Прошедшие 20 июня 2021 г. внеочередные парламентские выборы в Армении в условиях введенной, согласно поправкам в Конституцию (2015 г.), с 2018 года парламентской системы правления стали первым шагом к выходу из послевоенного общественно-политического кризиса.
Кризис и его ключевые составляющие, «элитный бунт»
Этому предшествовали почти восемь месяцев бурных внутриполитических событий, содержащих в себе большие риски сползания страны в хаос. Со дня подписания трехстороннего заявления между Арменией, Азербайджаном и Россией аффилированными с прежними властями разными политическими силами и группами влияния (в том числе, в значительной мере – финансового) был поставлен вопрос легитимности действующего правительства. Формально, безусловный мандат, полученный в 2018 году, был действителен до декабря 2023 года, и это был мандат на реализацию повестки «Бархатной революции» апреля-мая 2018 г. Однако, на фоне событий 9-10 ноября в Ереване в ночь обнародования трехстороннего заявления (когда организованная толпа совершила погромы в зданиях правительства, парламента и в резиденции премьер-министра, а председатель Национального Собрания лишь по стечению обстоятельств избежал смерти после побоев), стало очевидно, что государство погрузилось в глубокий системный кризис в условиях послевоенной общественной фрустрации, выходы из которого были не столь очевидны.
Помимо главной причины кризиса – поражения в войне в 44-дневной войне – в последующие недели и месяцы стали вырисовываться также компоненты кризиса, важнейшие из которых следующие:
– После 10 ноября 2020г страна нуждалась в совершенно новых внутри- и внешнеполитической повестках, соответствующих новым внутренним, региональным и международным реалиям, и вопрос – кто эту повестку определит, и кто будет затем ее реализовать, т.е. вопрос власти – мог решаться двумя путями: либо новые демократические выборы, либо государственный («дворцовый») переворот с большим удельным весом недемократических практик. Тем самым, мандат от 2018 года перестал действовать.
– Действующее руководство страны на фоне кризиса безопасности (внутренней и внешней) столкнулось с кризисом управления: зачастую не действовала простая субординация, отдельные ключевые ведомства (МО, Генштаб, МИД, СНБ и ряд других) стали вести собственную «политику», адресованную также и гражданам, чтобы отвести от себя вину (действительную или мнимую) за неблагоприятный исход войны и его политические последствия. Целые сегменты госаппарата самоотстранились от своих прямых обязанностей, а в первое время многие госчиновники попросту не выходили на работу из-за боязни физической расправы со стороны неизвестных лиц.
– Послевоенные общественно-политические процессы в стране сопровождались публичными акциями крайне агрессивного характера. 17 разнокалиберными политическими силами, прямо или косвенно ассоциирующимися с бывшим режимом, был создан т.н. «Комитет по спасению отечества» (или «17+»). В Ереване они стали проводить «акции неповиновения», которые, по сути, представляли собой троллинг революционных событий апреля-мая 2018-го: «вы перекрывали проспект Баграмяна – мы тоже перекроем», «вы говорили, что тогдашняя власть преступна, мы тоже скажем, что нынешняя власть преступна», «вы совершили революцию – мы тоже совершим» и т.д. Активность на улице отражалась в СМИ – вебсайтах и телеканалах, которые так или иначе находятся под влиянием знаковых фигур прошлого – Роберта Кочаряна, зятя Сержа Саргсяна – Микаела Минасяна, отдельных бывших олигархов. Примечательно то, что протестующие требовали не выборов и, следовательно, не нового парламента, а только немедленной отставки премьера Пашиняна и передачи исполнительной власти «правительству национального спасения» или «правительству профессионалов». На акциях протеста выступающие озвучивали прямые физические угрозы руководителям страны и призывали к насильственным действиям, но это не получало должной уголовно-правовой оценки на фоне фактического коллапса правоохранительной системы и явных симпатий к бывшим властям со стороны судебной власти. Запомнился довольно уродливый «перформанс с намеком» на проспекте Баграмяна в Ереване под радостные возгласы нескольких десятков собравшихся, инсценирующий расстрел четы Чаушеску в 1989 году.
– «Элитный бунт» в стране охватил практически все сферы: Вооруженные Силы (демарш экс-начальника Генштаба Оника Гаспаряна, затем его заместителя, потребовавших отставки Пашиняна и отказавшихся покинуть свой пост после отстранения, коллективное письмо ряда командиров и начальников управлений МО и т.д.); Служба национальной безопасности (публичное заявление аналогичного содержания экс и.о. главы СНБ Микаела Амбарцумяна и других бывших высокопоставленных сотрудников ведомства); МИД Армении (отставка министра, затем всех четырех его заместителей за две недели до выборов, а до этого – постоянные утечки информации и ее подача в искаженной форме, также стали известны подробности активной деятельности отдельных послов против действующей власти); судебная власть, «убивающая» уголовные дела, касающиеся бывшей правящей элиты; Армянская Апостольская Церковь – оба католикоса, Всех Армян (Эчмиадзинский) и Киликийский (Антилиасский) публично призвали Пашиняна уйти из политики; руководство Академии наук и значительный сегмент вузовской профессуры, в основном из Ереванского Госуниверситета (открытыми письмами и обращениями, со сбором подписей, выступили с аналогичными призывами); ряд мэров городов (в первую очередь в Сюникской области, которые даже организовали срыв визита Пашиняна в проблемную область) и глав сельских администраций и т.д. А первый президент Армении Левон Тер-Петросян даже предложил, чтобы Пашинян после отставки «на некоторое время покинул страну, чтобы страна смогла преодолеть кризис», и действующий президент Армен Саргсян иногда самоотстранялся от принятия важных решений на фоне общей неопределенности и риска дестабилизации (направление в Конституционный суд вопроса отстранения начальника Генштаба, важного закона о судебной реформе).
– Значительным дестабилизирующим фактором за весь послевоенный период стали периодические вбросы самой токсичной дезинформации касательно внутренней жизни и ситуации на границах, о международных процессах вокруг Армении и региона. Причем, источники вбросов были не только из Армении, но и по СМИ и телеграм-каналам из России, содержание которых оперативно переводилось на армянский и тиражировалось близкими к бывшим властям СМИ. «Традиционную» роль сыграл также известный пул российских «экспертов» и «журналистов», всячески подливавших масло в огонь. В разряд спекулятивных тем вошла не только конспирология по войне, но и такие темы, которые, казалось бы, предполагали общественный консенсус – вопрос пленных армян в Азербайджане, территориальная целостность и суверенитет Армении и др.
– Ситуация значительно отягощалась эпидемией COVID-19 в Армении, человеческие потери от которой сопоставимы с потерями во время 44-дневной войны (более 4500 и около 4000 соответственно).
Общественное мнение – как точка опоры для выхода из кризиса
Абсолютно очевидно, что на фоне «элитного бунта» Николу Пашиняну ничего не оставалось, как за доверием, а затем и новым мандатом обратиться к своему единственному союзнику – обществу. Правда, за неполные два года многие из реформ, и прежде всего – судебная, были провалены, а система правосудия в стране, мягко говоря, далека от желаемого, судьи зачастую попросту прикрывали коррупцию и преступления, связанные с призывом к насилию, пользуясь «дырами» в несовершенных законах, и граждане остались разочарованными.
Премьер Пашинян это объяснил тем, что до этого он был наделен «бархатным мандатом», предполагающим поощрение добровольного отказа от пороков их носителями («дадим им шанс исправиться») и начала «новой жизни», что многими изначально воспринималось как нечто нереальное, и попросил вместо него «стальной мандат». Под этим подразумевалось: исправление прежних ошибок и отказ от нереалистичных, порой романтических подходов в политике реформ; обеспечение верховенства закона и права, системная и комплексная борьба с коррупцией; коренные реформы госаппарата – силовых структур, МИД, МО и т.д., а также судебной системы, органов местного самоуправления на основе постоянно действующей системы веттинга кадров (но не люстрации в ее классическом понимании) и жесткого отсева по общепринятым критериям коррупционных рисков, добропорядочности (integrity) и конфликта интересов. Пашинян также объявил о намерении раскрыть всю правду о 44-дневной войне, ставшей жертвой спекуляций в послевоенное время и объективно ставшей реальным фактором во внутриполитической жизни. На повестке также вопрос повышения транспарентности работы СМИ (в первую очередь – касательно их финансирования) и их ответственности, что в значительной мере перекроет каналы распространения дезинформации и информационных диверсий как элемента гибридной войны против армянской демократии.
Несмотря на царящую атмосферу разгула вседозволенности, будь то в действиях или риторике, общество в подавляющем большинстве, даже несмотря на определенное и обоснованное разочарование действиями (точнее, бездействием) властей, не только не поддержало обвиняющих правительство в предательстве, но и стало обвинять в этом тех, кто громче всех выступал с разными обвинениями.
Таким образом, именно общество, не желающее возврата к прошлому, общественное мнение оказалось той точкой опоры, с которой получилось к текущему моменту сделать первый и важный шаг на трудном пути выхода из кризиса.
Тем самым, «элитный бунт», который и был назван именно так, поскольку так и не нашел никакой общественной поддержки, с течением времени «повис в воздухе», выдохся и по сути самонейтрализовался. И это произошло не столько усилиями властей, пытавшихся в крайне неблагоприятной обстановке и невзирая на разные разговоры о «политических преследованиях» разрулить ситуацию, а именно столкнувшись со стойким и безусловным общественным неприятием, невзирая даже на мощный поток «сенсационной» дезинформации почти в ежедневном режиме.
Выборы и поствыборные развития: что есть в итоге
За послевоенный период дилемма госпереворот vs выборы решилась в пользу выборов. Определяющим фактором в этом стало отсутствие общественной поддержки идеи смены власти без выборов, с чем не могли не считаться все политические акторы. Сторонники смены власти смирились с тем, что придется в популярности своих идей, как и самих себя – соревноваться посредством голосования. Дата досрочных выборов была определена на 20 июня 2021 г. в результате консультаций премьера Пашиняна с лидерами двух оппозиционных парламентских партий («Процветающая Армения» и «Просвещенная Армения») с участием президента Армена Саргсяна, и после этого запущена витиеватая в силу требований Конституции процедура роспуска парламента (отставка премьера, затем его двукратное «неизбрание»).
Выборы состоялись в оговоренный срок, и в Армении это вторые подряд выборы, соответствующие, по единодушной оценке со стороны разных наблюдательских миссий, демократическим стандартам, при участии почти половины избирателей (49,41%). Они обеспечили новый расклад политических субъектов, сформировавший новые внутриполитические реалии в стране. Представляется важным следующее:
1. Никол Пашинян и его партия «Гражданский договор» набрали 53,92% и по системе бонусов получили 71 место в парламенте из 107, что лишь на доли процента не дотягивает до квалифицированного большинства. Тем самым, действующий премьер и возглавляемая им политическая сила, получив широкую общественную поддержку, смогли решить четыре важные задачи: а/ не допустить в стране сползания в хаос, госпереворота до выборов и бескровно успокоить внутреннюю обстановку, избежать раскола во власти и сохранить в целости парламентское большинство, б/ защитить демократический порядок, права и свободы граждан, в/ перекрыть возможность «электорального реванша» со стороны «бывших», выступивших «за еще более глубокую интеграцию с Россией по типу Беларуси», и обеспечить продолжение политического курса на демократические реформы в стране. Следует отметить, что именно решение этих задач во многом предопределило намерение Европейского Союза выделить на ближайшие пять лет беспрецедентную сумму в 2,6 млрд евро на институциональное и инфраструктурное развитие.
2. Главным оппонентом действующей власти становится экс-президент Армении Роберт Кочарян, возглавивший блок «Армения» с результатом 21,04%. Фракция Кочаряна из 29 человек состоит из трех фрагментов: а/ партия «Дашнакцутюн», которая по итогам выборов 2018 г. даже не преодолела минимальный барьер в 5%, однако, в данном блоке пытается позиционировать как «самая политизированная часть», б/ партия «Возрождающаяся Армения», ядром которой являются мэры городов и главы сельских общин, высокопоставленные должностные лица из Зангезурского медно-молибденового комбината в Сюникской области, возглавляемая бывшим ее губернатором, в/ его непосредственное окружение – единомышленники, бывшие его высокопоставленные назначенцы (экс-глава администрации президента, экс-министр обороны и др.). Кочарян и его соратники уже объявили, что будут позиционировать в качестве «радикальной оппозиции», а участие в парламентской работе рассматривают как «дополнительный рычаг для достижения поставленных целей», а также, что «парламентская работа и уличная борьба будут друг друга взаимно дополнять».
Следует отметить, что в настоящее время действующие мэры крупных городов Сюника, (Мегри, Каджаран, Горис, Сисиан) за исключением Капана, являются фигурантами уголовных дел по многим тяжким статьям УК (хищение госсредств, незаконный бизнес, злоупотребления в корыстных целях, преступная деяния в ходе выборов и др.) и в настоящее время арестованы. Сам Кочарян также продолжает оставаться фигурантом по одной статье – за взяточничество, по другой – за свержение конституционного строя (события 1 марта 2008 года) – дело прекращено после решения Конституционного суда о неконституционности самой статьи, однако, в Генпрокуратуре намерены дело возобновить после разрешения юридического казуса. За Кочаряном шлейф большого ресурса влияния, он фактически подмял под себя почти всех участников формата «17+», однако, он своих поставленных целей не достиг, и царящая в его команде фрустрация – тому подтверждением. Его рейтингу не только не помог, но и навредил его имидж главного сторонника «углубления связей с Россией», и ему в период выборов припомнили по сути кабальные соглашения с РФ о передаче Москве стратегических активов армянской экономики «в обмен на долг» в годы его правления.
3. Блок «Честь имею», объединивший бывшую правящую Республиканскую партию (РПА) во глав с Сержем Саргсяном и новую партию бывшего главы СНБ Артура Ванецяна (одного из назначенцев Пашиняна в первые дни революции, затем уволенного за потерю доверия) с 5,23% голосов не преодолел предвыборного барьера (7% для блоков), но заняв третье место, оказался в парламенте силой права, т.к. закон требует, чтобы в парламенте были минимум три фракции. Сам Серж Саргсян не принимал участия в выборах, а блок возглавил Ванецян. Близкий круг Сержа Саргсяна также дистанцировался от избирательного процесса, но все же «стыковка» с партией Ванецяна остается в силе.
4. Пашинян в настоящее время продолжает сталкиваться с ситуацией, когда в стране имеют место де-факто элементы двоевластия, закамуфлированные разговорами о необходимости «системы сдержек и противовесов, свободы слова» и «недопустимости диктатуры». Главный из этих элементов – значительный финансово-административный ресурс оппонентов власти, обслуживающий во многом интересы, диаметрально противоположные интересам не столько власти Пашиняна, сколько Армении как государства. Их опорой в настоящее время являются судебная власть, ряд интернет-СМИ и телеканалов, значительный сегмент бизнеса, в т.ч. с российским капиталом, связи за рубежом, прежде всего, в России.
5. Послевоенное время продолжается, Нагорно-Карабахский конфликт продолжает оставаться нерешенным, все представления о «правильной» политике безопасности, внешней политике и международных отношениях в настоящее время, образно говоря, лежат в руинах, государственная машина «работает со скрипом» и устарела исторически. Это вызовы, которые политическая команда Пашиняна должна преодолеть за время действия своего пятилетнего мандата. А с учетом той общественной поддержки, которая уже обросла многими оговорками, этот мандат можно все же считать карт-бланшем.
Рубен Меграбян, координатор программ Армянского Института международных отношений и безопасности
