводородов; трансформация ПАО «Газпром» в монополиста транспортировки природного газа из Каспийского бассейна и Центрально-азиатского региона (ЦАР); расширение российского участия в проектах добычи нефти и природного газа на Каспии. Существует проект строительства Прикаспийского газопровода через территорию РФ.

На фоне давления Вашингтона на Москву и Тегеран в рамках энергетической политики Президента США Дональда Трампа ИРИ и РФ не выгодно увеличение объемов ЮГК с помощью туркменского природного газа, поскольку возникнет большая конкуренция на европейском рынке для российского природного газа. Притом что Тегеран предлагает Ашхабаду иранскую территорию для транспортировки туркменского природного газа в направлении Европы.

Можно предположить, что проблема с реализацией проекта Транскаспийского газопровода приведет к российско-туркменским трениям из-за известной позиции Москвы.

Создание ирано-российского тандема объясняется политическими и экономическими причинами. РФ рассматривается Тегераном как ядерная держава, способная сдерживать США для минимизации внешнеполитической и внешнеэкономической изоляции ИРИ. Кроме того, Тегеран заинтересован в развитии электроэнергетики, сотрудничестве в акватории Каспия, привлечении российских компаний к участию в разработке нефтегазовых месторождений ИРИ и в прокладке по иранской территории трубопроводов для транспортировки каспийских и прикаспийских углеводородов с участием РФ. В свою очередь интересы РФ связаны с перспективой экспорта российского энергетического оборудования и услуг, а также с обеспечением доступа российских компаний к иранской ресурсно-сырьевой базе.

ИРИ и РФ выступают с предложением совместной разработки всех месторождений на Каспии, что в перспективе ведет к полному отстранению Запада от участия в освоении ресурсов Каспийского моря. Кстати, ИРИ и РФ уже подписали контракт на проведение геологических исследований в иранской части Каспийского моря. Согласно первому документу, ROSGEO проведет 2D сейсморазведочные работы в иранской части Каспийского моря. Проект должен быть реализован за 4-х летний период.

На этом фоне Москва стремится в тандеме с ИРИ предотвратить строительство Транскаспийского газопровода. Ведь Транскаспийский газопровод не только принесет Азербайджану и Туркменистану финансовую прибыль, но и укрепит их геополитическую роль, увеличит востребованность двух стран в Европе и Прикаспийском регионе.

В частности, Транскаспийский газопровод увеличит роль газопровода TANAP. И Азербайджан в краткосрочной перспективе станет вторым крупным поставщиком природного газа для Турецкой Республики (ТР). В настоящее время Азербайджан ежегодно поставляет в ТР 6,6 млрд. куб. м. природного газа по газопроводу «Баку-Тбилиси-Эрзурум» («Южно-Кавказский газопровод»), и с 2018 года к этому объему добавится еще 6 млрд. куб. м природного газа. Следовательно, Азербайджан ежегодно будет поставлять в ТР более 12,5 млрд. куб. м природного газа. В то время, как ИРИ в настоящее время ежегодно поставляет в ТР лишь 9,6 млрд. куб. м природного газа.

Кроме того, в случае строительства Транскаспийского газопровода мощность TANAP за счет туркменского природного газа будет доведена до 60 млрд. куб м. в год. При этом следует учитывать, что по газопроводу TANAP в Европу могут поставлять природный газ Иракский Курдистан, Катар, Египет, Израиль, Кипр. Таким образом, TANAP станет магистральным газопроводом (МГП) и позволит ТР стать евразийским газовым хабом со всеми вытекающими последствиями.

Поэтому Москва намерена ускорить энергетическое сотрудничество с Тегераном, в том числе и на месторождении «Южный Парс». На иранском месторождении можно создать совместные мощности по производству СПГ, и тогда проблемы возникнут у Катара, который действует в интересах США и против РФ.

Следует отметить, что американские санкции в отношении ИРИ и РФ, с одной стороны, еще больше сближают Москву и Тегеран, а с другой, не допускают реализовывать подписанные соглашения между Прикаспийскими странами по разработке спорных месторождений. К примеру, во время визита иранского Президента Хасана Роухани в Баку в марте 2018 года между Министерствами энергетики Азербайджана и ИРИ был подписан «Меморандум о взаимопонимании по разработке соответствующих блоков в Каспийском море». В июне 2018 года стало известно, что Баку и Тегеран планируют разрабатывать спорные месторождения «Араз-Алов-Шарг» с примерными запасами природного газа в 700 млрд. куб. м совместными усилиями и делить извлекаемую прибыль по принципу 50 на 50. Более того, Азербайджан и ИРИ начали работу над созданием совместной венчурной компании SOCAR-KEPCO. Однако американские санкции против ИРИ привели к заморозке всех вышеуказанных действий в рамках азербайджано-иранского Меморандума.

Вместе с тем, в случае значительного ослабления Тегерана под воздействием американских санкций возможна реанимация учрежденного с участием Баку «Международного нефтяного консорциума» (МНК) – 11 иностранных нефтяных компаний, в том числе четыре американские компании (Unocal, Amoco, Exxon Mobil и Pennzoil), начавших работы на месторождениях «Араз-Алов-Шарг» еще до разрешения вопроса о разграничении шельфа.

Что касается азербайджано-туркменских разногласий по спорным месторождениям «Азери» (по туркменской терминологии «Хазар»), «Чираг» («Осман»), «Шарг» («Алтын Асыр») и «Кяпаз» («Сердар»), то у Баку и Ашхабада имеются взаимные обязательства не начинать разведку и разработку спорного месторождения «Кяпаз» («Сердар») в одностороннем порядке, до окончательного решения.

Дело в том, что Баку предложил Ашхабаду создать совместную операционную компанию для разработки лишь месторождения «Кяпаз», т.к. азербайджанская инфраструктура и трубопроводы очень близки к нему, совместно пригласить международных операторов, которые могут вложить инвестиции. Кроме того, Баку готов рассмотреть различные пропорции долевого участия, и это будет долевым разделом, соответствующим границе, проходящей лишь по месторождению «Кяпаз». Однако Ашхабад претендует на все вышеуказанные спорные месторождения, в том числе 75% месторождения «Кяпаз» («Сердар»). Притом что ни одна авторитетная нефтяная компания из числа «Азербайджанской международной операционной компании», разрабатывающая месторождения блока «Азери-Чыраг-Гюнешли» (АЧГ), не стала бы вкладывать миллиарды долларов США, не будучи полностью уверена в их принадлежности Азербайджану.

Поэтому в рамках совместной эксплуатации спорных месторождений, Ашхабаду и Баку приемлем принцип 50 на 50, что является самым конструктивным решением данной проблемы.

Процессу разработки Каспийских месторождений может помешать иранской стороне не только отсутствие соответствующего оборудования, но и наличие территориальных споров с Азербайджаном и Туркменистаном. Один из предлагаемых официальным Тегераном блоков – Блок 06, находится в непосредственной близости к территориальным водам Азербайджана. Следовательно, в связи с отсутствием договора о делимитации границ между ИРИ и Азербайджаном его территориальная принадлежность подлежит правовой трактовке.

Однако Тегеран стремится приступать к разработке нефтегазовых месторождений на Каспийском шельфе ИРИ. Спрос на энергоресурсы будет обеспечиваться благодаря растущему и урбанизированному населению ИРИ, особенно в северной части страны, где располагаются такие крупные города страны, как Тегеран, Тебриз, Решт и Кередж.

В рамках развития нефтегазовой инфраструктуры севера ИРИ Тегеран стремится усовершенствовать находящийся на Прикаспийском побережье страны порт Нека. Пропускную способность порта – 120 тысяч баррелей в день, в перспективе планируется повысить до 2,5 млн. баррелей. Именно через порт Нека предполагается осуществлять, как нефтяные, так и газовые своповые сделки между Прикаспийскими странами.

Тегеран сегодня демонстрирует приоритет решения территориальных споров с Азербайджаном и Туркменистаном на Каспии дипломатическими, а не силовыми методами. Хотя, в 2001 году корабль ВМС ИРИ заставил судно британской компании BP, проводящее нефтепоисковые исследования на шельфовом месторождении «Араз – Алов – Шарг», покинуть территориальные воды, которые Тегеран считает своими. Следует отметить, что месторождение «Араз – Алов – Шарг» находится в 90 км от Баку. И официальные власти АР не намерены отказываться от перспективных месторождений на шельфе Каспия. На этом фоне месторождение «Араз – Алов – Шарг» находится в замороженном состоянии.

Если для Туркменистана нефть не является приоритетом (Ашхабад специализируется на добыче природного газа), то для Азербайджана вопрос спорных месторождений является жизненно важным.

Очевидно, что перенос разрешения территориальных споров между Азербайджаном и ИРИ в плоскость совместных разработок нефтяных блоков в Каспийском море позволяет преодолеть столкновение интересов не только Азербайджана и ИРИ, но и Туркменистана. Азербайджано-иранский Меморандум о взаимопонимании по разработке нефтяных блоков в Каспийском море позволяет надеяться, что аналогичный процесс начнется и во взаимоотношениях между Азербайджаном и Туркменистаном, и ИРИ и Туркменистаном. Тем более что Президент ИРИ Хасан Роухани побывал с визитом в Ашхабате, в ходе которого было подписано более 10 соглашений. Официальные власти ИРИ и Туркменистан, в том числе договорились начать сотрудничество в нефтегазовой сфере на Каспийском море, которое Президент ИРИ называет «новым партнерством».

Ранее Баку предложил Ашхабаду совместно разрабатывать месторождение «Кяпяз», которое находится на участке, где смыкаются национальные сектора Азербайджана и Туркменистана.

Иными словами, позитивное влияние на необратимый процесс в южной части Каспийского региона могут оказать два подписанных азербайджано-иранских соглашения, т.к. Азербайджану и ИРИ удалось достичь взаимопонимания по спорным месторождениям. О каких месторождениях конкретно идет речь, официальные лица Азербайджана и ИРИ так и не сообщили. Но, можно предположить, что речь идет о спорных месторождениях «Араз – Алов – Шарг» и «Сардар – Джангал». Ведь иранские компании уже участвуют в нефтегазовом секторе Азербайджана. На сегодняшний день ИРИ вложила в нефтегазовый сектор Азербайджана  около 3 млрд. долларов США. И подписанный азербайджано-иранский Меморандум позволит работать над разработкой спорных месторождений «Араз – Алов – Шарг» и «Сардар – Джангал».

На этом фоне ПАО «Газпром» изменил свою позицию в отношении «Туркменгаза». ПАО «Газпром» приостановил разбирательство с «Туркменгазом» в Стокгольмском арбитраже. Дело в том, что ПАО «Газпром» желает получить долю в проектах по разработке газовых месторождений в Туркменистане. Тем самым, Москва стремится нейтрализовать попытки Ашхабада по строительству Транскаспийского газопровода и заполнению TANAP туркменским природным газом со всеми вытекающими последствиями для Азербайджана, ТР и ЕС. Следует отметить, что намерение Ашхабада завершить строительство газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) отвечает интересам Москвы, т.к. на фоне купных поставок туркменского газа в КНР, Ашхабад будет вынужден направить не менее крупные объемы природного газа в направлении Индии.

Следует отметить, что поставки туркменского природного газа возобновились в рамках 25-летнего контракта с ПАО «Газпром», заключенного в 2003 году. В 2009 г. был заключен последний контракт – тогда ПАО «Газпром» и Ашхабад договорились о поставках до 30 млрд. куб. м газа в год вплоть до 2028 г. Ранее ПАО «Газпром» покупал у Ашхабада до 40 млрд. куб. м в год, реэкспортируя его в Европу. Сегодня такие объемы импорта вряд ли возможны, исходя из уровня добычи в Туркменистане. Так, почти все извлекаемые запасы природного газа экспортируются в КНР.

Решение о возобновлении поставок туркменского природного газа было принято, скорее всего, исходя из экономических соображений. Пекин не увеличивает объем закупок туркменского природного газа, поэтому Ашхабаду приходится возвращать КНР кредиты финансовыми средствами, что опустошает госбюджет Туркменистана.

Иными словами, необходимость диверсификации экспортных маршрутов и поиск дополнительных источников финансовых поступлений в госбюджет Туркменистана объясняет возобновление поставок туркменского природного газа в РФ. ПАО «Газпром» закупает с апреля т.г. около 1,1 млрд. куб. м туркменского природного газа по краткосрочному контракту до июля т.г. Впоследствии договор может быть продлен.

Возобновление ПАО «Газпром» импорта туркменского природного газа больше устраивает Москву. Основной проблемой считается определение цены. Учитывая, что после запуска «Силы Сибири» Ашхабад утрачивает свое эксклюзивное положение на китайском энергетическом рынке, Москва вряд ли будет платить намного больше Пекина.

Законтрактованные туркменские объемы природного газа могут стать частью «Турецкого потока», строящегося с номинальной пропускной способностью в 31,5 млрд. куб. м в год. ПАО «Газпром» такой вариант выгоден, поскольку влечет за собой экономию транспортных издержек и позволяет переориентировать природный газ с месторождений Ямала и Западной Сибири на северные направления поставок, т.е. «Северный поток – 2» и «Балтийский СПГ».

Москва стремится также сотрудничать с Ашхабадом по освоению залежей природного газа высокосернистого месторождения Галкыныш. Китайская национальная компания CNPC является эксклюзивным сервисным подрядчиком 2-й фазы разработки Галкыныш, и ПАО «Газпром» может оказаться в аналогичной позиции по 3-й фазе разработки месторождения, запасы которого оцениваются в 14-21 трлн. куб. м.

Вместе с тем, энергетический рынок Европы ощущает сейчас переизбыток предложения, в том числе, благодаря американскому сланцевому газу и СПГ. Спотовые цены в Европе остаются ниже контрактных. Поэтому в Европе развернута кампания покупателей природного газа за отказ от нефтяной индексации газовых цен и за их привязку к спотовым. Сохранение существующего механизма функционирования единого канала экспорта природного газа в Европу с Востока (закупка Москвой туркменского природного газа на границе и продажа его, уже как российского, далее в европейском направлении) экономически оправдано, когда в Европе есть избыток спроса, а российская цена продажи в Европу (нет-бэк от стоимости замещения в ЕС) либо считается по такой же формуле, что и закупочная цена туркменского природного газа (давая возможность ПАО «Газпром» зарабатывать на ее транспортировке), либо последняя считается по иной методологии ценообразования (кост-плюс), обеспечивающей более низкую закупочную цену, чем расчет цены по стоимости замещения. Когда закупочные цены туркменского природного газа переведены на нет-бэк от стоимости замещения в ЕС, а в Европе усиливается давление на ПАО «Газпром» с целью более тесной привязки его контрактных экспортных цен к спотовым (что ведет к уменьшению контрактных цен), ПАО «Газпром» вряд ли будет платить Ашхабаду полную европейскую цену.

Следует отметить, что Баку не возражает по поводу сделки между ПАО «Газпром» и Ашхабадом. Дело в том, что существует вариант поставок туркменского СПГ в Баку с загрузкой азербайджанских портовых и железнодорожных мощностей. Этот вариант выгоден Баку, поскольку, если Ашхабад сумеет увеличить добычу природного газа, Консорциум приступит к строительству Транскаспийского газопровода, Ашхабад не составит конкуренцию азербайджанскому СПГ. Если же сохранится нынешний тренд на энергетическом рынке Европы, а Москва сохранит лидерские позиции РФ в Европе, то туркменский объем природного газа может быть в значительной части переработан на терминалах СПГ (к примеру, в Джейхане или другом более приспособленном турецком порту) и поставлен на мировой рынок.

Выводы

Конфликтный потенциал в регионе заложен в подписанной Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. Проблема в том, что Конвенция не определяет все границы между Прикаспийскими государствами, а лишь вырабатывает общие правовые моменты, с учетом которых будут вестись дальнейшие переговоры между государствами.

Согласно Конвенции, размер территориальных вод каждой страны равен 15 морским милям, их внешняя граница приобретает статус государственной. К территориальным водам примыкает 10-мильная рыболовная зона, где каждая страна получила исключительное право на промысел, за исключением вылова осетрины. Основная площадь водной поверхности акватории моря остается в общем пользовании сторон. А дно и недра акватории Каспийского моря страны еще поделят между собой путем заключения двусторонних соглашений.

Кроме того, все пять Прикаспийских государств для вступления Конвенции в силу должны ее ратифицировать. Однако, на сегодняшний день лишь Азербайджан, Казахстан и Туркменистан ратифицировали Конвенцию о статусе Каспийского моря.

Иными словами, основными проблемами Каспийского региона являются: во-первых, рост милитаризации региона. К примеру, в 2015 году корабли Каспийской флотилии ВМФ РФ применили крылатые ракеты «Калибр» против террористической организации ИГИЛ в Сирии. Тогда это вызвало озабоченность РК и Туркменистана. Если бы Каспий был разграничен так, что российскому флоту нельзя было бы пересекать границы других прибрежных государств по пути в иранские воды или на Каспии имелись военные базы сторонних государств, это стало бы невозможным.

Активность Москвы вокруг энергетических ресурсов Каспия усиливает формирование военно-политических противоречий в регионе на фоне противостояния между ИРИ и США и развития в основном двусторонних отношений между Прикаспийскими странами. Эти факторы вызывают напряженность в отношениях между Прикаспийскими государствами. Ведь эффективной системы обеспечения безопасности на территории Прикаспийского региона прибрежными государствами до сих пор не создано.

Энергетическая безопасность, в том числе транспортировка Каспийских энергоносителей на мировые рынки. ЕС после вступления в силу Третьего энергетического пакета целенаправленно преследует цель минимизировать зависимость от российских источников энергии и диверсифицировать маршруты поставок и видит в Азербайджане и Туркменистане ключевых партнеров в этом направлении. В долгосрочной перспективе ЕС намерен получать 80-100 млрд. куб. м природного газа по «Южному газовому коридору» (ЮГК). Поэтому при участии КНР и ЕС рассматривается реализация проекта «Транскаспийского газопровода» с АР и Туркменистаном.

Конвенция позволяет Азербайджану и Туркменистану построить Транскаспийский газопровод для транспортировки природного газа в ЕС. Прецеденты по строительству подводных газопроводов уже существуют – это российские проекты «Северный поток» и «Северный поток-2» по дну Балтийского моря, а также газопровод «Южный поток» по дну Черного моря.

Однако Транскаспийский газопровод должен пройти по центральной части Каспийского моря, которая находится в общем ведении, и ее маршрут должен быть согласован всеми Прикаспийскими странами. Поэтому у ИРИ и РФ имеются возможности для того, чтобы при необходимости задержать процесс строительства Транскаспийского газопровода, либо дать согласие при соблюдении каких-либо выгодных для Москвы политических и экономических условий.

Рауф Раджабов, востоковед, руководитель аналитического центра 3RD VIEW, Баку, Азербайджан