Турция и Россия, Россия и Турция – в последние лет десять мы очень часто слышим названия двух этих стран вместе. Слышим в разных контекстах – Турецкий поток и помидоры, Идлиб и Ливия, Аккую и Южный газовый коридор. На все это добавляется исторический подтекст хорошо знакомых нам едва ли не с детства дней «Очакова и покоренья Крыма», Ленина и Ататюрка, холодная война и сокол над Босфором.
Вроде как об отношения Турции и России известно столько, что и писать об этом не имеет особого смысла. А между тем именно большой массив информации серьезно мешает выделить сегодняшние приоритеты, отказавшись от привычных шаблонов и стереотипов. Тем более от отношений Турции и России в таком сложном регионе как Южный Кавказ. У России и Турции очень много общих интересов – начиная от экономических связей в наше и так тяжелое время, военно-технического сотрудничества, информационного шума противодействия Европейскому Союзу и США и так далее. Только перечисление существующих и возможных сфер сотрудничества заняло бы значительное место в данном материале. Этот фактор следует учитывать, однако в нашем случае речь идет об интересах Турции и РФ в точке физического соприкосновения обеих стран – на Южном Кавказе.
Почти полтора века Южный Кавказ являлся единственным местом, где турецкое государство, сначала Османская империя, а потом Турецкая республика, граничило с российским (Российская империя и СССР). Строго формально турецких военных на Южном Кавказе не было с 1921 года, то есть целых сто лет. Но это если считать Южным Кавказом регион, ограниченный границами бывшего СССР. Но реальная география региона гораздо шире, большая часть Малого Кавказского хребта находится в восточной Турции. Так что Турция в отличие от России никогда с Южного Кавказа и не уходила. Хотя и России здесь не было каких-то два года с 1918 по 1920 год.
После 1991 года появился буфер в виде трех стран региона. Однако непосредственное соприкосновение осталось. Турецкие и российские пограничники и сегодня видят друг друга в бинокли на армяно-турецкой границе, а в Гюмри расположена российская военная база. Вплоть до 2007 года в непосредственной близости от Турции находились ещё две базы российских войск – в Батуми и Ахалкалаки. В 2007 году россияне ушли, но недалеко. В оккупированных Абхазии и т.н. Южной Осетии российский военный контингент во много раз превышает те силы, которые были в Батуми и Ахалкалаки. Причем если Абхазия – это как раз про черноморскую безопасность, что конечно не может не волновать Турцию, то мощная российская группировка в Цхинвали – это прежде всего про возможность в кратчайшие сроки перерезать важнейшую для Турции коммуникационную линию с Азербайджаном, через которую проходят такие региональные проекты как нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан, железная дорога Баку – Тбилиси – Карс и, самое главное, Южнокавказский газовый коридор. Цхинвали для России стратегически важная точка, позволяющая если не контролировать, то создавать угрозу всему региону, и таким образом заставлять считаться со своими интересами.
А интерес у России есть, и он очень большой. Последняя война в Карабахе хорошо продемонстрировала этот интерес. Можно сколько угодно рассуждать о том, была ли договоренность между Баку, Анкарой и Москвой перед началом активных боевых действий в Карабахе или её не было. В конечном итоге с практической точки зрения это не так уж и важно. То, что Москва и Анкара договороспособны, мы не раз видели и в Сирии, и в Ливии. Ровно также, как и то, чего стоят эти договора. Поэтому то, что Шуша сейчас находится под контролем Азербайджана, на что Москва никак не согласилась бы в случае предварительной договоренности, вовсе не говорит о том, что договоренностей не было. Но ещё раз подчеркнем – это не важно. Важно другое – Турция сегодня присутствует на Южном Кавказе не только экономически и политически, но и представлена в военном отношении.
И речь не идет о шестидесяти турецких офицерах в центре мониторинга, расположенного в Агдамском районе. Одним из главных итогов второй карабахской войны является именно то, что Турция сейчас может любыми силами присутствовать в Азербайджане, и публично отрицательной реакции со стороны Москвы на это уже не будет. Понятно, что РФ крайне неприятен подобный сценарий развития событий. Возникает вопрос – может ли Москва противостоять своему фактическому вытеснению из Азербайджана.
По факту пока может и противостоит. Конечно, речь не идет о применении военной силы. То есть ресурсы для военной оккупации всего Южного Кавказа у РФ есть. И при тех геополитических раскладах, которые есть, это неизбежно было бы сделано живи мы в XIX или в XX веке. Но сейчас ситуация в мире несколько иная. Потенциальные потери от подобного шага намного превышают те выгоды, которые в Москве могут получить при таком развитии событий. Единственный возможный вариант для РФ решиться на решение своих проблем в регионе военным путем – согласие на это Европы и США. Что как мы сами понимаем очень далеко от реальности.
С точки зрения возможности эффективного применения экономических рычагов – их у РФ побольше. Но все они тоже не выглядят слишком эффективными. Пример противостояния с Грузией, когда Путин последовательно проводил политику экономического удушения страны с нелояльным режимом показал, что экономические рычаги российской политики не дают желаемого результата. Более того, торговые и энергетические блокады привели к замещению российского компонента, как основного в экономической жизни Грузии. Путину понадобилась августовская война, чтобы сохранить в Грузии военный компонент. Однако отхватив часть в виде оккупированных территорий, Кремль потерял целое. С этого момента индикатором успеха внешней политики РФ по отношению к Грузии стало отсутствие или снижение активности на мировой арене по вопросу об оккупированных территориях. И хотя при нынешних властях Кремлю удалось достичь серьезных успехов в этом направлении, считать подобные успехи большим геополитическим успехом всё-таки сложно.
Таким образом, у РФ остается только один способ вернуть себе былое влияние в Баку – работа с местными элитами Азербайджана. И здесь действительно поле деятельности весьма благодатное. Начнем с советского наследства, которое присутствует внутри азербайджанских элит и от которого даже на словах там отказываться никто не собирается. Добавим к этому огромное количество общих бизнес-интересов в России у представителей азербайджанской элиты. Оно есть и это, что бы там ни говорили, достаточно серьезный фактор. Ну и последнее – это продвигаемая значительной частью средств массовой информации и лидеров общественного мнения иллюзия возможности гармонизации интересов Турции и России в Азербайджане. Понятно, что люди власти и те, кто профессионально занимаются этим вопросом, прекрасно понимают, что это невозможно.
Так что ставки в игре за регион достаточно велики. Мы подробно остановились на ситуации в Азербайджане, где российское влияние вытесняется турецким, и теперь с чистой совестью можем перейти к Грузии. Положение РФ в Грузии – как говорили в старину – хуже губернаторского. И дело даже не в том, что в отличие от Азербайджана РФ уже обрубила институциональные экономические связи с Грузией. Восстановление торговых отношений после прихода к власти Грузинской Мечты в 2012 году и наличие серьезных российских инвестиций (в основном через оффшоры) никак не может быть серьезной основой для восстановления монопольного влияния РФ в Грузии. А влияние должно быть именно монопольным, иначе никак. Уровень интегрированности экономических элит в российский бизнес также незначителен по сравнению с любой другой страной постсоветского пространства. Что касается общественного мнения, практически все средства массовой информации и лидеры общественного мнения настроены крайне антироссийски, и это результат многолетней гибридной войны, которую РФ ведет против Грузии. Между Грузией и Россией со стороны России уже двадцать лет существует визовый режим, это означает невозможность пополнения местной элиты людьми, лояльными России, и почти тринадцать лет отсутствуют дипломатические отношения.
И главное – обстоятельством непреодолимой силы между Грузией и Россией является сам факт оккупации Абхазии и так называемой Южной Осетии. И от этого российское руководство отказываться никак не хочет, а даже если захочет, это будет очень сложным и долгим процессом. Поэтому сегодня Москва вынуждена играть на весьма узком поле ультранационализма, антизападных трендов и, внимание, туркофобии и исламофобии. Да, именно туркофобия на основе школы российских и советских историков является одним из главных инструментов борьбы Москвы за сохранение своего влияния в Грузии. Мифы о турецкой экспансии в Грузии, о желании Турции захватить Аджарию и так далее, весьма популярны сегодня в российском и шире, в постсоветском общественном мнении, и даже у значительной части населения Грузии. Однако реальную эффективность подобных пропагандистских мемов можно оценить по результатам ультранационалистической партии «Альянс Патриотов» на последних парламентских выборах. Они набрали чуть более четырех процентов.
Значит ли это, что российского влияния в Грузии нет? Конечно, не значит, оно есть и достаточно большое. Вопрос стоит иначе – есть ли у России сегодня шансы восстановить монопольное влияние в Грузии? И ответ на этот вопрос однозначный – нет. Кстати, интересный момент. В последнее время усилиями Максима Шевченко и Александра Дугина на российском информационном поле возник посыл – надо вернуть Грузии то, что у неё несправедливо отобрали, и тогда она сама бросится в объятия единоверной России. Этот мем прокручивался практически всеми пророссийскими политическими силами Грузии с момента первой оккупации Абхазии в 1993 году. Но он никогда не звучал на таком уровне в России. То есть Дугин больше не хочет двигать танки на Тбилиси, как хотел в августе 2008 года, а призывает всё вернуть и всё простить. Вряд ли этот призыв продиктован исключительно желанием поддержать своего старого друга Левана Васадзе, который недавно создал в Грузии очередную пророссийскую партию. На таком уровне фонить можно только с разрешения очень высокого начальства. Вот только вряд ли одного призыва достаточно, а на серьезные шаги руководство РФ пойти никак не сможет. Ну не бутерброд же право слово Абхазия, простите мне мой сарказм. Однако то, что рядом с требованиями «признать новые геополитические реалии» появился призыв «вернуть и простить» достаточно занятно.
А что же Турция, есть ли турецкий политический фактор в Грузии? На сегодня почти нет. Но вот это «почти» – очень важное и состоит из двух частей. Первая – это трехсторонний формат сотрудничества Грузия-Азербайджан-Турция, который в Грузии воспринимается как региональное сотрудничество, дающее дополнительные бонусы в сфере безопасности. И второй, пожалуй, главный, фактор – активная поддержка Турцией планов Грузии по вступлению в НАТО. На втором пункте следует остановиться немного подробнее. Любое продвижение Грузии на пути к интеграции в НАТО дает Анкаре дополнительные возможности для расширения военно-политического сотрудничества с Тбилиси. А в случае вступления Грузии в НАТО у Турции появится абсолютно легитимное право защиты своих региональных проектов, проходящих через Грузию.
Во время недавнего визита в Анкару премьер-министра Грузии И.Гарибашвили президент Р.Т.Эрдоган назвал Грузию ключевой страной на Южном Кавказе, и это действительно так. Но в этой речи стоит обратить внимание на другой момент – Турция приветствует любое сотрудничество – будь то с Азербайджаном, Грузией и Арменией, или только с Азербайджаном и Грузией. Можно было бы предположить, что это сказано ради красного словца, если бы та же мысль не имела своего продолжения уже в заявлении министра иностранных дел Грузии Д.Залкалиани. Уже вернувшись из Турции, где он сопровождал премьер-министра, глава МИД Грузии заявил о том, что «в Анкаре обсудили роль Тбилиси в контексте углубления доверия между Баку и Ереваном. Грузинская сторона заявила, что может предложить Грузию в качестве платформы для соседей». Заметьте, платформа, двусторонний формат с понятной готовностью присоединиться. Причем как Грузии, так и Турции. Невольно вспоминаешь инициативу Р.Т.Эрдогана 3+3, только без Ирана и, что самое интересное, без России.
И вот тут самое время плавно перейти к Армении. Понятно, что сегодня у России практически монопольное влияние в этой стране. Понятно и то, что после войны это влияние ещё больше усилилось. Но в то же время, в глазах общественного мнения Армении РФ потеряла очень сильно. Армения – сложная страна, и осуществлять там менеджмент политических процессов методами прямого вмешательства практически невозможно. Тем более тем инструментарием, которым пользуется сегодняшняя Россия. Будет ли Турция пытаться наладить отношения с Арменией? Несомненно, будет, тем более что сейчас противодействие со стороны Азербайджана, с которым столкнулась Анкара во времена футбольной дипломатии 2009 года, может быть и снято. Но по вполне понятным причинам говорить об этом до итогов выборов в Армении не имеет никакого смысла. То, что налаживание отношений с Арменией будет стратегическим нарративом для Анкары – можно не сомневаться. Ровно также как и то, что в Москве сделают всё, чтобы этого не произошло.
Итак, подведем некоторые итоги. Турция и Россия на Южном Кавказе, мягко говоря, конкуренты, а если выражаться прямо – стратегические противники. Ответ почему так – очевиден. У Турции и России конкурирующие региональные проекты. Для РФ восстановление своего монопольного влияния в границах бывшего СССР, ну или хотя бы там, где это возможно, – единственный серьезный козырь, который Москва может предложить Вашингтону, Пекину и Брюсселю для своего позиционирования в современном мире. Без этого обрубок, называемый Российской Федерацией, мировым центрам не интересен. Все логистические маршруты могут проходить в обход него, а наличие ядерного оружия является лишь серьезным аргументом в пользу необходимости иметь договороспособное руководство в Москве. При том, что нынешнее руководство – явно не договороспособно. Пробовали уже. Иное дело, если в Москве докажут возможность эффективного контроля постсоветского пространства. С такой Москвой не грех договориться и коллективному Западу, и Поднебесной. Более того, между ними даже будет жесткая конкуренция по этому вопросу. Другое дело, что вероятность подобного развития событий при нынешнем руководстве РФ крайне сомнительна.
В свою очередь успешный интеграционный проект с Азербайджаном, Грузией, а в перспективе и с Арменией открывает для Анкары головокружительную перспективу выхода на тюркские государства Центральной Азии с распространением своего влияния от Синьцзяна до Босфора. Данный проект неизбежно столкнется с жестким противодействием со стороны Пекина (и тут РФ и КНР безусловные союзники), но с большой степенью вероятности будет поддержан Вашингтоном и даже Брюсселем. Так что рассчитывать на то, что у нынешней Турции нет на это ресурсов, не стоит. Р.Т.Эрдоган играет вдолгую, а ресурсы неизбежно появятся, если проект приобретет реальные очертания. Причем абсолютно не важно, кто к тому времени будет у власти в Анкаре – Р.Т.Эрдоган или его политические конкуренты. Логика развития Турции как региональной державы диктует именно такой путь. Впрочем, данный проект находится пока только на зачаточной стадии.
Гела Васадзе, руководитель региональных программ Грузинского Центра стратегического анализа (GSAC), Тбилиси
