Сегодня уже нет никакого сомнения в том, что договор, подписанный почти четверть века тому назад, и сыграл значительную и крайне позитивную роль в формировании доверия между государствами Варшавского Договора и Североатлантического альянса, канул в Лету. Не случайно главы государств и правительств 56 государств – участниц ОБСЕ на Встрече на высшем уровне в Астане признали ценность этого соглашения. Сейчас Договор переживает не лучшие времена, поэтому там же в Астане прозвучал призыв к обновлению и модернизации контроля над обычными вооружениями в Европе. Не вняв этому призыву, мы рискуем оставить европейскую систему безопасности незавершенной и наполненной новыми вызовами и рисками.
Прежде чем я изложу точку зрения украинского негосударственного эксперта на возможное развитие ситуации вокруг ДОВСЕ, мне хотелось бы зафиксировать, так сказать, исходные данные. Точку отсчета, от которой придется отталкиваться при выработке элементов обновленной концепции обеспечения безопасности региона.
Украине особенно близка идея обновления европейской системы ограничений в вооружениях и военной технике до уровня нового соглашения с четко фиксированными положениями. Разумеется, принимаемыми всеми государствами региона. Можно ли осуществить эту идею? Как кажется, только в том случае, если обновленная система будет соответствовать интересам каждого государства региона.
Сегодня совершенно ясна несостоятельность построения новой архитектуры европейской безопасности механическим ограничением количества танков, самолетов и другой техники. За последние годы заметно трансформировались вызовы и угрозы, коренным образом изменился технологический уровень вооружений и военной техники. Возникли новые факторы, например, в виде расширения границ НАТО, напряженности на Кавказе. На этом фоне стал более чем заметен всплеск перевооружения ряда государств региона. Появились признаки скрытого противостояния и, как следствие, возникли новые проблемы с уровнем доверия.
С одной стороны, существовавшая система безопасности Европы себя исчерпала. С другой, крайне важным становится нахождение новой парадигмы для обеспечения безопасности региона. Вряд ли кто-нибудь после оценок таких военных конфликтов как в Ираке, Грузии, Сирии, Ливии станет оспаривать тот факт, что напряженность в регионе, как и уровень рисков и угроз существенно вырос за последнее десятилетие.
Как кажется, Украина более других государств заинтересована в формировании оружейного равновесия и сохранения баланса военных сил. Так как, во-первых, в пользу развития гармонии в регионе отказалась от статуса ядерного государства. А, во-вторых, Украина объявила внеблоковый статус, но при этом испытывает дискомфорт от нахождения между двумя крупными военно-политическими группировками. Скажем, я не могу позитивно воспринимать как перспективы развертывания батареи наземного базирования с американскими перехватчиками SM-3 в Румынии и размещение американских ракетных комплексов Patriot в Польше, так и идею размещения в Беларуси российской истребительной авиабазы и четырех дополнительных дивизионах ракетных систем С-300. Наконец, есть и третий, по моему мнению, фактор нестабильности – нахождение на территории Украины военной базы иностранного государства. К примеру, мне как эксперту, непонятно, почему в составе Черноморского флота России из 13 больших кораблей 7 больших десантных кораблей.
Как видим, общие изменения геополитической обстановки складываются не в пользу Украины. Однако не стоит думать, что эти изменения благоприятны для государств Европейского региона.
Хочу также напомнить, что Украина всегда демонстрировала конструктивную позицию по отношению к адаптации ДОВСЕ, и наряду с Беларусью, Казахстаном и Россией ратифицировала адаптированный договор, подписанный в ноябре 1999 года.
Однако вернемся к рассматриваемому договору ДОВСЕ. Документ предусматривал недопущение развития военного потенциала для реализации внезапного нападения и проведения крупномасштабных военных операций в регионе за счет ограничений наиболее опасных на то время вооружений и военной техники прямого поражающего действия: танков, боевых бронированных машин, артиллерии калибра 100 мм и выше, боевые самолетов и ударных вертолетов. Эти подходы представляются устаревшими.
В настоящее время ситуация в области вооружений и военной техники в Европе изменилась коренным образом. Во-первых, выросла технологичность самих вооружений, и при этом ряд государств, которые в течение последнего десятилетия достаточно активно перевооружали национальные армии, сделали существенный шаг вперед по отношению к странам со скромным уровнем оборонных расходов.
С одной стороны, необходимы меры, которые увеличат доверие государств региона. И прежде всего, прекращение неконтролируемой, порой хаотичной и поспешной милитаризации региона. Это касается, например, Прибалтийских государств, Польши, Румынии, России и Беларуси. Я склонен рассматривать это как действия, которые могут привести к подрыву основ безопасности в регионе и ликвидации того уровня доверия, который обеспечивал договор ДОВСЕ.
Вследствие появления целого ряда негативных для региональной безопасности изменений я хотел бы предложить к обсуждению изменение самих принципов ведения переговоров – наиболее слабом месте современного этапа.
Во-первых, договариваться о реализации серии поступательных компромиссных шагов со стороны не всех отдельных заинтересованных государств, а трех групп стран. Двух блоковых группировок – НАТО, с одной стороны, и союза РФ и Республики Беларусь, с другой. И внеблоковых участников как группы государств-посредников. Есть убежденность, что только консолидированные позиции военно-политических блоков могут вывести ситуацию из сложного и запутанного лабиринта.
Основными целями и задачами новой договоренности может стать формирование усовершенствованного соглашения, схожего с ДОВСЕ. Вполне реалистичными выглядят такие задачи нового договора, как предотвращение крупных региональных и приграничных конфликтов, а также реализация замедления перевооружения участников соглашения, недопущение угрожающей концентрации новых ударных видов вооружений в граничных регионах.
Во-вторых, в качестве второго фундаментального принципа предлагаю рассмотреть дальность действия основных ударных вооружений и военной техники стратегического и оперативно-стратегического характера (включая их элементы). В первую очередь, на мой взгляд, речь должна идти о ракетном оружии, авиационных комплексах, в том числе, соответствующих беспилотных системах, а также о системах морского базирования.
Теперь относительно более углубленного взгляда на формирование обновленной структуры европейской безопасности, и в первую очередь, развития нового договора.
Принципиально важными мы считаем ниже следующие положения. Они могут обсуждаться в качестве первого этапа новой формулы ограничений после выработки и утверждения выше обозначенных принципов.
1. Новый договор должно заключать между тремя группами заинтересованных государств Европейского региона, независимо от членства в военно-политических блоках. Группы государств представляют консолидированные, совместно выработанные позиции. В то же время новый договор должен быть отдельным юридическим документом, обязательным для выполнения всеми государствами-участниками.
2. К каждому государству-участнику соглашения должны применяться равные ограничений вооружений. В то же время ключевым принципом должен быть вопрос ограничения сосредоточения основных видов ударных вооружений и военной техники с дальностью действия более 100 км. Таким образом, вопрос контроля танков, легких бронированных машин, артиллерийских систем снимается с повестки дня. Одновременно с этим большую актуальность приобретает контроль авиационного вооружения, высокоточных средств поражения, ракетной техники и некоторых видов зенитно-ракетных систем, пусковых установок и систем целеуказания, а также, соответствующих типов боевых кораблей и современных беспилотных авиационных комплексов ударного назначения. Принимая во внимание идею контроля исключительно ударных видов вооружений, вопрос размещения радаров, любых средств разведки и обнаружения может быть также снят с повестки дня.
3. Новое соглашение, в отличие от прежнего, непременно должно учитывать все виды базирования стратегических или оперативно-стратегических вооружений: на суше, на море, в воздухе. При этом актуальность прежней терминологии утрачивает свое значение.
4. Особое внимание хотелось бы обратить на принципиально новые носители ударных вооружений – беспилотные летательные аппараты. Представляется чрезвычайно важным их строгий учет и контроль количества ударных беспилотных авиационных комплексов, которые могут иметь национальные армии каждого из государств региона. При этом обязательным должно быть распространение положений договора на сухопутные компоненты военно-морских сил.
5. Также фундаментально важным представляется и уже высказываемое российской стороной заключение о необходимости учета ограничения палубной авиации. Должно быть жестко ограничено сосредоточение в морских акваториях региона военно-морского ударного потенциала. Ограничения должны касаться как палубных боевых самолетов и вертолетов, но также крылатых ракет и непосредственно военных кораблей. А также обязательный учет современных систем противоракетной обороны США, которые планируется размещать на кораблях в Норвежском, Балтийском и Средиземном морях. Кроме того, необходимо ограничение по времени пребывание военных кораблей в зоне потенциального или реального военного конфликта для случаев, когда корабли стягиваются односторонним решением.
6. Необходимо усовершенствование правил обмена информацией относительно перемещения ударных вооружений и военной техники стратегического и оперативно-стратегического характера и их элементов. Для чего целесообразно сформировать общую базу данных с обязательством внесения изменений в течение одного месяца и возможностью любого государства-участника осуществлять оперативный контроль. Инспекции (сформированные представителями трех групп стран) целесообразно осуществлять с периодичностью не менее трех раз в течение года. В этой связи, хотелось бы упомянуть предложение директора Национального института стратегических исследований Андрея Ермолаева – относительно продолжения практики дополнительных инспекций по согласованию с причастными государствами-участниками и за счет инспектирующей стороны.
Таким образом, европейская безопасность сегодня определяется большим количеством факторов, чем в период «холодной войны». Это требует выработки более тонкой и более сложной концепции, направленной на уменьшение напряженности и увеличение доверия в регионе. Представляется важным на первом этапе достижение любого прогресса в области контроля основных типов вооружений и военной техники государств Европейского региона. Выше обозначенные условия, разумеется, являются неполным перечнем мероприятий. Однако таким способом может быть создана платформа для дальнейшего движения навстречу высокому уровню доверия и гармонии.
Необходимо констатировать, что Россия и США играют ключевую, и даже определяющую роль в решении проблемы безопасности Европейского региона. И, так как в настоящее время, по моему мнению, диалог России и США не является конструктивным, хотелось бы призвать основных антагонистов проявить добрую волю и пример для остальных игроков Европейского региона.
Валентин Бадрак,
директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения
