Рубен Меграбян: О неприемлемости формулы «территории в обмен на мир» в Нагорно-Карабахском конфликте…

После Бархатной революции в Армении произошла смена политической элиты, пришли к власти «несистемные» силы, которые были вынуждены во многом «с нуля» включаться во внешнеполитические процессы со всем наследием, оставленным прежней властью. И прежде всего, это касается переговорного процесса по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта при посредничестве тройки сопредседателей Минской Группы ОБСЕ.

Новая власть Армении полностью осознает жизненную важность вопроса, являющегося для безопасности армянской нации непреодоленным вызовом экзистенциального характера, тем самым, неприемлемо высокой цены возможной ошибки в ходе переговорного процесса. Будучи избранным на пост премьера 8 мая 2018 г. в результате революционных изменений в стране, Никол Пашинян на следующий же день, 9 мая, посетил Степанакерт и дал большую пресс-конференцию с участием ведущих мировых СМИ, в ходе которой озвучил главные тезисы армянской дипломатии к сегодняшнему дню:

– исключительно мирное решение проблемы,

– восстановление полноценного формата переговоров и возвращение Нагорного Карабаха за стол переговоров,

– международное признание Республики Арцах (Нагорно-Карабахской Республики) и ее руководства.

За период с мая 2018 г. по настоящее время произошла резкая активизация контактов между Ереваном и Баку, в особенности между главами внешнеполитических ведомств. Состоялось также личное знакомство лидеров Армении и Азербайджана и ряд неформальных встреч тет-а-тет. В ходе одной из них, 28 сентября в Душанбе, была достигнута договоренность, включающая три пункта:

Первый – главы министерств обороны Армении и Азербайджана должны договориться, чтобы предотвращать инциденты на границе. При этом Пашинян подчеркнул, что сразу же об этой договоренности он сообщил президенту Республики Арцах (Нагорный Карабах) Бако Саакяну.

Второй – Пашинян и Алиев договорились быть приверженными диалогу и переговорам. Оба подчеркнули важность мирного решения карабахского вопроса.

Третий – Баку и Ереван наладят между собой оперативную связь, «чтобы сохранить незыблемость режима прекращения огня».

По факту, к сегодняшнему дню на протяжении около 4 месяцев не наблюдалось случаев гибели военнослужащих на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и на армяно-азербайджанской границе. Министерства обороны еженедельно в пресс-релизах отмечают количество выстрелов, произведенных с противной стороны, которые, как представляется, не носят прицельного характера.

Безусловно, это можно считать достижением прошедшего периода. Однако, очевидно, что все «держится на честном слове», и нет гарантий, что под воздействием тех или иных факторов или обстоятельств ситуация не ухудшится. Тем не менее, с другой стороны, значительный период отсутствия значимых нарушений режима прекращения огня на противостоящих боевых позициях с каждым днем увеличивает политическую цену гипотетического первого выстрела, который переведет ситуацию уже в другую плоскость.

Три субъекта конфликта

Особенность нынешнего этапа переговорного процесса состоит в том, что позиция официального Еревана претерпела принципиальное изменение как следствие изменений внутренних. Оно состоит в том, что Ереван устами премьер-министра Пашиняна заявляет:

– о намерении дальше продолжать переговорный процесс исключительно в рамках тройного сопредседательства Минской Группы ОБСЕ;

– о намерении вести переговоры только от имени Республики Армения;

– о невозможности вести переговоры от имени Нагорного Карабаха, по причине того, что народ Нагорного Карабаха уполномочил ведение переговоров свое избранное руководство, а не руководство Армении, в выборах которого он участия не принимает.

Следует отметить, что с началом функционирования Минской Группы ОБСЕ с 1992 г. переговорный формат был трехсторонним, включающим Армению, Азербайджан и непризнанную Нагорно-Карабахскую Республику, которые именно в таком составе и подписали соглашение о прекращении огня в мае 1994 г., действующее по настоящее время.

Вопрос восстановления трехстороннего формата является не капризом Еревана и Степанакерта, а стремлением восстановить формат, способный вывести переговорный процесс из логического тупика, образовавшегося вследствие нарушения в 1998 г. этого формата, являющегося отражением реальной сути данного конфликта. Речь о выведении Степанакерта из переговоров. Раньше это находило свое «объяснение» в том, что пришедший к власти в 1998 г. Роберт Кочарян и сменивший его в 2008 г. Серж Саргсян были родом из Нагорного Карабаха. Тем самым они «имели право представлять» не только Армению, но и Нагорный Карабах. Никол Пашинян же в силу своего происхождения не из Нагорного Карабаха таким «правом» не обладает не только де-юре, но и де-факто. И Пашинян всего лишь констатировал положение вещей.

Стало быть, сам конфликт – Нагорно-Карабахский, переговорный процесс направлен на определение дальнейшей судьбы Нагорного Карабаха, его отсутствие за столом переговоров самым очевидным образом представляется противоестественным.

Интенсификация контактов и реакция Москвы

Период правления Пашиняна в переговорном процессе ознаменовался интенсификацией контактов на уровне глав МИД, а также лидеров Армении и Азербайджана. Причем, серия встреч, сопровождающаяся осторожно-оптимистичными заявлениями, Ереваном характеризуется по-разному – «беседы», «дискуссии», но не «переговоры»…

Последняя встреча глав МИД Армении и Азербайджана Зограба Мнацаканяна и Эльмара Мамедъярова длилась около четырех часов, а встреча Никола Пашиняна и Ильхама Алиева тет-а-тет в Давосе – полтора часа. И если встреча глав МИД прошла с участием посредников, то на фоне отсутствия жертв на линии соприкосновения вследствие огневого воздействия противника встреча Пашинян-Алиев «без свидетелей» вызвала в Москве определенную нервозность. А некоторые российские «независимые» эксперты из часто комментирующих переговорный процесс взялись «предсказать» дальнейшее развитие событий в том ключе, что вот-вот Пашинян «сдаст Карабах на условиях Баку», а оппоненты Пашиняна почти одновременно подхватили «мелодию». Тогда как Пашинян прямым текстом заявил, что сделка «земли в обмен на мир» неприемлема даже на уровне обсуждения таковой и просто не обсуждается.

Российскую реакцию понять не трудно, поскольку возникает угроза того, что Москва может потерять важнейший рычаг – возможность управления степенью напряженности на линии соприкосновения, что срабатывало в первую очередь против армянских сторон, а азербайджанскую мотивировало на приобретение все новых партий российского оружия в надежде на получение возможности силового изменения статус-кво.

В ходе совместной пресс-конференции Никола Пашиняна с Ангелой Меркель в Берлине в рамках его официального визита в Германию вопрос Нагорного Карабаха также затрагивался. Россияне приревновали Ереван к Берлину вследствие похвалы в адрес политики Армении со стороны Меркель в Нагорно-Карабахском вопросе, и в адрес канцлера Германии повернули «конспирологические стрелки» с переадресацией в сторону Баку.

Нервная реакция специализирующихся на регионе российских экспертов – довольно красноречива и объяснима, тогда как реакция официальной Москвы скупа и разнонаправленна. С одной стороны, глава МИД РФ С.Лавров призывает, чтобы «армянские друзья ответили взаимностью» на «готовность Баку искать развязки». С другой стороны, его заместитель Г.Карасин, находясь в Ереване, выражает скептицизм насчет того, что вопрос в видимой перспективе решится, поскольку это «сложный вопрос», но заявил, что «приветствует регулярность встреч Пашиняна с Алиевым, а также встречи между министрами иностранных дел обеих стран». В то же время, замглавы МИД России заявляет, что у международного сообщества есть консенсус по вопросу Карабаха – исключить применение силы, а Армения накануне заключает сделку о приобретении четырех многофункциональных истребителей поколения 4+ Су-30СМ, на официальном уровне намекая, что это не предел.

Ожидания от текущего этапа переговорного процесса и реальность

Интенсификация контактов между сторонами на фоне изменения условий в регионе сформировала у акторов определенные ожидания в виде «пожеланий» скорейших действенных шагов. Призыв тройки сопредседателей Минской Группы ОБСЕ сторонам «готовить народы к миру», содержащийся в заявлении после встречи глав МИД Армении и Азербайджана 16 января и скрепленный их же подписями, был приветствован генсеком ООН. Но говорит ли все это о детерминированности успеха?

Пока очень далеко от реальности ожидание сближения позиций на фоне высокого недоверия между сторонами, в частности, касательно их дальнейших намерений. Азербайджанская сторона подозревает армянские стороны в намерении бесконечно затягивать переговорный процесс и заморозить ситуацию, чтобы фактор времени работал в его пользу, поэтому осознанно идет на периодические обострения с целью привлечь внимание международного сообщества на конфликт с тем посылом, что конфликт нельзя считать замороженным, он может перейти в горячую фазу.

Армянские же стороны подозревают азербайджанскую в том, что нынешнее спокойствие на линии соприкосновения направлено лишь на формирование и пропаганду своего миролюбивого имиджа, притупления бдительности и использования фактора внезапности для развязывания новой войны (по типу Четырехдневной войны в апреле 2016 г.). И в этом видят причину того, почему нужно всегда «порох держать сухим»…

Сделка «территории в обмен на мир» исключается не только по причине того, что ее прямым текстом исключил премьер Армении, а поскольку она, по сути, не имеет отношения к реальности. Армянские стороны по факту не являются просителями мира, как и не нуждаются в подготовке к миру, поскольку были настроены на мир изначально, а война была навязана противной стороной. Вызов был принят, и адекватными действиями было фактически ответно навязано перемирие, соглашение о котором остается пока что единственным работающим по сей день документом.

Реальность в том, что для формирования доверия между сторонами необходимо в любом случае исключение попыток разговора с позиции силы, для чего основания попросту отсутствуют, и исключения любых возможных военных сценариев. И призыв «готовить народы к миру» касается, прежде всего, азербайджанской стороны, где на уровне государственной политики практикуется жесткая антиармянская пропаганда, язык ненависти и демонизация всего армянского, причем здесь используется один к одному инструментарий и методология российской пропаганды. Старту реального решения Карабахского вопроса должны предшествовать демократические процессы в Азербайджане. И это не вопрос вкуса, что, мол, просто априори диктатура – это плохо, а демократия – это хорошо. Это вопрос, имеющий практическое значение, поскольку диктатура для своей внутренней прочности, разрешения внутренних противоречий и самовоспроизводства нуждается в обязательном наличии и пропаганде образа внешнего врага.

Аксиоматично, что вечных конфликтов не бывает, а интерес любых двух соседних стран состоит в том, чтобы они сотрудничали и интегрировались, а не наоборот. Послевоенный опыт европейских стран, недавний опыт Балканских стран наглядно показывает, что трансформация конфликтов и примирение народов возможны лишь в случае наличия общей ценностной основы и формирования «третьего измерения», базирующегося на правах человека и верховенстве закона.

На данный момент, учитывая региональные реалии, ожидание близости такой перспективы представляется, мягко говоря, преждевременным. Реализм в том, чтобы сохранить «худой мир», по возможности поддерживать региональную стабильность, пресечь деструктивное влияние известных внешних акторов, преодолеть язык ненависти, держать каналы общения открытыми… С тем пониманием, что рано или поздно, придет осознание того, что у любых двух соседних государств объективно интересы преимущественно совпадают…