На протяжении второй половины июля 2021 г. напряженность на многих участках армяно-азербайджанской границы вспыхнула с новой силой и сейчас, пожалуй, находится на наиболее высоком уровне с момента заключения Соглашения от 10 ноября прошлого года.
Первые тревожные новости пришли из Шуши, в сторону которой, по сообщениям азербайджанских военных, велась стрельба из территории Карабаха, контролируемой российскими миротворцами.
Однако если этот инцидент не имел продолжения, в скором времени намного более продолжительные эпизоды эскалации конфликта случились вдоль границы в районе Нахчывана и Товуза, и в особенности Кельбаджарского района, где 23 июля погиб азербайджанский офицер Фарман Ягублу – первая боевая потеря в составе азербайджанских ВС за много месяцев. На протяжении следующих нескольких дней, неоднократно приходили тревожные новости о боях. При этом каждая сторона сообщала о «существенных потерях» у противника. Армянские СМИ даже успели отрапортовать о 3 сбитых беспилотниках противника, при том что отсутствие каких-либо их фотографий свидетельствует скорее о фейковости этой информации. С другой стороны, в последние дни МО Армении сообщало о гибели двух армянских военных в ДТП, что зачастую служит ширмой для боевых потерь.
Следует начать с того, что нетипичное обострение началось сразу после визита президента Азербайджана И.Алиева в Москву, который, по его словам, «прошел очень успешно» и зафиксировал солидарность Баку и Москвы по большинству значимых вопросов, в том числе, открытию «Зангезурского коридора», что продолжает категорически отвергать Ереван. В этой связи вполне возможно, что армянской стороне такой рост напряженности на границе нужен для того, чтобы либо сорвать либо как минимум отложить в долгий ящик вопрос разблокировки зангезурского пути, либо чтобы выторговать для себя больше преференций от России. Эта история также имеет аспект внутрикремлевского противостояния – так Н.Пашинян как правило действует в парадигме своих кураторов в Москве. Также это тренд, что в Москве, несмотря на позитивные публичные заявления договорились всё-таки не по всем вопросам.
Симптоматично, что целый ряд заметных фигур в экспертной среде Армении в последнее время заявляют о том, что Азербайджан мог бы воспользоваться маршрутом Газах-Иджеван-Ереван-Нахчыван вместо кратчайшего пути через Зангезур: это, мол, будет более справедливо (читай: выгодно для Армении), а также будет создавать меньше проблем ее стратегической безопасности. Весь период начиная со Второй Карабахской Войны по сегодняшний день, существенная часть армянской политической элиты, а также некоторые влиятельные представители армянской диаспоры ведут активную работу по выводу на первый план сочувствующих им «кремлевских башен», традиционно курировавших покровительство Еревана Москвой. Эта прослойка воспринимает нынешний подчеркнутый нейтралитет Москвы как кратковременную девиацию, вызванную якобы «неудобной» ей фигурой Пашиняна, и как деятельность имеющих личный интерес в Баку представителей российского политикума. Вполне можно предположить, что они рассчитывают на то, что категорический отказ от нормализации с Азербайджаном и продолжение «вялотекущей войны» между Баку и Ереваном в том виде, в каком она проходила в последние годы, повысит значимость регулярной продажи РФ оружия в Армению и тем самым подкрепит позицию сторонников более проармянского курса в Кремле.
Вполне возможно также, что армянское правительство просто не хочет идти на дальнейшую разрядку обстановки, чтобы во-первых, сохранять «вопрос Арцаха» на международной повестке дня, а во-вторых, чтобы не получать упреки и обвинения в «предательстве и пораженчестве» со стороны радикально настроенных националистов и просто оппортунистов всех мастей. Такое поведение вполне в духе правительства Пашиняна, которое во многих аспектах привыкло довольствоваться половинчатыми шагами и попытками угодить сразу нескольким сторонам. Согласно этому нарративу, нынешнее армянское правительство понимает безальтернативность новой реальности и необходимости как минимум долгосрочной разрядки вдоль границы двух стран и серьезных мирных переговоров, однако не готово до конца проводить этот курс ввиду сильного влияния национализма и реваншизма на армянское общественное мнение.
С другой стороны, Москва, при всей ее вербальной приверженности процессу нормализации, также может выиграть в нынешней ситуации. С одной стороны, каждый день взаимных обстрелов и потерь личного состава делает роль РФ как гаранта безопасности вдоль взрывоопасной границы все более безальтернативной и, самое главное, повышает международную легитимность ее миссии в Карабахе.
Москва прекрасно знает, что Запад не очень заинтересован ввязываться в противостояния, где выгода сравнительно небольшая, зато требуются решительные действия и для эффективной миротворческой деятельности нужно идти на определенные риски. Недавнее позитивное для Москвы завершение саги о «Северном потоке-2» должно было лишний раз укрепить российское руководство во мнении, что если неоднородный Запад даже ради Украины оказался и не готов занять принципиальную позицию до конца, то он тем более не будет обострять отношения с Москвой ради менее важного для европейской и мировой политики вопроса.
Также Кремль вполне может использовать нынешнюю ситуацию как дополнительный рычаг давления на Баку в сторону вступления в ОДКБ (до сих пор Азербайджан технично уклонялся от неоднократных недвусмысленных намеков, в первую очередь ссылаясь на текущее противостояние с членом блока – Арменией).
В этой связи версия о том, что якобы Ереван пытается привлечь в регион Запад (в первую очередь – Францию), кажется, как минимум, противоречивой: конечно же, в Армении есть силы, мечтающие об этом, но согласно скандальному заявлению посланника Парижа в Ереване Джонатана Лакота, помощь в установлении безопасности французы будут рассматривать как оказание поддержки только если «Армения выйдет из ОДКБ» (читай – сменит геополитический вектор), что наоборот, становится сейчас еще менее вероятным…
Однако в этой истории есть и более здравое зерно: не секрет, что правительство Пашиняна очень заинтересовано в активном подключении Запада к мирному процессу, а многие заявления президента Алиева в последние месяцы, сделанные в адрес ЕС и США, также говорили об интересе Баку как минимум диверсифицировать состав сторон, содействующих процессу нормализации и заключению мирного договора. Не исключено, что Москва постарается использовать текущую эскалацию для того, чтобы продвинуть свою эксклюзивную роль в этом процессе. Кстати, в этой связи надо вспомнить и о том, что на протяжении последних двух месяцев Ильхам Алиев сделал ряд шагов и заявлений, свидетельствующих о серьезном улучшении отношений с коллективным Западом. На пресс-конференции от 20 мая Алиев неоднократно заявил о значении участия западных институтов в мирном процессе и восстановлении Карабаха – это прозвучало на контрасте с серьезной критикой, звучавшей в адрес ОБСЕ и его Минской Группы, ООН, Франции, США на протяжении нескольких месяцев. В июне после передачи минной карты Агдамского района Азербайджану в обмен на ряд армянских заключенных (которые в Ереване считают пленными) официальный Баку поблагодарил западных партнеров за посредничество в этом вопросе – при том, что первый подобный эпизод состоялся, по крайней мере, согласно официальным заявлениям, при посредничестве РФ.
Эти шаги показали, что Баку вовсе не намерен ограничивать свои внешнеполитические опции шатким тандемом Москва-Анкара, как почему-то посчитали некоторые эксперты. Более того, послы практически всех западных стран, кроме сопредседателей МГ ОБСЕ и Германии, в июле этого года приняли участие в специально организованной поездке в Шушу, включая даже Грецию, с которой отношения у Баку в 2020 году обострились до предела. Эти новости послужили серьезным ушатом холодной воды для тех кругов в России, которые посчитали Баку чуть ли не потенциальным тараном антизападной евразийской повестки и, вполне возможно, повлияли на позицию Кремля.
С другой стороны, как уже неоднократно указывали, для РФ вопрос относительной нормализации в Карабахе и недопущения серьезных угроз новому статус-кво стал своего рода вопросом чести и маркером того, способна ли Москва быть предсказуемым и позитивным партнером. Также в РФ не питают иллюзий по поводу выгод, которые может принести открытая ставка на Армению, страну, потерпевшую тяжелое поражение, находящуюся в затяжном экономическом кризисе и не имеющую предсказуемой и выверенной политической линии. Поэтому весьма вероятно, что российская политика по Карабаху как равнодействующая противонаправленных факторов будет представлять собой нечто среднее: попытка поддерживать «худой мир» без его трансформации во что-то более позитивное, и периодическое попустительство силам, провоцирующим стычки и перестрелки вдоль границы и линии соприкосновения.
И наконец, надо отметить, что естественные факторы, серьезно повышающие риск столкновений между Арменией и Азербайджаном, а именно, отсутствие официальных контактов, которое вынуждает стороны всегда исходить из пессимистичной оценки намерений противника и создает типичную для «дилеммы заключенного» ситуацию, никуда не делись… И, пока эта проблема не решена, риск спонтанных эскалаций насилия будет всегда высоким. Например, значительный сегмент в армянском обществе абсолютно убежден, что Азербайджан нацелен на продолжение конфликта вплоть до уничтожения Армении, и поэтому готов поддерживать самые нерациональные и противоречивые шаги. В соцсетях и даже на некоторых считающихся мэйнстримными сайтах и Телеграм-каналах распространяются дикие слухи о кровавых планах «Великого Турана» насчет Армении и «бесчинствах азербайджанцев» в Зангезуре. 7 августа даже мэр Гориса был вынужден жестко пройтись по распространителям историй о якобы похищенных «солдатами противника» местных детях. До тех пор, пока процесс переговоров о реальном мирном соглашении не обретет твердой почвы под ногами, подобные чисто психологические и иррациональные факторы нельзя не принимать во внимание.
Мурад Мурадов, соучредитель и заместитель директора Бакинского аналитического центра им. Топчубашова, Азербайджан
