С 2020 года был запущен глобальный сценарий переформатирования мира. Запущен не какими-то тайными силами, масонами, патиссонами или «Союзом меча и орала». Пандемии всегда меняли мир, тому в истории мы сыщем сто примеров, и в этом плане ковид – ни разу не исключение. Так, появившись на берегах Иссык-Куля в первой половине XIV века, бубонная чума, она же черная смерть, перекроила политическую карту Европы и Ближнего Востока. Ковид в этом плане не был исключением, просто процессы развивались гораздо быстрее, чем шестьсот или триста лет назад.
На территории постсовка тектонические сдвиги начались именно с Южнокавказского региона. То, что не совсем корректно многие называют 44-дневной войной, было ничем иным как осенней кампанией 2022 года в войне, которая идет между Азербайджаном и Арменией уже более тридцати лет. Войны, которая никак не может считаться законченной, так как все войны заканчиваются или мирным договором, или полным уничтожением военного потенциала противника и капитуляцией. Ни того, ни другого не произошло. Именно поэтому, несмотря на то что события 44-дневной войны (для удобства мы тоже будем называть это так) в корне изменили статус-кво в регионе, вопрос о заключении мирного договора, то есть об окончании войны продолжает оставаться актуальным сегодня как никогда.
Изменение статус-кво в ноябре 2020 года прежде всего касалось формата дальнейших переговоров о мире. Ушел в прошлое формат Минской группы ОБСЕ, главной задачей которого было определение статуса Нагорного Карабаха. После успехов 2020 года Азербайджан прямо и недвусмысленно заявил, что вопрос статуса не может больше являться предметом для переговоров, так как представление любой формы территориальной автономии карабахским армянам несет в себе потенциальную угрозу дестабилизации и сепаратизма в будущем. На месте минского формата, возник новый, трехсторонний формат с участием России, Армении и Азербайджана при неформальном участии Турции. Несмотря на то, что Турция не является подписантом заявления от 10 ноября 2020 года, она присутствует на земле – мониторинговый центр в Агдамском районе и неформально участвует практически во всех переговорах по данному вопросу.
Кроме этого, в 2021 году Азербайджан и Турция заключили Шушинскую декларацию, согласно которой эти две страны являются полноценными военно-политическими союзниками. Что также в корне изменило ситуацию на земле. С этого момента Азербайджан официально оформил союзничество с региональной державой, тогда как доверие Армении к своему союзнику по ОДКБ было сильно подорвано. Кроме этого, в феврале 2020 года Россия заключила с Азербайджаном договор о союзническом взаимодействии, который хоть и не является аналогом Шушинской декларации, строго формально поднимает отношения между Россией и Азербайджаном на качественно иной уровень.
В реальной политике ситуация, сложившаяся на февраль 2022 года, выглядела следующим образом. Россия, разместившая свой “миротворческий” контингент в Карабахе, никуда не торопилась, имея текст заявления 10 ноября 2020 года, в которое вошли практически все ключевые пункты требований Азербайджана, но в московской редакции. То же самое можно было сказать и про Армению, для которой сложившийся статус-кво выглядел, пожалуй, наилучшим или оптимальным по результатам разгрома в 44-дневной войне. И чего категорически нельзя сказать про Азербайджан.
Существует устоявшаяся фраза, практически мем – Азербайджан победил в 44-дневной войне. И данный мем до определенного момента устраивал практически всех. В Ереване и Москве, потому что это не провоцировало Баку на активные действия по изменению статус-кво, ну а в Баку – потому что создавало положительный фон как внутри страны, так и на международной арене. И данное утверждение было бы абсолютно верным, если бы речь шла о том, что Азербайджан одержал победу в военной кампании 2020 года. Что касается войны в целом, то война между Азербайджаном и Арменией идет с момента восстановления независимости этих стран. И да, любая война заканчивается или подписанием мирного договора, или капитуляцией одной из сторон. Так как на сегодняшний день ни того, ни другого нет, война продолжается. Формы ведения войны, конечно, имеют значение, но то, что война сегодня идет на дипломатическом, информационном, политическом, экономическом и других полях, совсем не отменяет факта ведения войны. И это война, в которой с самого начала полноценно участвуют не две, а три стороны, а именно – Азербайджан, Армения и Российская Федерация.
Давайте для того, чтобы понять суть проблемы, попытаемся четко озвучить конечные цели сторон. Цель Азербайджана ясна и понятна – в полном объеме восстановить суверенитет над всеми территориями, входящими в международно признанные границы страны. Именно с достижением этой цели связаны все заявления официального Баку о недопустимости любого вмешательства иностранных государств в ход событий на своей территории. Отказ от участия в работе Минской группы ОБСЕ (которая была в свое время создана для определения статуса бывшей Нагорно-Карабахской Автономной области), от предоставления мандата российским миротворческим силам (которые размещены на территории Карабаха согласно заявлению от 10 ноября 2020 года), плюс категорическое нежелание обсуждать любые международные миссии на своей территории – связаны именно с этим.
Цель Армении на первый взгляд не столь ясна. Но это только на первый взгляд. Изначально целью Армении был «миацум», то есть реализация идеи требовании армян Нагорного Карабаха присоединить преимущественно армянонаселённую Нагорно-Карабахскую автономную область к Армении. Все последующие модификации данной цели являлись ничем иным как методами достижения данной цели. Несмотря на то, что формально Нагорный Карабах был провозглашен независимым государством, фактически территория бывшего НКАО вместе с другими оккупированными районами Азербайджана представляла из себя часть территории Армении с правами широкой автономии, финансировалась из бюджета Армении и имела общую с Арменией систему безопасности. Все без исключения граждане «НКР» являлись гражданами Армении. Ситуация не изменилась и после 44-дневной войны, просто сократилась территория, а безопасность вместе с армянскими военными стали обеспечивать военнослужащие Российской Федерации.
С целями России все ещё более запутано на первый взгляд. Но повторюсь, именно на первый взгляд. Есть красивое выражение – в конфликте между Арменией между Арменией и Азербайджаном Россия поддерживает конфликт. Выражение не просто красивое, но и абсолютно точно отражающее суть событий. Будучи единственным и безальтернативным союзником Армении и обладая значительным влиянием в Азербайджане, Москва могла себе позволить роскошь монопольной модерации конфликта с целью недопущения какого-либо компромисса между воюющими сторонами. Это гарантировало Российской Федерации мощные политические рычаги влияния как на Армению, так и на Азербайджан.
Первое стратегическое поражение на Кавказе РФ потерпела в далеком 1999 году, когда было принято решение о строительстве нефтепровода Баку-Тбилиси-Карс. Таким образом РФ лишилась монополии контроля главного источника бюджета Азербайджана – экспорта энергоносителей, а в регион по-настоящему вошел другой региональный игрок – Турция. Трагикомичность ситуации заключается в том, что с этого момента конфликт вокруг Карабаха стал не только основой сохранения влияния Москвы в регионе, но и драйвером потери этого самого влияния. Потери влияния сначала на Азербайджан, а потом и на Армению.
Пандемия и мировой кризис, а также развязанная РФ война в Украине, в результате которой РФ попала под международные санкции, послужили катализатором сокращения этого самого влияния. Причем сокращением до такой степени, что Азербайджан сумел успешно реализовать военную кампанию осени 2020 года, кардинально изменив ситуацию на земле. Все разговоры о договорняке между Баку, Москвой и Анкарой лишены практического смысла. Какая разница – был договорняк изначально, или РФ согласилась на условия Баку и Анкары, потому что не могла никак помешать им. Важен результат, а он налицо. Ровно также, как не следует считать актом доброй воли остановку боевых действий и подписание Азербайджаном ноябрьского соглашения. Очевидно, что на период ноября 2020 года у Баку даже с поддержкой Анкары не было достаточно ресурсов для прямой конфронтации с Москвой.
Восемь месяцев широкомасштабной агрессии России против Украины кардинально изменили статус-кво, сложившийся по итогам 44-дневной войны. Крайнее ослабление России с весьма туманными перспективами на будущее поставили новые задачи в повестке дня всех трех игроков на Южном Кавказе. Пишу трех, потому что Турция участвует в игре на стороне Азербайджана. И только те, кто мало знаком с настоящим положением дел, могут считать, что в этой игре Азербайджан ведомый. Это далеко не так, ну а в целом Баку нужен Анкаре ничуть не меньше, чем Анкара Баку. Впрочем, это хоть и необходимое, но все же отступление от главной темы.
Главное, в новой ситуации это ослабление одной из сторон, участвующей войне. Причем ослабление в динамике. Многие аналитики начали говорить о возможности каскадного обвала российской государственности. Конечно, далеко не факт, что это произойдет, и тем более произойдет завтра. Однако, само существование подобной перспективы ставит перед участниками конфликта совершенно новые задачи. Причем, если обвал России пока не представляется очевидным, то её ослабление в ходе войны в Украине уже свершившийся факт. И уже сегодня Россия не в состоянии выполнять те задачи в регионе, которые она выполняла ещё совсем недавно. История с непоставкой в Армении оплаченных вооружений показательна, но далеко не единственная.
А теперь давайте посмотрим на те задачи, которые встали перед игроками в связи с новым, складывающимся статус-кво. Для Армении очевидно это задача обеспечения своей безопасности. Зонтик России больше не работает. В таких условиях война с Азербайджаном становится угрозой не просто проживания армян в Карабахе. Возникает и угроза территориальной целостности самой Армении. В этих условиях задача формулируется достаточно просто – заключить такой мир с Азербайджаном, который бы обеспечил сохранение армянского населения Карабаха и защиту своей территориальной целостности. Сделать это достаточно сложно, так как фактическая юрисдикция Азербайджана ставит большой знак вопроса на перспективе сохранения армянского населения в Карабахе с гражданством Азербайджана. В Ереване прекрасно понимают, что подписание мирного договора с Азербайджаном без гарантий сохранения армянского населения Карабаха будет воспринято в армянском обществе как предательство. Понятно, что наиболее приемлемой схемой для армянского руководства могло бы стать размещение любого, пусть даже не военного, международного контингента, для мониторинга ситуации. Но именно на это Баку ни при каких условиях не пойдет, да и пойти не может.
Кроме этого, перед властями стоит задача защиты суверенитета и самой Армении. Азербайджан уже озвучил, хоть и неофициально, зеркальные претензии к Армении на Зангезур (область Сюник) и восточные территории, прилегающие к озеру Севан. Понятно, что сегодня это как бы разменная монета Баку для переговоров с Ереваном. Но кто сказал, что эти претензии не станут реальностью в случае вакуума силы в регионе, связанного с уходом России. Таким образом задача, стоящая перед властями Армении выглядит следующим образом – замещение России в роли гаранта безопасности Армении страной, обладающей достаточными ресурсами. Это программа минимум. Ну а программа максимум – распространение данных гарантий и на армян Карабаха. То есть, по сути, возврат к статус-кво до февраля 2022 года, только без России. Параллельно Армения ведет напряженную работу по укреплению своей обороноспособности.
Понятно, что вариантов у Армении не так уж и много, но они есть. Первый вариант – транзит системы безопасности на запад. Главным актором здесь видится Франция, и последнее заявление Макрона, которым он практически дезавуировал роль Франции в качестве посредника, и обозначил свою страну как сторону, поддерживающую Армению. При этой же конструкции или векторе Армения может вполне рассчитывать на поддержку определенных политических сил США и Евросоюза. И это тот вариант, к которому склоняется нынешнее правительство Армении. Однако есть альтернатива, а именно российско-иранский альянс, в котором Иран заполняет вакуум силы, в случае полного ухода России. И тот, и другой вариант связан с определенными рисками, но на самом деле, эти риски меняются в зависимости от ситуации в Украине. Так или иначе для всего этого необходимо время, таким образом тактически для Армении ничего не изменилось – необходимость затянуть время как была, так и осталась.
Для Азербайджана задачи – строго противоположные. Добиться заключения мирного договора в кратчайшие сроки, то есть до того, как Армения осуществит транзит безопасности, в период максимального вакуума силы РФ на Южном Кавказе. Какими инструментами обладает для этого Азербайджан? Прежде всего, это технологическое преимущество на поле боя. В августе – сентябре Баку протестировал два подхода реализации этого преимущества. Не являясь военным экспертом, могу ошибаться, но как мне видится, августовский сценарий с нанесением точечных ударов по позициям армянских вооруженных формирований в Карабахе был куда более эффективным, чем занятие господствующих высот на армяно-азербайджанской границе. В сухом остатке, в августе Азербайджан получил контроль над старой лачинской дорогой, а в сентябре миссию наблюдателей ЕС на армяно-азербайджанской границе.
Многие вопросы могло бы снять взятие под свой контроль новой Лачинской дороги. Правда это было бы нарушением заявления от 10 ноября 2020. Но все это формальности. Понятно, что по мере ослабления России из трехстороннего формата ноябрьского заявления Азербайджан выйдет. Просто ждет удобного момента. Ну а пока Баку ведет интенсивную работу к подготовке мирного договора.
Из практических задач для Баку важно – провести процесс разоружения армянских вооруженных формирований и добиться прекращения финансирования армянского анклава на своей территории со стороны Армении. Понятно, что реализовать процесс разоружения армянских формирований в условиях противодействия этому процессу со стороны российских военных, представляется маловероятным. Но мирный договор вполне может снять вопрос о финансировании. На встречах в Брюсселе, Вашингтоне и Праге стороны практически договорились о заключении мирного договора. Правда в этих договоренностях была ложка дегтя, связанная с негативными заявлениями президента Франции Макрона в адрес Азербайджана сразу после встречи в Праге. Но это, пожалуй, деталь, которая больше касается отношений Франции и Азербайджана и позиционировании Франции как гаранта безопасности Армении.
План, предлагаемый Европейским Союзом, выглядит достаточно просто – стороны заключают мирный договор, чем создают условия для полного прекращения огня, делимитации границы и открытия транспортных коммуникаций. Отдельно оговорили и вопрос об интеграции армянского населения Карабаха, причем Ильхам Алиев, который крайне болезненно относится к любому участию иностранных государств в вопросе о Карабахе подчеркнул, что готов предоставлять информацию по данному вопросу международным организациям и странам-партнерам.
Таким образом, получается, что к заключению этого мирного договора готовы все стороны. Премьер-министр Армении неоднократно заявлял, что его страна признает суверенитет и территориальную целостность Азербайджана согласно Уставу ООН и Алма-Атинской декларации 1991 года. Но тут как в старом анекдоте – есть нюанс. И нюанс этот связан далеко не только с тем обстоятельством, что в Конституции Армении есть ссылка на Декларацию о независимости, в которой указывается, что данная декларация основана на совместном Постановлении Верховного Совета Армянской ССР и Национального Совета Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989 года «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». В конечном итоге это правовая коллизия самой Армении.
Гораздо более серьезный нюанс озвучил в своем выступлении на Валдайском форуме президент России Владимир Путин. Отвечая на вопрос о будущем мирном соглашении между Арменией и Азербайджаном, Путин достаточно откровенно заявил – если армянский народ и армянское руководство считают, что надо выбрать так называемый «вашингтонской вариант» этого договора, который, насколько я понимаю, предусматривает признание суверенитета Азербайджана над Карабахом, – пожалуйста.
На первый взгляд, это заявление выглядит как предложение к Армении, но на самом речь Путина на Валдае была по сути ультиматумом, направленным на срыв пражского формата заключения мирного договора. Причем этот самый ультиматум сопровождался целой серией специальных мероприятий – от многотысячного митинга армян Карабаха до встречи в Сочи с лидерами Азербайджана и Армении.
Готовясь к данной встрече, Никол Пашинян озвучил свои предложения/требования к России и попытался «усилить» лидирующую роль Москвы в переговорном процессе. Часть из них РФ завуалировано учла в 15-ти пунктах своего, по сути, плана. Понятно, что все, включая Пашиняна, прекрасно понимали, что выполнить эти запросы Еревана Москва не в состоянии. Азербайджан твердо стоял на давно уже озвученных пяти пунктах урегулирования конфликта, и никакого резона идти на уступки у него нет. Так что в Сочи как обычно договорились договариваться. Из всех пунктов согласованного совместного заявления, на первый взгляд, заслуживает внимания только один – договорились воздерживаться от применения силы или угрозы ее применения, обсуждать и решать все проблемные вопросы исключительно на основе взаимного признания суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ в соответствии с Уставом ООН и Алма-Атинской декларацией 1991 года.
Но на самом деле значимость и этого пункта весьма спорная. Во-первых, ни одна сторона никогда не признавала свою инициативу в применении силы. А во-вторых, данный пункт касается только армяно-азербайджанской границы, на которой до конца года размещены наблюдатели ЕС. А к территории Карабаха это не имеет никакого отношения. В остальном совместное заявление – ни о чем.
В сухом остатке мы имеем следующую картину. Путину удалось собрать в Сочи Алиева и Пашиняна, и даже формально подтвердить главную роль России в «модерации» данного конфликта. Но именно формально, так как само участие РФ в конфликте было непосредственно связано с угрозой применения силы. А вот с этим у РФ сегодня, мягко говоря, не совсем всё в порядке. Практический провал российской агрессии против Украины и углубляющаяся международная изоляция Москвы, создали устойчивый тренд как силового, так и политического и экономического исчерпания ресурсов РФ. В таких условиях сохранять свою роль на Южном Кавказе, пусть даже в урезанном после осени 2020 года формате, невозможно. И это хорошо понимают и в Баку, и в Ереване.
Азербайджан уже выстроил свою систему безопасности, заключив союзнический договор с Турцией и взаимодействуя с другими странами – от Италии и Пакистана до членов Организации тюркских государств, ШОС, Организации Исламской конференции и Движения неприсоединения. Армения стахановскими темпами занимается тем же самым – от Франции и конкретных политических групп в США, диаспоры, саммит которой состоялся на днях в Ереване, до Ирана и Индии. Добавим к этому возросший интерес США и Европейского Союза к установлению мира в регионе. В этих условиях РФ явно выглядит третьим лишним. Впрочем, пока у Москвы ещё есть какие-то ресурсы, отказываться от её услуг не собираются ни в Баку, ни в Ереване. Но это «пока» стремительно подходит к концу благодаря успешным действиям Вооруженных Сил Украины.
Гела Васадзе, Грузинский центр стратегического анализа GSAC
