Американо-иранское противостояние вступает в новую фазу. Де-факто повторяется сценарий, предшествовавший вторжению США в Ирак в марте 2003 года. Президент США Дональд Трамп нацелен на смену власти в Тегеране. 16 августа 2018 года госсекретарь США Майк Помпео объявил о формировании в Госдепе т.н. «Группы действий по Ирану» (IAG) для координации и проведения жесткой политики Вашингтона в отношении Исламской Республики Иран (ИРИ). Ранее в июле 2017 года Джон Болтон (ныне помощник Д. Трампа по национальной безопасности), выступая перед делегатами Национального совета иранского сопротивления в Париже, заявил, что Д.Трамп должен сосредоточиться на смене режима в ИРИ и что к 2019 году иранские оппозиционеры отпразднуют победу в Тегеране.
В настоящее время администрация Президента США Д.Трампа в отношении ИРИ использует комбинированный подход внешнего военно-политического и экономического давления. Д.Трамп в начале своего президентства совершил визит в Эр-Рияд, показав странам региона Ближнего и Среднего Востока, что его политика будет сконцентрирована на суннитской части мусульманского мира, лидером которого является Королевство Саудовская Аравия (КСА), и направлена против шиитского мира, лидером которого является ИРИ. Притом что Вашингтон неоднократно заявлял о своем желании заключить новую сделку с Тегераном, а также встретиться с руководством ИРИ, при условии, что инициатива будет исходить от иранской стороны.
Вероятный сценарий развития событий
Администрация Д.Трампа ставит своей целью как минимум – сокращение влияния и военно-политического присутствия ИРИ во всем Ближневосточном регионе, и максимум, смена режима в Тегеране. Поэтому внешнеполитический курс США нацелен на усиление конфронтации с ИРИ, т.к. в случае получения Тегераном доступа к ракетно-ядерным разработкам ИРИ станет неуязвимой по логике Вашингтона перед угрозой силового варианта США.
И чтобы не допустить перехода Тегерана в состояние неуязвимости Д.Трамп готов на применение силы в отношении ИРИ. При этом Вашингтон на фоне выдавливания ИРИ из Сирийской Арабской Республики (САР) и Ирака учитывает такие факторы: во-первых, «шиитская ось» уверенно контролирует ТВД в САР и Ираке. Следовательно, выдавливание ИРИ из региона Ближнего Востока потребует дополнительных военных усилий союзников США. Во-вторых, военная операция против ИРИ должна охватить и негосударственные образования «шиитской оси».
В рамках вышеуказанной стратегии США и их союзники заинтересованы в том, чтобы в условиях ужесточения экономических санкций в ИРИ произошел социальный взрыв, и население страны без внешнего вмешательства сменило власть в Тегеране. Ведь в ИРИ наблюдается сложная социально-экономическая ситуация: с 2008 по 2018 гг. доходы иранских семей снизились на 15%-20%; треть 80-миллионного населения ИРИ живет за чертой бедности; безработица среди молодежи составляет 40%; наблюдается рост цен и снижение пенсионных выплат.
Однако расчеты США на смену режима в Тегеране и крах экономического потенциала ИРИ пока не оправдываются. Иранской экономике в условиях высокой волатильности мировых цен на нефть непреодолимые трудности не грозят. Возможности ИРИ по торговле с широким кругом стран сохраняются.
Если власть в Тегеране и сменится, то вероятен приход вместо умеренного Президента Хасана Роухани консерватора. Закономерно, что в ИРИ наблюдается усиление консерваторов и противников соглашения с США. Хотя, согласно заявлению Х.Роухани, Тегеран может начать переговоры с Вашингтоном, если будут отменены санкции в отношении ИРИ.
В окружении Х.Роухани осознают, что жесткая риторика консерваторов в адрес США лишь укрепляет позиции Д.Трампа и противников ядерной сделки в обеих палатах Конгресса США. Даже демократы выступают против развития иранской ракетной программы; нарушения прав человека в ИРИ; иранского спонсирования ливанского движения «Хезболлах», палестинской группировки ХАМАС, хуситов в Йемене, несмотря на приверженность Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД). Гипотетические действия Тегерана вроде блокады Ормузского пролива лишь ведут к началу военной акции США и их союзников против ИРИ. Тем более что ВМФ США и их союзники готовы обеспечить свободу судоходства в соответствии с международным морским правом.
США пока не наносят массированный удар по иранскому присутствию в САР, Ираке и Ливане из-за перспективы ответного удара со стороны Тегерана. В радиус поражения иранских баллистических ракет (до 2 тысяч км) попадают не только военные базы и объекты США в странах Персидского залива, но и территория Израиля, КСА, ОАЭ и Иордании.
Поэтому США пытаются создать с арабскими странами альянс против ИРИ. Однако следует учитывать наличие серьезных разногласий среди стран Персидского залива. Катар уже заявил, что не будет участвовать в нападении на ИРИ, а Оман занял нейтральную позицию. В последние годы ИРИ и Катар поддерживают союзнические отношения на фоне противостояния с КСА и странами, входящими в возглавляемую ею коалицию. Именно усилением влияния и поддержки со стороны ИРИ и поддерживающего его Катара объясняется более жесткая позиция движения ХАМАС, занятая им в отношении Израиля. Кстати, Катар и Кувейт подписали соглашение о военном сотрудничестве с Турцией, т.к. больше опасаются КСА, чем ИРИ.
Вместе с тем, после недавней оценки эффективности политики санкций США против ИРИ в администрации Д.Трампа все больше склоняется к проведению военной акции в отношении Тегерана. Администрация Д.Трампа пришла к выводу, что американская кампания «максимального давления» на ИРИ не достигла ни одной из поставленных целей: заставить Тегеран перезаключить СВПД; изменить иранскую политику на Ближнем Востоке. Хотя санкции США нанесли серьезный ущерб экономике ИРИ, Тегеран обходит этот формат американского давления. А поскольку экономические санкции введены Вашингтоном в одностороннем порядке, некоторые страны Европы, Азии, а также РФ, КНР, Турция ищут пути их обхода.
На этом фоне, несмотря на то, что за последние годы Израиль предпринял серию военных действий против иранской инфраструктуры в САР, Тегеран не отказывается от своего присутствия здесь. Притом что Тегеран в состоянии очень быстро и в повышенном объеме компенсировать всю поставленную им САР и разрушенную израильтянами боевую технику. Военно-транспортная авиация, для которой небо Ирака отрыто, может сделать это за несколько часов. Кроме того, Тегеран параллельно усиливает и расширяет военно-политическое присутствие ИРИ в Ираке, Ливане и Секторе Газа, чтобы оттуда угрожать США и Израилю. Основными источниками беспокойства для Израиля являются: иранский проект по преобразованию ракет низкой точности в высокоточные ракеты; иранские поставки движению «Хезболлах» ракет большой дальности и улучшение ее ПВО.
Иными словами, в отношении ИРИ США разыгрывают т.н. северокорейский сценарий, который в случае с Тегераном вряд ли сработает. Соблюдение Тегераном и «пятеркой» соглашения по СВПД, создание механизма для обхода санкций США, экспорт иранской нефти в КНР и другие страны, – свидетельствуют о том, что для экономического ослабления ИРИ Вашингтону придется усилить давление на ЕС, РФ и КНР. Но, учитывая, что США уже ведут «торговые войны» одновременно с КНР, ЕС, РФ и ИРИ, Тегеран сохраняет общественно-политическую и социально-экономическую стабильность.
Вряд ли можно рассчитывать на свержение власти в Тегеране в результате выступления студентов. Основная часть населения ИРИ поддерживает власть, а прозападная интеллигенция составляет меньшинство. Не оправдаются надежды и на предательство части иранского генералитета. В отличие от Ливии и Ирака, в ИРИ военная элита преданна иранскому духовенству. В ИРИ существуют фактически две армии – собственно ВС и Корпус стражей исламской революции (КСИР), который также включает в себя все виды ВС и очень боеспособные подразделения.
Следует также учитывать, что в ИРИ готовятся к ориентированной на длительную перспективу программе взаимодополняющих комплексных мер по противостоянию, как попыткам организовать массовые выступления, так и попыткам подрыва целостности и стабильности иранского общества. Притом что за годы изоляции и санкций Тегеран разработал и внедрил многофакторную экономическую систему, и сегодня экономика ИРИ лишь на 20% зависит от внешних воздействий. К примеру, запрет на использование доллара США на внутреннем рынке Тегеран компенсировал конвертацией риала в евро, турецкую лиру и российский рубль.
Однако высокая зависимость иранской экономики от экспорта нефти на фоне американского удара по этой сфере может быть очень чувствительным для Тегерана со всеми вытекающими последствиями.
Выводы
Во-первых, если Тегеран выйдет из соглашения, то Вашингтон объявит о законном праве атаковать ИРИ. Поэтому Тегеран не выйдет из СВПД. ФРГ, Франция и Великобритания игнорируют угрозы Вашингтона, который пообещал, что транзакции, проводимые через создаваемый ЕС специальный целевой финансовый механизм (SPV) по ИРИ, также будут целью санкций США. Как следствие европейской политики по ИРИ – давление США и их союзников на Тегеран в широком смысле ослабляется, т.к. иранская сторона получает возможность для политико-дипломатического маневрирования. Для Тегерана это благоприятная возможность получить дополнительные инвестиции и рынки сбыта в Европе.
В случае дальнейшей деградации условий СВПД, Тегеран также может от нее отказаться. Тегеран опасается, что под давлением США страны – члены ЕС и ряд других государств сократят закупки иранской нефти. Европа является вторым торгово-экономическим партнером ИРИ после КНР. Европейские страны покупают 40% экспортируемой Тегераном нефти. В этом случае в регионе Ближнего Востока с единственной неофициальной ядерной державой – Израилем, начнется процесс неконтролируемого развития ядерных программ не только ИРИ, но и КСА, Египта и ряда других стран. Поэтому многое зависит от ЕС и позиции европейских стран в отношении экономических санкций против ИРИ и реализации военного сценария.
Во-вторых, ужесточение антииранских санкций вряд ли возможно сегодня, т.к. у США пока нет широкой поддержки со стороны международного сообщества. Поэтому США оказались перед выбором: либо самостоятельно наращивать антииранские санкции, а также увеличить численность американских войск в регионе, что в конечном итоге привело бы к прямому столкновению с иранскими военными и их союзниками, либо сформировать широкую антииранскую коалицию. Притом что США фактически задействованы в боевых действиях на территории трех стран: ИРА, Ирак и САР. При этом в Вашингтоне учитывают, что в САР проиранским силам оказывают военно-техническую помощь РФ, а также члены «шиитской оси» – Дамаск, ливанская «Хезболлах» и проиранские группировки САР и Ирака.
В-третьих, США будут стремиться добиться подписания американо-европейского договора. Возобновление Вашингтоном санкционного режима против ИРИ не в силах кардинально изменить ситуацию вокруг Тегерана, т.к. США не имеют достаточную поддержку со стороны международного сообщества. ЕС заявил, что Брюссель будет соблюдать ядерное соглашение с ИРИ до тех пор, пока Тегеран будет продолжать выполнять свои условия. Кроме того, Брюссель пытается создать специальный механизм для оплаты расчетов с Тегераном. Этот механизм должен обойти торговую систему SWIFT и будет способствовать оплате сделок между ЕС и ИРИ, исключая контроль США. На этом фоне Тегеран занят решением непростых экономических задач, связанных с реанимацией иранской стратегии «Экономика сопротивления» из-за новых санкций США.
В случае победы Д.Трампа на президентских выборах 2020 года возможен силовой вариант решения иранского вопроса. Тем более что советник по национальной безопасности США Д.Болтон еще в 2018 году поручил Пентагону подготовить план военных действий против ИРИ.
Однако основные события накануне силового давления США и их союзников по коалиции на ИРИ развернутся в Ираке. С одной стороны, Тегеран через проиранские политические силы будет оказывать давление на Вашингтон с целью вывода американских войск из Ирака, а с другой, Вашингтон намерен противостоять требованию Багдада о выводе войск США. Потеря военного плацдарма в Ираке минимизирует способность США выдавить ИРИ из Ливана, САР, Йемена и Ирака.
В-четвертых, соседи ИРИ – Азербайджан, Турция, Афганистан, Пакистан, Ирак, Армения и военно-политический союзник официального Тегерана в САР – РФ не приемлют силового варианта в отношении Тегерана, поскольку не заинтересованы в дестабилизации общественно-политической ситуации в соседней стране на фоне известных событий в Ираке, САР, Ливии, Афганистане и Йемене. Очевидно, что ухудшение военно-политической ситуации в ИРИ приведет, в том числе, и к росту курдского сепаратизма в ИРИ, что лишь усилит позиции иракских, сирийских и турецких курдов. В свою очередь официальная Москва заинтересована в продолжении текущей политики официальных властей ИРИ в САР. В противном случае официальный Дамаск не устоит на ТВД без наземных шиитских вооруженных формирований.
В-пятых, официальные власти ИРИ усилят экономические реформы в стране, в том числе, и с участием Турции, ряда европейских стран (в первую очередь, ФРГ и Франции), КНР. Кроме того, официальный Тегеран усилит региональную торгово-экономическую политику, что отвечает национальным интересам всех Прикаспийских стран. Более того, помощь РФ и КНР иранской стороне может оказаться решающей при решении таких задач, как развитие энергетической и транспортной инфраструктуры страны, включая железнодорожную систему ИРИ.
В-шестых, вероятно, официальные власти ИРИ попытаются в сжатые сроки найти баланс между текущей внешней политикой в регионе Ближнего и Среднего Востока и социально-экономической политикой в стране на фоне возможного выхода США из СВПД. Очевидно, что высшее руководство ИРИ предпримет определенные шаги в направлении очистки правящих элит от раскольников. В противном случае события конца декабря 2017 года и начала января 2018 года повторятся со всеми вытекающими негативными для официальных властей ИРИ политическими последствиями.
В-седьмых, ситуация в Персидском заливе будет балансировать на грани войны, но крупномасштабный конфликт между ИРИ и США в ближайшее время маловероятен. Для этого США и их союзники должны иметь не менее 600-тысячный воинский контингент с целью проведения наземной операции на иранской территории. В противном случае США не смогут принудить Тегеран к подписанию соглашения на американских условиях.
Вместе с тем, официальный Тегеран при условии учета национальных и региональных интересов ИРИ в САР, Ираке и Ливане может пойти на приемлемую сделку с США. Дело в том, что официальный Тегеран в условиях известных социально-экономических проблем в ИРИ и на фоне новых жестких санкций США не в силах вести одновременно две гибридные войны в Йемене и САР. ИРИ и США не в силах добиться реализации своих геополитических и геоэкономических интересов в полном объеме.
Однако Тегеран не станет вести переговоры с США по следующим вопросам: внутриполитическое устройство ИРИ и политический режим в Тегеране; военно-техническое сотрудничество с САР и Ираком; ракетная программа ИРИ и другие меры иранской стороны, непосредственно связанные с обороной и безопасностью страны.Нодля этого потребуется учет интересов и Израиля, и Саудовской Аравии.
Рауф Раджабов, востоковед, руководитель аналитического центра 3RD VIEW, Баку, Азербайджан
