«ЦИАКР-Южный Кавказ» представляет расширенный комментарий Еркина БАЙДАРОВА, ведущего научного сотрудника Института востоковедения им. Р.Б.Сулейменова Комитета науки Министерства науки и образования Республики Казахстан
Прагматика «Экономического пояса Шелкового пути» в рамках инициативы для Казахстана и стран Центральной Азии состоит в необходимости интеграции государств региона в мировую экономику. Для Казахстана, находящемуся практически в центре Евразии, это тем более важно, так как позволяет открывать другим странам путь в Поднебесную и быть «воротами» для Китая в западную часть Евразийского континента. Поэтому так обоснованно стремление Казахстана и других стран Центральной Азии к полноценному использованию потенциала экономической многовекторности. «Экономический пояс Шелкового пути» открывает для стран региона возможность постепенного включения в мировой рынок посредством модернизации транспортно-логистической инфраструктуры, привлечения инвестиций и трансферта передовых технологий.
К сожалению, в последнее время в СМИ (например, российских) довольно много публикаций, где «Пояс и путь» подвергается серьезной критике. В них говорится о «колдобинах Шелкового пути» или что он «стал резиновым». Многими экспертами инициатива воспринимается как элемент «сдерживания» влияния России в центральноазиатском регионе, как условие для сбалансированного, устойчивого развития стран Центральной Азии в процессе модернизации их экономик. Соглашаясь в некоторой степени с данным тезисом, стоит также подчеркнуть, что «Экономический пояс Шелкового пути» призванный стабилизировать безопасную среду для Центральной Азии, а также западных районов Китая, очень важен для Казахстана и других стран Центральной Азии.
В течение почти тридцати лет после распада Советской Союза, Пекин умело и постепенно выстраивал свои отношения со странами региона, добившись на этом направлении внешней политики впечатляющих результатов. Чтоб убедиться в этом, достаточно прочитать об этом в СМИ и Интернете. Даже такой факт, что впервые об инициативе «Пояса и Пути» было заявлено в одной из столиц Центральной Азии (Астана, 2013) говорит о многом. За почти шесть лет, было сделано, не мало. Новых подходов и методов за последние несколько лет не было. Пекину вообще не свойственно так часто менять подходы и методы, которые и так приносят свои плоды. Тем более, что «Один пояс, один путь» имеет поддержку в столицах стран Центральной Азии.
Пересечение интересов Китая и России в регионе Центральной Азии
Интересы Китая и России в регионе естественно пересекаются.Это и неудивительно.Для стран Центральной Азии сотрудничество с Китаем и Россией имеет огромное значение. При этом страны региона стараются вести политический диалог с Пекином и Москвой сообразно со своими национальными интересами, зачастую не учитывая интересы своих соседей. В этом вопросе, как мне кажется, государствам Центральной Азии необходимо выработать какой-нибудь механизм, учитывающий интересы всех стран региона. В свою очередь взаимодействие Пекина и Москвы на центральноазиатском направлении может способствовать развитию логистических проектов с участием прикаспийских и причерноморских государств. В качестве примера можно привести «Транспортный коридор Европа-Кавказ-Азия» (ТРАСЕКА), перспективы которого во многом зависят от планов официального Пекина по реализации концепции «Один пояс – один путь». Если для России сегодня важно вернуть свое влияние в регион, то для Китая страны Центральной Азии, прежде всего, представляют ресурс для развития национальной экономики, в первую очередь Синцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) и Внутренней Монголии. Здесь важную роль играет диверсификации источников природных и энергетических ресурсов, а также рынков сбыта товаров и услуг.
В то же время, Пекин действует в соответствии с международным правом и не стремится к господству в Центральной Азии. Это подтверждается не только характером его отношений с центральноазиатскими странами, но и призывом к Москве сотрудничать в регионе. Китайская стратагема «побеждать, не сражаясь» главная формула современной внешней политики Пекина. Тем более, что как отметили в своей книге «Китай – Россия 2050: стратегия со-развития» Борис Кузык и Михаил Титаренко (М., 2006) «внешнеполитическая стратегия Китая на ближайшие 50 лет определена. Она нацелена на обеспечение национальных интересов страны, ее целостности и стабильности». Даже если и пересекаются интересы Китая и России в регионе Центральной Азии, то, по словам главы российского Foreign Office Сергея Лаврова, высказанные им о внешнеполитической философии России, в Москве убеждены, что во взглядах ведущих международных игроков на наиболее острые проблемы современности все-таки больше общего, чем расхождений. Особенно в том, что касается не тактических подходов, а конечных целей. Это замечание касается и деятельности Китая в Центральной Азии. Тем более, что и сам президент России Владимир Путин во время визита в Китай в мае 2014 года заявил, что Россия считает важной инициативу Китая по формированию ЭПШП «и высоко оценивает готовность китайской стороны учитывать российские интересы в ходе ее разработки и реализации». Резюмируя этот вопрос, отметим, что, несмотря на явные достижения Китая в Центральной Азии, Москва все еще не признает вызов своему влиянию со стороны Пекина.
Китайская инициатива «Пояса и пути» представляет собой масштабную инициативу, нацеленную на создание железнодорожных путей, портов и энергетической инфраструктуры, соединяющих Китай с Европой, Африкой, а также с регионами Азии. Несмотря на то, что проект подвергался критике со стороны США и многих стран ЕС, на фоне экономической глобализации, ОПОП предоставляет беспрецедентные исторические возможности для настоящего и будущего углубления экономического и торгового сотрудничества стран Южного Кавказа и Центральной Азии.
С помощью инициативы можно осуществить и те проекты, которые сегодня находятся в стадии реализации или «идеи»:
– транспортный коридор Афганистан-Туркменистан-Азербайджан-Грузия-Турция (Лазуритовый коридор);
– создание коридора по маршруту Узбекистан-Туркменистан-Каспийское море-Южный Кавказ с выходом на европейские и ближневосточные рынки;
– использование современной инфраструктуры Международных морских портов в Туркменбаши (Туркменистан) и Актау (Казахстан), Баку и морских портов Грузии (Батуми, Поти и Анаклия);
– налаживания железнодорожного сообщения по маршруту Центральная Азия-Китай;
– строительство железной дороги Армения-Иран и др.
Синергия от такого взаимодействия на пользу всем заинтересованным сторонам. Используя возможности инициативы и свои перспективные программы развития, страны Южной Кавказа и Центральной Азии интегрируются в глобальные рынки и в мировую экономику.
На мой взгляд, Китаю в значительной степени удается вытеснять Запад из Центральной Азии и политически, и экономически. Тут в частности можно привести слова Первого Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, сказанные им недавно в интервью официальным СМИ Китая, что Китай в отличие от Запада «никогда не диктует свои условия и не говорит «живите, как мы живем».
Конечно же, влияние Запада на регион в целом еще значительно. США и ЕС стараются вести свою игру в Центральной Азии, продвигая свои программы и т.д. Тот же Вашингтон запустил в 2015 году формат «C5+1», в рамках которого проходят регулярные встречи Государственного секретаря США и министров иностранных дел стран Центральной Азии, на которых обсуждаются актуальные вопросы сотрудничества в области экономики, экологии и безопасности. Сверхзадача Вашингтона здесь остается прежней и сводится к минимизации российского влияния. Если Запад действует точечно через НПО и гражданский сектор, то Пекин действует посредством экономической помощи, предоставляя кредиты и через более действенный механизм «мягкой силы».
Делая все возможное, чтобы ограничить тут российское влияние, Запад в какой-то момент попросту упустил тот самый китайский фактор. И сегодня фактор этот заявляет о себе со всей силой, демонстрируя своим соперникам, насколько легко можно обходить преграды, нагроможденные политиками, если противопоставить им соблазнительные экономические, а то и просто логистические альтернативы.
Китай уже долгие годы «работает» в усиленном режиме с центральноазиатскими элитами, стараясь вовлечь их в свою орбиту преимущественного влияния. Естественно, что инвестируя в южнокавказский и центральноазиатский регион Пекин, будет, нравиться это кому или нет, защищать интересы китайского капитала на пространстве между Черным морем и Центральной Азией. Тем более, что Китай уже долгие годы «работает» в усиленном режиме с и южнокавказскими и центральноазиатскими элитами, стараясь вовлечь их в свою орбиту преимущественного влияния.
Китайские эксперты придают инициативе на центральноазиатском направлении огромное значение (в отличие от местных экспертов) и подчеркивают стратегическое значение в его реализации в Центральной Азии. Для Пекина, развитие экономики – ключ к решению многих, если не всех, проблем. Для этого и необходимо мягкосиловое сопровождение такого грандиозного проекта как «Один пояс – один путь». В отличие от США и Евросоюза китайский подход отличается, прежде всего, своей эффективностью. Так, главным инструментом использование «мягкой силы» Китая в регионе Центральнй Азии являются Институты и Классы Конфуция, где учащиеся изучают китайский язык, историю, духовные и культурные ценности Китая. Благодаря этому меняется восприятие Китая в лучшую сторону. Китай становится для людей ближе, понятнее, дружелюбнее. В культурно-цивилизационную среду Центральной Азии вносятся ценностные элементы китайского миропонимания, духовности, в том числе идеи конфуцианства. Распространением культуры и языка через Институт Конфуция Пекин пытается усилить притягательную силу Китая, устранить существующие на фоне «синофобии» с прошлых времен предвзятость, неприязнь и ощущения угроз, исходящих якобы из Китая.
Уже сейчас китайский язык прочно занял второе место по изучаемости после английского и становится все более популярным среди молодежи. Вероятнее всего в языковом плане Центральная Азия будет идти по формуле «развивать китайский, сохранять русский, учить английский».
Китай выделил 250 тысяч грантов для обучения студентов из стран «Экономического пояса Шелкового пути», тем самым расширяя культурно-цивилизационную сферу влияния Китая в Центральной Азии, включая формирование элиты, ориентированной на Поднебесную, удачно сочетая модернизационные и инновационные инициативы с базовыми ценностями Китая и аналогичными цивилизационными основами центральноазиатских стран. При таком подходе они не противоречат друг другу, а наоборот, укрепляется их противодействие глобализации, ведущей к унификации культур, устранению их национальных особенностей, к общемировому универсализму. Это создает также возможности для преодоления в конечном счете мироустройства по западному образцу.
В то же время, в отличие от Запада, а также во избежание конфликтных ситуаций, порожденных культурной экспансией, в Пекине прилагают усилия к тому, чтобы его культурно-цивилизационное присутствие в Центральной Азии не воспринималось как проявление гегемонизма, а лишь только как партнерское взаимодействие в целях обоюдного участия в развитии мультицивилизационных отношений. Возникающий таким образом межцивилизационный синтез способствует национальной, региональной и глобальной безопасности, а также бесконфликтному развитию человечества.
Вот так чисто «по-китайски» Пекин и использует «мягкую силу» в Центральной Азии.
Подготовил Сеймур Мамедов (Баку, Азербайджан), специально для «ЦИАКР-Южный Кавказ»
