Сказать, что год начался неожиданно, это ничего не сказать. События в Казахстане, давайте из чувства деликатности пока называть их только событиями, свалились как новогодний снег на голову ничего не подозревающим, ещё не вставшим с новогоднего застолья аналитикам, журналистам, политикам и прочим, создающим белый шум вокруг мировых событий. Сегодня, когда про то, что произошло там написаны и записаны терабайты версий и мнений, гораздо интереснее поговорить не о том, что было, а о том, что мы имеем в сухом остатке на данный момент. Хотя ещё ничего не закончилось, да и не могло закончиться.
Давайте оставим историкам ответ на вопрос, почему адский механизм кровавых событий был запущен именно в первые дни нового 2022 года, какой сбой системы транзита власти привел к вакууму этой самой власти в Казахстане и почему столько времени не было видно Нурсултана Назарбаева, который появился, когда все уже было кончено лишь для того, чтобы оформить свой окончательный уход в политическое небытие.
Ответить на вопрос, что же все-таки было в Казахстане и сложно, и просто одновременно. Сложно, потому что правды до конца мы всё равно не узнаем, даже если её нам скажут. Но одно очевидно – в Казахстане было всё. И социальный протест, и политические демонстрации, и криминальный беспредел, и действия экстремистов, и иностранная интервенция в прямом смысле этого слова.
Тот факт, что всё это произошло сразу после саммита стран СНГ в Петербурге, конечно, ничего не доказывает, но заставляет задуматься.
Что такое постсовок
Хорошо известный факт, что все несчастливые страны, ровно так же как и несчастливые семьи, несчастливы по-своему. Единственное, что их объединяет, так это то, что им не повезло быть в составе «великого и могучего», а значит даже спустя тридцать лет доказывать свое право на существование бывшей метрополии, имеющей на них вполне определенные планы. Но вот дальше сходство заканчивается, так как планы Кремля по отношению к бывшим «братским республикам» дискретны во времени и пространстве.
Страны Балтии, которые вырвались из пространства постсовка, став членами НАТО и даже Европейского Союза, поэтому к постсовку, несмотря на определенный опыт существования в составе СССР, относятся с натяжкой. По поводу определения постсоветское пространство (сокращенно постсовок), как бы оно нам не нравилось, данное определение имеет конкретную политологическую нагрузку. Постсовок – это территория, которую руководство РФ уже откровенно и открыто называет зоной своего влияния и требует признания данного факта от всех мировых и региональных держав – от Китая до Турции и Европейского Союза. Требовать-то они требуют, но вот незадача, за тридцать лет независимости во всех бывших братских сформировались собственные элиты, которые видят себя кто-то независимыми, а кто-то не совсем зависимыми от Кремля. Да и Земля перестала начинаться с Кремля с момента подписания Беловежского соглашения, а у кое-кого и того раньше. Каждой из стран бывшего СССР пришлось выбирать свой путь ухода из советского прошлого, исходя из географии, исторической традиции и военно-политической ситуации на момент распада Союза.
Впрочем, уже тогда Москва предпринимала отчаянные усилия, для того, чтобы удержать расползающиеся от неё бывшие республики, правда, действуя как слон в посудной лавке. В итоге бывшие расползались все дальше и дальше, и чем брутальнее Кремль пытался их удержать, тем больше росло желание бывших отползти как можно дальше.
В результате политики Кремля, именно политика Кремля, а не извечное стремление народов к свободе, стало триггером сегодняшнего статус-кво. Все страны постсовка разделились на три группы – союзники, нейтралы и враги. К союзникам относятся члены ОДКБ и ЕАЭС – Беларусь, Армения, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан. К нейтралам – Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан. Ну и враги – Украина, Грузия и Молдова. Есть ещё четвертая группа территорий, назовем её маргинальной, которую в Москве упорно пытаются выдать за страны или хотя бы стороны конфликта – Абхазия, т.н. Южная Осетия, Приднестровье и оккупированные территории Донбасса. Понятно, что степень влияния Кремля на эти группы разная, и ровно также понятно и то, что стратегической целью РФ является повышения степени влияния до уровня четвертой группы, то есть поэтапная маргинализация всех стран постсовка.
Как известно, внешняя политика почти всегда является продолжением внутренней. Практически подавив оппозицию и гражданское общество, Кремль нуждается в гарантиях бессрочного сохранения власти стареющего лидера со стороны крупных игроков. А это невозможно без полного подчинения внешнего кольца бывших советских республик. Любой успешный опыт государственного строительства на территории постсовка является не просто вызовом, но и прямой угрозой власти правящей элиты РФ. Этим и только этим можно объяснить повышение агрессивности внешней политики Кремля. Январь преподал всем нам два урока российской политики – казахстанский и украинский.
Конечная цель Кремля
Если что-то лает как собака, вертит хвостом как собака и выглядит как собака, то это собака. Ровно также, как если что-то называется ОДКБ, действует как ОДКБ и выглядит как ОДКБ, то это Россия. Потому что ОДКБ – это Россия, и в этом убедился весь мир на примере Казахстана. В тот момент, когда дежурный по ОДКБ премьер-министр Армении Никол Пашинян объявил о начале «миротворческой» операции в Казахстане всем стало ясно, что у Москвы появился новый инструмент контроля над своими «союзниками», которым она не преминет воспользоваться в случае критической ситуации.
Кроме этого Кремлю удалось как минимум поставить на паузу центростремительные процессы в самой мощной с экономической, да и с политической точки зрения страны, контролируемого ею пространства.
Без Казахстана не только широко разрекламированный Москвой проект «СССР 2.0», но и действующие проекты ЕАЭС и ОДКБ лишены своего смысла. После январских событий в Казахстане этот смысл пока остается.
Безальтернативность Москвы для политических режимов Таджикистана и Кыргызстана и попытки заигрывания с определенной группой пришедших к власти в Афганистане талибов дает Кремлю возможность контролировать главные сухопутные маршруты китайского мегапроекта «Один пояс – один путь», что несомненно не может нравится Китаю. Следующими целями Кремля в Центральной Азии вполне естественно являются Узбекистан и Туркменистан, причем высказывания Александра Лукашенко тут совсем ни при чем.
На южном направлении центростремительные тренды Армении, своего главного союзника на Южном Кавказе, Кремлю удалось купировать целым рядом активных мероприятий, начавшихся после бархатной революции и упрочить свои позиции в этой стране после 44-дневной войны. Таким образом Ереван полностью лишился возможности для маневра, которая существовала ещё во времена президентства Сержа Саргсяна, при котором Армения могла самостоятельно подписывать протоколы с Турцией и договора о всеобъемлющем партнерстве с Европейским Союзом.
Понятно, что основной целью Кремля на Кавказе в ближайшей перспективе будет Азербайджан, так именно Азербайджан путем активной кооперации с Турцией в последнее время сумел создать альтернативу влиянию Кремля в регионе. Перед РФ стоит сложная, и в то же время очень увлекательная задача – не просто вернуть себе контроль над Азербайджаном, но и сделать своим союзником Турцию, оторвав её от традиционных союзников по НАТО.
Ещё вчера такая задача казалась абсолютно фантастической. Однако, обратите внимание как действует Кремль. Он, имея на столе домашние заготовки, просто ждёт подходящего момента, и запускает свои сценарии развития событий. Так было в Беларуси в 2020 году и в Казахстане в январе этого года. Импровизации на заданную тему по мотивам войны с Грузией и оккупации Крыма и части Донбасса, остались в прошлом. Поэтому в Москве будут просто ждать кризисных ситуаций, а инфраструктура для реализации своих планов у них есть уже даже в Турции, не говоря про Азербайджан.
Про Беларусь уже всё сказано, и не вижу особого смысла возвращаться к этому. А вот, что касается Грузии и Украины – эти две страны счастливы одинаково и несчастливы по-своему. Понятно, что на данном этапе провернуть нечто похожее на казахстанский или белорусский сценарий в Тбилиси или в Киеве, у Москвы вряд ли получится.
Однако, пример Грузии, которая раньше Украины, то есть практически с момента распада СССР, вошла в конфронтационный клинч с РФ, показывает, что возможности у Кремля есть. В 2008 году РФ была вынуждена признать “независимость” Абхазии и так называемой Южной Осетии. При этом казалось, что приемлемых для Кремля вариантов развития событий нет. Но после смены власти, Москве удалось добиться того, что грузинская проблема, хотя никуда и не делась, но не сильно беспокоит обитателей Кремля, Старой и Смоленской площадей. В конечном итоге, пассивная позиция нынешних грузинских властей для РФ – идеальная модель поведения страны, у которой оккупированы два её региона.
Дальше больше – требование признания “новой геополитической реальности” и налаживания “добрососедских” отношений, с неформальными намеками, что отобранное можно и вернуть, пусть в виде конфедерации, союза или чего-то там в этом роде. Понятно, что при такой конфедерации уровень зависимости грузинских властей от Кремля будет примерно таким же, как зависимость от РФ коллаборационистских властей Абхазии и так называемой Южной Осетии. Идеальный вариант для Кремля, не так ли?
Так вот именно такой сценарий предполагается продвигать и по Украине. Причем основа для этого уже заложена, и это – Минские соглашения. И нынешний кризис вокруг Украины – это очередной этап реализации долгосрочного плана, который давно лежит на столе у кремлевских стратегов. В конечном итоге, по замыслам руководства РФ, степень суверенитета всех стран постсовка должна быть никак не выше суверенитета коллаборационистов на оккупированных территориях Грузии и Украины.
Пятая колонна или что делать
Хороший вопрос, не правда ли. Действительно, что делать, когда ты практически в одиночку противостоишь врагу, обладающему несравненно большим опытом и ресурсами, и имеющим на твоей территории инфраструктуру по дестабилизации.
Начнем с того, что в наших странах неправильно используют уже заезженный термин «пятая колонна». Когда во время гражданской войны в Испании генерал Эмилио Моле говорил о том, что кроме четырех армейских колонн, наступающих на Мадрид, в столице Испании у франкистов есть пятая колонна, которая в решающий момент ударит с тыла, он имел в виду вовсе не агентурную сеть франкистов, а поддержку населения Мадрида, которое ненавидело левое правительство. Так вот, исходя из правильного понимания термина “пятая колонна”, никакой пятой колонны у Кремля в странах постсовка нет. Более того, практически во всех странах от Грузии и Украины до Беларуси и Казахстана подавляющая часть населения не поддерживает идею каких-либо союзов с Москвой. И это самая главная проблема Кремля.
То же самое можно сказать и про лидеров общественного мнения в этих странах, за некоторым исключением в виде прямой агентуры и полезных идиотов. Как верно заметил ещё Наполеон, штык очень полезная вещь, но на нем неудобно сидеть.
Предложить какую-либо привлекательную идею, способную объединить вокруг Красной площади молдаванина и киргиза, казаха и армянина, белоруса и туркмена, в Москве уже давно не в состоянии. За тридцать лет выросло новое поколение людей, для которых идея независимости своих стран естественна и не подвергается никакому сомнению. Так что даже в странах, которые сегодня находятся под контролем Москвы, пятая колонна рано или поздно сделает свое дело. Единственное, что может великий тактик Владимир Путин (пишу это без тени иронии), так это затормозить ход исторического процесса в наших странах ради сохранения собственной власти. Но и это не всегда и не совсем успешно.
Идем дальше. В наших странах не любят термин постсоветское пространство (сокращенно, постсовок). Оно и понятно – необходимо уходить от советского прошлого, а не возвращаться к нему. Но иногда термины бывают полезными, тем более если они отражают реальность. Под термином постсовок сегодня смело можно объединить все страны, против которых РФ ведет активную гибридную войну. А это все 11 бывших союзных республик без исключения. На самом деле все 12, потому что Кремль ведет активную гибридную войну и против населения России, но это другая тема. Так вот, исходя из вышесказанного логично было бы прийти к необходимости общего сопротивления в свете этой гибридной агрессии. Как минимум информационного сопротивления, а дальше как получится. Естественно используя и продвигая возможности друг друга и возможности партнеров извне. Чем дальше кому-либо из нас удастся отбежать от вездесущей длани Кремля, тем легче будет остальным.
И наконец, необходимо понимание того, что у Кремля ложка всегда длиннее. У каждой страны постсовка есть длинный перечень договоров и соглашений с Кремлем, которые грубо нарушались, что приводило к потере значительной части суверенитета, а иногда и территорий. Не говоря уже о потерянных жизнях. Пытаться договориться, отсрочить, увильнуть не получится. Сопротивляться все равно придется, только уже при худших условиях. Придется, потому что у них ложка всегда длиннее.
Гела Васадзе, руководитель региональных программ Грузинского Центра стратегического анализа (GSAC), Тбилиси
