Говоря о внешней политике Российской Федерации с начала нулевых годов вспоминается анекдот, когда мальчику пубертатного возраста показали «Черный квадрат» Малевича и спросили, о чем он думает, когда видит эту картину. «О сексе» – с почти детской непосредственностью ответил он. «Но почему же о сексе» – удивленно спросили у него. «А я всегда о нем думаю» – честно признался мальчик.
Вот так и с внешней политикой России, ответить на вопрос о чем они там себе думают достаточно легко. Думают они о газе, ну иногда ещё о нефти и былом величии державы, но все-таки в основном о газе. В свое время эти думки были даже воплощены в формулу о «Великой энергетической империи», однако, не прижилось. Да и не могло прижиться, – ну согласитесь, мелковато для страны, которая является правопреемницей империи с уваровской триадой «Православие. Самодержавие. Народность». Поэтому со временем «энергетическую империю» заменила «суверенная демократия», потом ещё что-то, но дума о газе осталась.
Казалось бы, какое отношение это может иметь к Грузии, небольшой стране на Южном Кавказе, давшей Российской и Красной империям критическое число генералов, маршалов и воров в законе. Тут скорее психологический момент, не может родина периодически поднимаемого на щит Сталина уйти из сферы российского влияния. Просто не должна, и всё. Точка. Но не торопитесь с выводами, – нефтегазовый и даже шире, энергетический элемент присутствует и тут. Причем ещё большой вопрос, что важнее для сегодняшней российской власти – покорность детей гор, которых они привыкли видеть танцующими с кинжалом в зубах (или, в лучшем случае, создающими хорошие фильмы), или использование транзитных и энергетических возможностей Грузии. Судите сами.
В начале века
В начале нулевых тогда ещё молодой и полный энергии президент Российской Федерации Владимир Путин на совместной пресс-конференции с президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе как бы невзначай обронил фразу: «Ну если я сейчас скажу, за какую цену мы Грузии продаем газ, то мне Леонид Данилович (Леонид Кучма – второй президент Украины) ни горилки не нальет, ни салом не угостит». То есть намек был достаточно прозрачным – мол, мы и так оказываем Грузии великую милость, продавая грузинам наш газ дешевле, чем украинцам, так что давайте не будем говорить об этом.
Похоже, в российском руководстве тогда были абсолютно уверены, что Грузия пропадет без экономических связей с Россией, и особенно без российского газа. Чем обернулась эта уверенность, мы увидели позже, ну а пока Белый лис, как называли Эдуарда Шеварднадзе, ничего не ответил своему российскому коллеге, снисходительно улыбнувшись в ответ. Повод для улыбок у Эдуарда Шеварднадзе был – тогда уже был подписан договор о строительстве нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, называемый «проектом века», который вырывал соседний Азербайджан из тотальной зависимости от России по принципиально важному вопросу транзита энергоресурсов в Европу. То, что у Азербайджана газ был, Шеварднадзе знал не только потому, что дружил со своим коллегой по Политбюро ЦК КПСС Гейдаром Алиевым. Впрочем, эта дружба, а вернее то, что называют «химией» отношений между лидерами, была далеко не последним фактором в развитии отношений между Грузией и Азербайджаном. Подобной «химии» у Шеварднадзе, который кроме всего прочего возглавлял советский МИД в период рождения мировой политики «нового мышления», с молодым подполковником КГБ в отставке, понятно, быть не могло.
Вообще по Грузии Владимиру Путину досталось тяжелое наследство. Во времена его предшественника в Кремле почему-то решили, что лучший способ не отпустить Грузию, это не дать ей договориться со своими автономиями, разместить там своих «миротворцев», держать и «не пущать». А тут ещё в 1999 году на Стамбульском саммите ОБСЕ был подписан договор о выводе российских баз из Грузии. Не торопитесь спрашивать, что же такое «умерло в лесу», что власти Российской Федерации вдруг подписали такой документ. На самом деле всё было просто. Цены на энергоносители в далеком 1999 году были, мягко говоря, далеки от идеальных. Москва отчаянно нуждалась в кредитах и готовила транзит власти при полном безвластии. Тут уж не до Грузии, да и куда она денется эта самая Грузия, кому она будет нужна после того как уйдет «Белый лис» с его международными связями. Так что Владимир Путин предпочел подождать. Тем более что ждать оставалось совсем недолго.
Разбитые мечты
«Белый лис» не ушел, «Белого лиса» ушли в результате революции роз при одобрении и содействии того же Кремля. Недаром же уговаривать его отказаться от власти приезжал сам министр иностранных дел России Игорь Иванов. Кстати, спустя полгода тот же Иванов, уже будучи главой Совбеза, увезет в Москву «хозяина» Аджарии Аслана Абашидзе. Правда, говорят, что его-то как раз он уговаривал посопротивляться. Но ведь это только говорят, а факт налицо. За хорошее отношение к Грузии в Кремле хотели совсем «немного» – приобрести газопровод Север-Юг, поставляющий газ в Армению, приобрести Грузинскую железную дорогу и оставить свои базы. Но что-то пошло не так.
Вернее не что-то, а твердая позиция тогдашней администрации США, которая прямо по открытым каналам не рекомендовали новым властям Грузии продавать газопровод Север-Юг Российской Федерации, так как такая сделка может нести угрозу безопасности Грузии. В Тбилиси прекрасно понимали, что отказ от сделки несет угрозу безопасности Грузии не меньше, чем её заключение, однако, с берегов Потомака успокоили – все будет хорошо – примем в НАТО и обеспечим зонтик безопасности. Весной 2004 года правительство Грузии отказалось продавать России газопровод Север-Юг, и почти сразу, в августе, получило вооруженный конфликт в Цхинвальском регионе. Данный конфликт обнулял все то, что было сделано за десять лет на пути примирения, и делал невозможным мирную интеграцию региона в обозримом будущем. Так что ещё в 2004 году, то есть за три года до знаменитой Мюнхенской речи Путина, Грузия оказалась под ударом.
Дальше события развивались хрестоматийно. Осенью 2006 года: в ответ на разоблачение российской шпионской сети (на самом деле это была тщательно спланированная Москвой провокация, когда была сдана старая сеть для того, чтобы найти повод «наказать» Тбилиси), Кремль вводит экономические санкции против Грузии. Плюс объявляет торговую блокаду, высылает более двух тысяч грузинских трудовых мигрантов (чем, кстати, был развеян миф о миллионе грузин в России).
В России начинается широкомасштабная антигрузинская кампания в средствах массовой информации и в интернете. Наконец, зимой 2007 года на территории России был взорван газопровод Север-Юг, и Грузия, как, впрочем, и Армения осталась без тепла и света. Зима 2007 года была морозной, в течение двух дней Грузия перешла на азербайджанский газ, а компания SOCAR стала главным поставщиком газа в Грузию. Потом дочерней компании SOCAR-Грузия будут проданы все региональные сети. На этом газовая монополия России на грузинском рынке закончилась. По новому договору за транзит Грузия получала 10% газа, поставляемого в Армению. Остальное закупалось в Азербайджане.
На низшей точке
Что было дальше, знают все, вернее, все кто интересуется Грузией. Дальше была война. Военные действия начались в конце июля 2008 года, а 8 августа российские войска вошли в Грузию «принуждать нас к миру». Это самое принуждение закончилось этнической чисткой грузинского населения в Цхинвальском регионе, оккупацией Ахалгорского района и Кодорского ущелья, бессмысленным блужданием российской армии по территории других регионов Грузии (почему то у них постоянно портилась техника), воровством российскими солдатами зубных щеток, мониторов и унитазов (это не шутка, есть масса видеокадров). И, наконец, признанием Абхазии и так называемой Южной Осетии «независимыми государствами». Грузинская армия отошла к Тбилиси защищать столицу, на штурм которой российские войска так и не решились. Сначала по инициативе Леха Качинского в Тбилиси приехали руководители пяти стран, и штурмовать город, в котором находятся президенты Польши, Украины, Литвы, Латвии и Эстонии было крайне неудобно. А 12 августа американская армия начала военно-гуманитарную операцию, о чем в эфире крупнейших телеканалов мира сообщил президент Соединенных Штатов Джордж Буш. Хоть и с большим опозданием, США все-таки выполнили свое обещание и предприняли действенные меры по защите Грузии от агрессии. Той самой агрессии, которая была вполне ожидаема, после того, как Грузии и Украине «благодаря» позиции Германии и Франции не предоставили План действий по членству в НАТО на саммите Североатлантического Альянса в Бухаресте.
После «признания» и отказа Кремля вывести свои войска за пределы территории Грузии, Тбилиси вполне прогнозируемо разорвал дипломатические отношения с Москвой. Учитывая, что к тому времени уже не было никаких торгово-экономических связей, транспортного сообщения и уж тем более гуманитарного сотрудничества, отношения между Грузией и Россией замерли на низшей точке. Единственная сфера, в которой сотрудничество сохранялось, была энергетика. Грузинская сторона продолжала давать бесплатно электроэнергию в Абхазию и, более того, оплачивала поставки электроэнергии из России в Абхазию в зимнее время. В 2010 году Грузия отменила визовый режим сначала для жителей Северного Кавказа, а потом для всех граждан Российской Федерации.
Роль Москвы в транзите власти
Сказать то, что Кремль был недоволен тем, кто находится у власти в Тбилиси, это ничего не сказать. Несмотря на то, что утверждение о том, что протесты 2009 и 2011 года были полностью инспирированы из Кремля, не соответствуют реальности, российский след во всех событиях, шатающих власть Саакашвили, был виден невооруженным взглядом. Понятно, что когда появилась фигура Бидзины Иванишвили, и стало ясно, что он может сместить столь ненавистного Кремлю Саакашвили, ставка на олигарха была сделана практически мгновенно. Тем более что, несмотря на то, что самому Иванишвили в свое время пришлось уехать из России, в этой стране у него оставались значительные активы. Без лишнего шума Кремль позволил Иванишвили продать сеть аптек «Доктор Столетов» и агрофирму «Стойленская нива». В результате этой нехитрой операции олигарх получил живые деньги для своей избирательной кампании.
Победил бы Бидзина Иванишвили без поддержки Москвы – сказать сложно. Ведь его поддерживали не только из Москвы, но и из Парижа и даже из Вашингтона. Американский посол Джон Баас столь часто бывал в резиденции Иванишвили, что по Тбилиси ходила шутка о том, что старина Джон давно обзавелся в стеклянном дворце своими тапочками. Одно можно сказать однозначно, Москва была готова вмешаться вооруженным путем в случае, если бы в Тбилиси и других городах Грузии начались столкновения. Для этого было всё готово, и все дипломатические представительства в Грузии не только знали, но и говорили об этом в приватных разговорах. Да и вся агентура Кремля в Грузии активно помогала «Грузинской Мечте», хотя тогда оппозиции удалось создать конфигурацию «все против Национального движения (партия Михаила Саакашвили)».
Сам Иванишвили отказался от союза с наиболее одиозной промосковской партией «Единая Грузия», которую возглавляла бывший спикер парламента Нино Бурджанадзе, но зато ввел в коалицию вполне себе промосковский «Союз промышленников» во главе с пивным магнатом Гоги Топадзе. Так или иначе, на выборах 1 октября 2012 года победила партия «Грузинская Мечта», главой которой был Бидзина Иванишвили. Наступило время собирать камни.
Время сбора камней
То, что в Москве связывали большие надежды с приходом Иванишвили, факт, с которым вряд ли кто-либо станет спорить. Понятно, что здесь речь не только об элементарной благодарности тем, кто помог Иванишвили прийти к власти, – в конечном итоге в политике благодарность понятие весьма условное. Гораздо более важным фактором были активы Бидзины Иванишвили. В Москве хорошо знали библейскую истину – ибо где сокровище ваше, там будет и сердце …
Одним из первых решений Иванишвили по налаживанию отношений было учреждение поста спецпредставителя премьер-министра по отношениям с Российской Федерацией. На эту должность был назначен один из лучших грузинских кадровых дипломатов, первый посол Грузии в НАТО Зураб Абашидзе. Кроме всего прочего Абашидзе имел опыт работы в МИД СССР и работал послом в Москве. Премьер-министром тогда был сам Иванишвили. Практически сразу, во время своего визита в Ереван, Иванишвили объявил о том, что не видит препятствий возобновлению железнодорожного сообщения с Россией через Абхазию.
Однако все оказалось не так просто. То есть, восстановить торговлю и культурные контакты действительно было просто, для этого Кремлю достаточно было просто отменить введенные им же запреты. А вот за идею восстановить железнодорожное сообщение с Россией через оккупированную Абхазию, Иванишвили попал под такой огонь критики, что от самой идеи, не говоря уж о реализации, пришлось отказаться. Впоследствии к данной идее возвращались несколько раз, более того, со швейцарской компанией SGS было оформлено соглашение, которое решало все юридические проблемы, связанные с таможенным досмотром, но сопротивление общество было столь велико, что в конечном итоге тему всё равно отложили в долгий ящик.
Формат данного материала не позволяет подробно остановиться на динамике взаимоотношений между Грузией и Россией за последние восемь лет, поэтому остановимся на главных направлениях российской политики по отношению к Грузии. Когда в Москве говорят, что Грузия должна принять «новые политические реалии», то есть признать независимость Абхазии и так называемой Южной Осетии, трудно поверить, что там не понимают невозможность подобного признания «здесь и сейчас». Конечно, они понимают, но логика Кремля в данном случае простая как вареник, и состоит она в том, что у России в силу своих ресурсов есть время в данном кейсе. А у Грузии его нет.
С так называемой Южной Осетией и так все понятно: данная территория давно превращена в российскую военную базу в 40 километрах от столицы Грузии и всего в нескольких сотнях метров от жизненно важной магистрали Запад – Восток, соединяющей западную и восточную Грузию. Кударцы (осетинское население региона) или уедут в Россию, или останутся в том количестве, в котором они необходимы для минимального поддержания жизнедеятельности региона. С этой точки зрения затраты российского бюджета на содержание региона вполне оправданы.
Ситуация с Абхазией выглядит более сложно только на первый взгляд. На самом деле там всё – то же самое, только ещё проще. Проще в силу демографии и географии. На юге, в Гальском районе военная база и бизнес для своих в серой зоне. Чужих, само собой, не пускать, а в остальном все как в Цхинвали.
Понимают ли это местные элиты? Несомненно, ведь они знают ситуацию гораздо лучше нас с вами. Но, во-первых, подобное положение вещей их вполне устраивает, а во-вторых, даже если бы не устраивало, они вряд ли смогли бы что-то изменить.
Итак, с оккупированными территориями все понятно, но что при этом делать с остальной Грузией? Конечно, для защиты своих позиций на Южном Кавказе существующего статус-кво было вполне достаточно. Но это самое статус-кво, по большому счету, делает бессмысленным пребывание России на Южном Кавказе: Армения превращается в чемодан без ручки, а огромные ресурсы, которые тратятся Кремлем для того, чтобы покрепче привязать к себе Азербайджан, оказываются бессмысленными. И вот тогда появилась формула – сделать то, что возможно.
На самом деле грузинский вариант формулы «сделать то, что возможно» появился сразу после войны 2008 года. И расшифровывается он так – максимальная открытость и доброжелательность к гражданам Российской Федерации при обнулении политических контактов с российскими властями за исключением переговоров в Женеве с участием международных посредников. Формула же, озвученная Москвой после смены власти в 2012 году, выглядела несколько иначе – «давайте забудем о существовании оккупированных территорий, и будем развивать отношения, как будто их нет». Взамен предлагалось не чинить препятствий для доступа на российский рынок. Хоть и не публично, но грузинские власти согласились с этой формулой. То есть, внешне всё оставалось, как и было, периодически делались заявления о наличии оккупированных территорий, стремлении в НАТО и Евросоюз. Но на самом деле, никаких действий, направленных на деоккупацию регионов, власти Грузии не предпринимали. Не предпринимали, несмотря на то, что момент был исключительно благоприятный, правительства западных стран наконец-то стали реагировать на агрессивную политику Москвы. Правда, это произошло не в связи с Грузией, а по украинскому кейсу. Когда вводились санкции за Крым и Донбасс, о Грузии никто не вспоминал, да и не мог вспомнить, потому что правительство Грузии молчало, «восстанавливая» отношения с Россией.
Бизнес и политика
Москва изначально выделила ряд приоритетных кейсов, представляющих интерес в Грузии. Первый кейс – транзит. В 2017 году по инициативе Кремля были изменены условия транзита газа по трубопроводу Север-Юг в Армению. Понятная формула оплаты транзита натурой, то есть газом, была заменена сложной формулой денежной оплаты за транзит, при которой Газпром может продавать Грузии газ по льготным ценам. Понятно, что цена, как за транзит, так и за покупаемый газ, сразу стала «коммерческой тайной» и предметом торга с заинтересованными лицами с грузинской стороны. Справедливости ради надо заметить, что доля российского газа в экономике Грузии в следующем году сократилась до нуля. Не договорились, бывает.
Однако смена формулы оставляет большой простор для коррупционных договоренностей в будущем. В частности уже в 2019 году министр экономики Грузии жаловался на то, что, мол, у Азербайджана монополия на поставку газа в Грузию, и это нехорошо. Надо бы диверсифицировать, естественно, за счет России.
И вроде бы все логично, монополия это плохо, но давайте по-честному. Представить себе ситуацию, что Баку по каким-то фантастическим причинам решит перекрыть Грузии газ, решительно невозможно. Перекрыть газ Грузии означает лишить прибыли свою же дочернюю компанию «SOCAR Gas Georgia», то есть самих себя. Кроме того, это означает сорвать поставки газа по Южному газовому коридору. Мог ли об этом не знать министр экономики Георгий Кобулия, когда заявлял об опасностях монополии SOCAR на рынке Грузии. Вряд ли. Справедливости ради следует сказать, что сам Георгий Кобулия ушел в отставку в апреле нынешнего года, но разговоры о необходимости диверсификации остались.
Не менее интересный кейс – это железная дорога Баку-Тбилиси-Карс. До недавнего времени проект воспринимался Москвой весьма враждебно, так как считался потенциальной возможностью обхода России в транспортном коридоре между Европой и Китаем. Но человек предполагает, а Бог, как известно, располагает. После начала войны с Украиной Кремлю самому пришлось искать пути обхода уже Украины на пути из Китая в Южную Европу. И вот тут железная дорога Баку-Тбилиси-Карс оказалась как нельзя кстати. В мае нынешнего года в Анкаре собрались руководители железных дорог Турции, России и Азербайджана, и договорились (правда, на уровне меморандума) о присоединении Транссиба к железной дороге Баку-Тбилиси-Карс. Заодно обсудили возможность модернизации дороги путем строительства крупного хаба по смене колес, но не в Ахалкалаки, а в Карсе, ну и соответственно прокладки путей «советской» ширины из Карса в Ахалкалаки.
Грузинскую сторону на эту встречу пригласить «забыли». Ну, действительно, зачем? Ведь то обстоятельство, что железная дорога проходит по территории Грузии – «мелочь» по сравнению с глобальной задачей восстановления российско-грузинских отношений. Наши власти давно «с пониманием» относятся к подобным казусам.
Кстати, Газпром совсем не против транспортировки российского газа по Южному транспортному коридору, опять-таки в обход Украины. Как я понимаю, у нашего правительства тут тоже никто не будет спрашивать разрешения. Действительно, зачем ставить грузинские власти в неудобное положение.
Следующее направление – российские активы в Грузии. Прежде всего, это энергетика. Ещё со времен Эдуарда Шеварднадзе российская государственная компания «Интер-РАО» владеет в Грузии тбилисской энергораспределительной компанией «Теласи» (это примерно треть рынка дистрибуции электроэнергии Грузии), теплоэлектростанцией «Мтквари энергетика», гидроэлектростанциями «Храми-1» и «Храми-2». Граждане России являются владельцами нескольких средних ГЭС в Грузии, а компания «Грузросэнерго», созданная по соглашению между правительством Грузии и АО «Единая Энергетическая Система России» владеет практически всеми ЛЭП Грузии.
18 июля вице-премьер Армении Тигран Аветян рассказал о крупном проекте, который предполагает объединение энергосетей Армении, Грузии, России и Ирана. По словам вице-премьера работы по данному проекту можно завершить в течение двух лет. Сейчас армянская сторона строит высоковольтные линии с Грузией и Ираном. Отметив важность этого сотрудничества, вице-премьер отметил также, что необходимо синхронизировать работу сетей в Армении, Грузии, России и Иране. То есть, высоковольтная линия из Армении соединится с ЛЭП, которым владеет кто? Правильно, «Грузросэнерго».
Конечно, Тигран Аветян не упомянул при этом Абхазию и т.н. Южную Осетию, ведь Армения в отличие от России признает суверенитет и территориальную целостность Грузии. Так что в российском варианте данный проект будет звучать так – объединение энергосетей Армении, Грузии, России, Ирана, Абхазии и Южной Осетии. Хотя справедливости ради следует сказать, что энергосистема Грузии с оккупированными территориями итак синхронизирована. Вопрос как синхронизирована – это тема отдельного обстоятельного разговора. Здесь ограничимся только двумя фактами – в зимний период Абхазия получает 95% генерации от Ингури ГЭС, Ингури ГЭС ничего не получает за электроэнергию, поставляемую в Абхазию. И ещё, Грузия закупает электроэнергию для Абхазии. У кого закупает? Конечно у России.
Конечно, активы российского бизнеса в Грузии – тема отдельного исследования. Российский бизнес присутствует практически во всех секторах экономики, и – что наиболее важно – в так называемых «естественных монополиях». Ничего страшного в этом нет, так как этот самый бизнес действует в соответствии с законодательством Грузии, другой вопрос – почему власти Грузии не используют это обстоятельство в политических отношениях с Москвой для продвижения интересов страны. И тут поневоле задумываешься о личных интересах некоторых представителей нашей власти в этом самом бизнесе. Свечку, конечно, не держал, но других вариантов ответа у меня нет.
Вино, кино, домино
Энергетика и транспорт всегда были приоритетными направлениями для российского бизнеса. Однако не стоит думать, что к другим отраслям экономики Грузии российский бизнес оставался равнодушным. Богатые и очень богатые граждане России с удовольствием вкладывались в Грузию и до 2012 года. Правда, делали это не напрямую, а через оффшорные компании.
Только, пожалуйста, не думайте, что это делалось из страха, что страшный Саакашвили всё отберет. Просто бизнес в Грузии, стране с хорошими природными условиями и либеральным законодательством был неплохим инструментом вывода капиталов. После 2012 года эта тенденция стала возрастать, восстановление торговых отношений привело к тому, что за крупными бизнесменами потянулись и бизнесмены мелкие. Российские туристы заполнили низкобюджетный сектор туриндустрии, и очень скоро, вслед за туристами начали приезжать предприниматели, создающие соответствующую инфраструктуру.
Отдельный кейс по миграции из России. По данным департамента статистики из 180 тысяч граждан, имеющих вид на постоянное жительство в Грузии, более пятидесяти процентов – это граждане России. Причем, необходимо понимать, что из-за особенностей грузинского миграционного законодательства, подавляющее большинство граждан России проживают в Грузии без постоянного вида на жительства. В получении вида на жительства нет необходимости, так как на территории Грузии можно находиться в течение года. А потом достаточно выехать на пару часов в соседнюю Турцию, Армению или Азербайджан, чтобы продлить время легального проживания в Грузии ещё на год. Вопреки распространенному мнению, людей эмигрировавших по политическим причинам подавляющее меньшинство – не более пяти процентов от общего количества мигрантов из РФ. Всех мигрантов можно разделить на три условные категории: 1) те, кто приехал заниматься бизнесом в Грузии, в основном в туристическом секторе (турагентства, ресторанный бизнес и так далее); 2) люди, работающие на аутсорсинге и рантье; 3) те, которые сдают квартиры в России и живут здесь за счет этого. Запрет на полеты из России и антигрузинская истерия в российских СМИ особенно сильно ударила по первой категории.
В общем и целом картинка российско-грузинских отношений к лету 2019 года складывалась весьма благостная. Присутствие российского бизнеса, толпы российских туристов и мигрантов, радушные встречи Карасина и Абашидзе. Картинка была настолько благостная, что в Кремле появилась уверенность – никаких особых преград для принятия грузинами «новых политических реалий» на Южном Кавказе нет, про оккупацию кричит маргинальная кучка экстремистов, которых сами власти обвиняют в экстремизме и буйном помешательстве. А если так, нужно переходить к следующему этапу, конечной целью которого будет полный возврат Грузии в политическую орбиту Кремля с признанием независимости Абхазии и Южной Осетии.
Ночь Гаврилова
До недавнего времени депутат Государственной думы, православный коммунист Сергей Гаврилов если и был известен, то только в очень узких кругах. Волею судьбы в 2018 году он возглавил мало кому известную организацию со странным названием Межпарламентская Ассамблея Православия (МАП). Если верить источникам в интернете, данная организация была основана по инициативе парламента Греции в далеком 1994 году. Но вот, что интересно, в 2004 году у Межпарламентской Ассамблеи Православия появляется пост президента. И этим самым президентом становится депутат Государственной Думы от Единой России Сергей Попов. И что-то мне подсказывает, что именно с этого момента МАП становится инструментом российской политики, не очень эффективным инструментом. Настолько не очень, что в 2018 году депутата от правящей партии Попова сменил «оппозиционный» коммунист Гаврилов. Слава пришла оттуда, откуда не ждали – из Грузии.
По заверениям депутата, который был ответственен за проведение конференции МАП в Тбилиси, Закария Куцнашвили, Сергей Гаврилов никак не должен был оказаться в кресле спикера парламента. На всех телеканалах он предъявлял программу конференции, согласно которой вести заседание должен был не Гаврилов, а генеральный секретарь МАП Анастас Неранцис. Однако дотошные журналисты раскопали протокол, согласно которому Гаврилов сел в председательское кресло по заранее согласованному сценарию. Протокол подписан спикером парламента.
Понятно, что когда Гаврилова, депутата Госдумы, открыто не признающего территориальную целостность и суверенитет Грузии, увидели в кресле спикера парламента, это вызвало серьезное возмущение у депутатов от оппозиции, которые потребовали от него покинуть председательское место. Не сразу, но Гаврилов был вынужден подчиниться. Кадры как члены парламента от оппозиции блокируют место председателя, чтобы не допустить депутата российской Госдумы, мгновенно разнеслись по социальным сетям и вызвали возмущение практически у всех. Взрыв возмущения был столь сильным, что сам председатель правящей партии Бидзина Иванишвили запостил в социальной сети Фейсбук свое обращение, в котором он выразил недовольство «ошибкой, которая привела к столь тяжелому зрелищу». После этого писать о том, как это ужасно и как они все это осуждают, стали все члены правящей партии от премьер-министра и президента до рядовых депутатов и активистов. Однако было уже поздно, маховик протеста был запущен.
То, что протесты вспыхнули столь быстро и масштабно, позволило сторонникам конспирологических теорий выдвинуть версию о том, что данный протест был запланирован кем-то заранее. На самом деле всё не так. Первая стадия протеста носила стихийный характер. На самом-то деле все достаточно просто. На протяжении многих лет в обществе активно формировалась мысль о том, что при удобном случае власть, возглавляемая Бидзиной Иванишвили, готова поступиться национальными интересами Грузии из-за своих собственных интересов и связей с Россией. Данная мысль подтверждалась тем фактом, что Иванишвили сделал свое состояние в России и у него там до сих пор есть значительная часть активов (большинство населения абсолютно уверено, что Иванишвили владеет 1% акций Газпрома).
Кроме этого, попытки грузинских властей нормализовать отношения с Россией в пределах разумного, развивать экономические и культурные контакты, также воспринимались населением как подтверждение того, что Иванишвили является «человеком Москвы». При этом сама Москва вела себя как обычно, то есть, как слон в посудной лавке. То, что в России называли мягкой силой – от георгиевских ленточек и красных флагов до проведения различного рода мероприятий типа конференции МАП – в Грузии воспринималось как грубейшее вмешательство во внутренние дела и попытку заставить грузин забыть то, что было, и признать факт оккупации. По сути, так и было, и с российской стороны никто это особо не скрывал, что вызывало ещё большее раздражение.
Увеличивающийся поток российских туристов, для которых за последние два года Грузия стала заменой дешевых турецких туров, с постоянными разговорами о том, что, мол, российские туристы кормят Грузию, вызывало в обществе, особенно среди лидеров общественного мнения, ещё большее раздражение. Добавьте к этому так называемую «ползучую оккупацию» в Цхинвальском регионе, которая на самом деле являлась с российской стороны демонстрацией силы и вседозволенности, и не имела никакого практического значения. Бордеризацию (установку колючей проволоки) можно было завершить за два-три месяца, однако российским властям нужен был постоянный информационный повод для того, чтобы напомнить миру и прежде всего грузинам, что граница сейчас здесь и никто этому помешать не может.
В итоге с грузинской стороны начали возникать общественные организации, которые объявили своей целью борьбу против оккупации, дежурство на линии оккупации, в общем, сопротивление агрессивным действиям России. К июню ситуация была накалена достаточно серьезно, и случай с Гавриловым был той искрой, которая вызвала взрыв.
События ночи с 20 на 21 июня следует разделить на два этапа. Для начала – никакого штурма парламента на самом деле не было. На первом этапе группа молодежи начала толкать стоящих в кордоне спецназовцев, имитируя попытку ворваться в парламент. Понятно, что шансов ворваться в парламент у людей с голыми руками практически не было. Посмотрим, как вели себя при этом лидеры оппозиции. Сначала они растерялись, потом пытались остановить толпу, создать коридор между ними и полицейскими, и наконец, когда поняли, что это невозможно, практически самоустранились. Правда, самые буйные из них, например, Ника Мелия, успели покричать в мегафон, что нужно зайти в парламент «мирно, с поднятыми руками». Потом протестующие начали отбирать щиты у впереди стоящих полицейских, понемногу, один щит за пять – десять минут. И что было ожидаемо, полиция применила слезоточивый газ. На этом этапе претензий к действиям МВД нет ни у кого.
Второй этап начался после того, как протестующие собрались снова после применения газа. Была предпринята имитация штурма «а-ля Майдан», с рекламными щитами в руках штурмующих и пиротехнической иллюминацией со стороны полиции. «Штурм» продолжался минут пять, после этого спецназ принялся очень жестко разгонять протестующих, причем по всему проспекту Руставели, стреляя в упор «резиновыми пулями», в том числе, и в голову. Итог этой ночи хорошо известен – отставка спикера парламента, кремлевский запрет на авиасообщение с Грузией и, что самое тяжелое, кадры с проспекта Руставели, которые показали телекомпании всего мира.
Условия Кремля или как сделать так, чтобы грузинам было хорошо
Спустя две недели после вышеописанных событий ситуация начала успокаиваться. То есть, протесты с требованием отправить в отставку министра внутренних дел Георгия Гахария, который несет политическую ответственность за «ночь Гаврилова». Ситуацию на короткое время взорвала телекомпания Рустави 2, ведущий еженедельной аналитической программы которой неожиданно для всех обругал матом Путина. Реакция российского руководства сначала была на удивление резкой. Госдума даже приняла постановление с требованием ввести полномасштабные санкции против Грузии. Спустя сутки на экранах появился Путин, который «великодушно» сказал, что очень уважает грузинский народ и не рекомендовал бы правительству Российской Федерации вводить санкции против Грузии из-за некорректных высказываний одного журналиста.
Правда, на этом президент России не ограничился, прочитав краткий курс истории Грузии, согласно которому ни Абхазия, ни так называемая Южная Осетия в Грузию никогда не входили, и были завоеваны грузинами. Суть заявления Путина вполне понятна – грузин мы уважаем, но оккупированные территории никому отдавать не собираемся, даже не мечтайте. Очень скоро Кремль озвучил свои условия «нормализации» отношений с Грузией.
Ответ на вопрос – как сделать так, чтобы грузинам было хорошо, привезла из Москвы группа депутатов парламента Грузии из фракции «Альянс патриотов». То, что это партия давным-давно является проводником политики Кремля в Грузии, знают даже люди весьма далекие от политики. В свое время в борьбе за руку и сердце Кремля им удалось одержать победу в весьма жесткой конкурентной борьбе с партией Нино Бурджанадзе. Конечно, для Кремля системная, имеющая солидный политический бекграунд Нино Бурджанадзе была куда более приемлемой фигурой, нежели маргинальные «патриоты». Однако инвестиции в партию Нино Анзоровны напоминали инвестиции в черную дыру, даже в самый благоприятный период, после полной дискредитации столь ненавистной Москве партии Михаила Саакашвили, Бурджанадзе и её однопартийцам не удалось показать хоть сколько-нибудь значительного результата, как на президентских, так и на местных выборах.
А между тем денег было вложено немало. На президентских выборах 2013 года материнский взгляд Нино Анзоровны встречал жителей Тбилиси буквально на каждом углу. Причем это были не дешевые плакаты, а солидные билборды. Не отставала и телевизионная реклама. И выглядело это весьма логично. Ну а как иначе выполнить задачу вытеснения Национального движения с позиции главной оппозиционной силы в стране? Результат этих выборов оказался весьма печальным для Нино Бурджанадзе. Набранные 10% совсем не коррелировались с затраченными на избирательную кампанию суммами, тогда как кандидат «разгромленного» накануне Национальное движения Давид Бакрадзе практически без политической рекламы набрал более 20% и занял почетное второе место. Результаты местных выборов спустя год тоже оказались неутешительными для «Единой Грузии». Думаю, именно после этих выборов в Москве решились сделать ставку на «Альянс патриотов».
Сказать, что партия «Альянс патриотов» пользуется популярностью в Грузии, было бы сильным преувеличением. Результаты последних парламентских выборов, на которых Альянс едва преодолел пятипроцентный барьер, говорят сами за себя. Впрочем, тут есть один нюанс. Злые языки утверждают, что власть специально «подвесила» Альянс на грани прохождения в парламент, для того, чтобы показать «патриотам», кто в доме хозяин. Уж, в какую сторону подкрутили результаты Альянса, судить не берусь, да это и не важно. Важно другое – для властей было важно, чтобы в парламенте они не были той силой, левее которой только стенка, левее в данном случае как политически, так и в плане внешнеполитической ориентации, хотя в современном мире понятия левые-правые давно размыты. Сами-то «патриоты» считают себя правыми, правда, забывая при этом добавить «альтернативные».
Так или иначе, уже на протяжении нескольких лет именно «Альянс патриотов» используется Кремлем для озвучивания своих месседжей грузинскому обществу. В этом плане поездка «патриотов» в Москву была более чем показательна. Приехав из Москвы, «патриоты» озвучили следующие тезисы: оккупантом Кремль больше не называть; «агрессивную» риторику прекратить; понять, что именно Россия – самый большой друг Грузии, которая всегда спасала грузин; Абхазию и так называемую Южную Осетию сепаратистами не называть; от интеграции в НАТО отказаться; с Соединенными Штатами не якшаться. За это Грузия получит восстановление авиасообщения, толпы туристов из России и, может быть, если хорошо будем себя вести, отмену визового режима, введенного ещё при Шеварднадзе. И главное, нас больше не будут обижать, а будут защищать.
Ничего нового – скажет неискушенный в наших делах читатель, и будет неправ. Новое в этих заявлениях то, что ни одна политическая сила в Грузии никогда не решалась сказать такое, как бы некоторым этого не хотелось. Более того, сам председатель Альянса патриотов Давид Тархан-Моурави перед отъездом депутатов в Москву утверждал, что именно он придумал мем «Россия – оккупант», и если бы не он, вряд ли в Грузии догадались бы об этом. Ещё дальше в своих заявлениях заходила Ирма Инашвили, которая говорила буквально следующее: «Ну что вы все заладили «Россия-оккупант», «Россия оккупант». Знают они, что они – оккупанты и признают это». И тут такая трансформация.
Более того, в той же программе, где Тархан-Моурави озвучил требования Кремля, причем озвучил их на двух языках – грузинском и русском, бывший корреспондент НТВ в Грузии Валерий Кварацхелия пошел ещё дальше, заявив, что, мол, время говорить о нейтральном статусе Грузии уже прошло, сейчас нам надо работать над военным союзом с Россией. Как отреагировало на эти заявления грузинское общество? Да никак, они были или не замечены, или проигнорированы. И зря, кстати. Тем, кому они были адресованы, их услышали. А в том, что они были адресованы грузинским властям, ни на минуту не сомневаюсь. Но слова словами, а теперь давайте поговорим о делах.
Большая игра
То, что для Москвы крайне важно, чтобы Грузия признала «новую политическую реальность в Закавказье», выражаясь проще, законность пребывания российских войск на территории Грузии, факт чевидный. Однако было бы крайне наивно думать, что это единственная или даже главная цель руководства Российской Федерации в Грузии. Это скорее видимая часть айсберга. Что там внизу, в мутных водах? А в мутных водах очень простая задача – контроль коммуникаций для обеспечения оптимальных маршрутов реализации своих энергоресурсов и участия в китайском мегапроекте «Один пояс – один путь».
Начнем со второго. Конфликты в Сирии и в Украине создали серьезные проблемы для мегапроекта Китая, так как серьезно ограничили сухопутные маршруты, соединяющие Китай с основным рынком потребителей своих товаров – Европейским Союзом. Южный маршрут «Одного пояса» после реализации масштабных инфраструктурных проектов на территории Пакистана и Ирана, уперся в невозможность пробить так называемый «шиитский коридор» к Средиземному морю из-за войны в Сирии. Вернее, по итогам этой войны, когда восточная часть Сирии оказалась под контролем курдских военных формирований и их союзников, поддерживаемых США.
Северный маршрут (а китайцы уже начали модернизацию Транссиба) оказался сильно ограничен из-за российской аннексии Крыма и оккупации Донбасса. Понятно, что в таких условиях о нормализации отношений между Россией и Украиной и речи быть не может. На сегодняшний день наиболее вероятным представляется сценарий заморозки конфликта на Донбассе по образцу Абхазии и так называемой Южной Осетии 1993-2008 годов. Однако даже этот сценарий не предполагает гарантированного транзита грузов из России в Украину, а, учитывая постоянную угрозу возобновления активной фазы российской агрессии, украинским властям придется искать союзников среди глобальных игроков. Наиболее вероятным союзником, способным хоть как то помочь в решении вопросов безопасности Украины, сегодня являются США. Таким образом, эти маршруты оказываются если не под контролем, то под влиянием США.
Определенной альтернативой украинскому маршруту могла бы стать железная дорога Баку-Тбилиси-Карс (БТК), и она такой альтернативой почти уже стала. Говоря «почти», я имею в виду встречу руководителей железных дорог Турции, Азербайджана и России в Анкаре в мае нынешнего года. Разговоры о возможности присоединения России к проекту БТК начались почти год назад. Так, в июне 2018 года генеральный директор АО «Русская Контейнерная Компания» Иван Гришагин заявил, что благодаря БТК могут осуществляться доставки грузов из российских регионов, расположенных в Приволжском, Уральском и Сибирском федеральных округах в средиземноморские порты Турции.
Изначально Россия относилась к БТК крайне враждебно, так как рассматривала его как конкурирующий проект. Однако, изменившаяся ситуация с 2014 года после аннексии Крыма и военных действий на Донбассе, практически закрывает украинское направление транзита и поставки российских грузов в Европу. Таким образом, для России БТК стал самым выгодным направлением транзита в Южную Европу. После того, как попытки открытия абхазского участка железной дороги провалились, Москве не осталось ничего, кроме того, как договариваться с Баку и Анкарой.
Встреча в Анкаре глав железных дорог Турции, Азербайджана и России подтвердила готовность России активно включиться в проект Баку-Тбилиси-Карс и обеспечить его своими грузами. Такая договоренность состоялась в мае нынешнего года в Анкаре, когда главы железнодорожных компаний Азербайджана, Турции и России подписали меморандум о сотрудничестве в области железнодорожных перевозок. Текст меморандума опубликован не был, однако участники встречи не делали тайны по её итогам. По заявлению генерального директора РЖД Олега Белозерова: «БТК – это европейский коридор, который шёл в обход РФ, но на сегодняшний момент в меморандуме закреплены положения, что этот коридор будет плотно работать с Транссибом».
То, что в этой встрече не участвовала Грузия, понятно, даже если предположить, что грузинская сторона была информирована о планах задействовать БТК. Учитывая политическую ситуацию в Грузии, наши власти наверняка отказались бы участвовать в подобном формате, как минимум, до того, как стороны не договорятся до чего-то предметного. Но все это было до «ночи Гаврилова», которая изменила характер отношений между Грузией и Россией.
Сегодня для российских властей критически важно доказать Пекину, что они способны контролировать постсоветское пространство и политически обеспечить логистику «Одного пояса» в Евразии. Частью этой задачи является установление контроля над Грузией, в идеальном для Кремля варианте – над Грузией и Украиной. Однако, учитывая внешнеполитическую позицию Москвы, основанную на принципе «ни шагу назад», перспективы подобного развития событий весьма туманные.
Второй кейс, связанный с транзитом энергоресурсов также связан с Украиной. Сегодня Москва пытается решить проблемы украинского транзита путем обхода Украины с севера – «Северный поток-2» и с юга – «Турецкий поток». Скажем прямо – пытается небезуспешно, отсрочка в сроках сдачи «Северного потока-2» выглядит как временные трудности, по крайней мере, пока. Однако речь идет не только о возможности поставок своего газа, но и контроле или, как минимум, влиянии на конкурирующие проекты. А главным конкурирующим проектом для России является Южный газовый коридор (ЮГК), который в случае развития может вобрать в себя не только азербайджанский, но и центральноазиатский газ. Скорее всего, в данном случае российские власти будут действовать по принципу – не можешь запретить, возглавь. То есть заполнить трубу ЮГК своим газом, действуя в паре с Турцией и Германией. И опять-таки, для присоединения к данному проекту необходима Грузия. Не говоря уже о других газовых проектах на Южном Кавказе – с тем же Ираном и Арменией, которые хоть и помельче, но тоже важны для Кремля.
Подводя некоторые итоги, цели руководства Российской Федерации по отношению к Грузии можно сформулировать следующим образом:
- легализация своего военного присутствия на оккупированных территориях путем признания Грузией независимости Абхазии и так называемой Южной Осетии;
- сохранение своих активов в Грузии, большинство из которых являются естественными монополиями;
- реализация проекта транзита железнодорожных грузов в рамках проекта «Один пояс – один путь» в обход Украины посредством железной дороги Баку-Тбилиси – Карс;
- транзит российского газа по Южному газовому коридору в Европу, недопущение газа из Центральной Азии в ЮГК;
- установление контроля над энергетической политикой Азербайджана и Центральной Азии, что возможно только при полной политической лояльности грузинских властей к Москве;
Выполнение этих задач возможно только при ухудшении отношений Грузии с Азербайджаном и Турцией, самоустранении из кавказской политики Соединенных Штатов и дестабилизации ситуации в Грузии, которая вынудит грузинские власти пойти на репрессивные меры внутри страны и резко ухудшит отношения с Европейским Союзом.
Ещё несколько лет назад подобный сценарий выглядел нереальным. Но это было несколько лет назад.
Гела Васадзе, политический аналитик Кавказского института стратегических исследований, Тбилиси
