Автор: Алишер Ильхамов, узбекский эксперт, социолог, ассоциированный научный сотрудник Школы восточных и африканских исследований (SOAS), Лондон.
Заседание Высшего евразийского экономического совета (ВЕЭС), состоявшееся 14 апреля 2020 г, было необычным. Во-первых, потому что проводилось в условиях чрезвычайной ситуации, которую переживают сейчас все члены союза в связи с пандемией коронавируса, а во-вторых, потому что впервые проводилось онлайн, в режиме видеоконференции, по тем же вполне понятным причинам.
Чрезвычайная ситуация с точки зрения как масштабов распространения вируса, так и последствий для экономики и судеб людей, наблюдается во всем мире. Ранее, в самом начале марта объявленный ОЭСР прогноз замедления роста глобальной экономки на пол-процента против ранее сделанных прогнозов на 2020 год пришлось пересмотреть еще в худшую сторону. Согласно прогнозу ВМФ от 14 апреля ожидается не только замедление роста, но и рецессия, невиданная с 30-х годов прошлого века – спад мирового ВВП на 3%. Для разных стран этот спад прогнозируется экспертам фонда еще большим, например, в США – 5.9%, а в России – на 5.5%. Интересно то, что примерно одинаковый спад предсказывается для обеих стран, несмотря на то, что в США масштабы пандемии во много раз превышают те, что в России. По состоянию на 14 апреля в США зарегистрировано более 583 тысяч зараженных вирусом, а в России – только 18.3 тысячи. Это говорит о степени прочности этих двух экономик и их способности выдерживать такого рода шоки.
Из всех стран-членов ЕАЭС ситуация с точки зрения распространения эпидемии наиболее драматична в России. Там темпы ежедневного роста числа зарегистрированных лиц, зараженных вирусом, еще довольно высоки и существенно выше тех, что в данный момент переживает Западная Европа (в Испании и Италии – уже в пределах 2-3 процентов). Так, за последние несколько дней процент роста в России варьировался от 17 до 15 процентов. Если предположить, что в период до конца апреля темпы роста числа новых больных будут на уроне 14%, то общее число инфицированных достигнет к 1 мая 170 тысяч, что сопоставимо с текущим состоянием дел в Италии, Испании, Франции и Германии.
Помимо нагрузки на государственные финансы по обеспечению медицинских услуг, финансовой поддержки населения, отправленного в принудительный карантин, а также бизнеса, Россия испытывает резкое сокращение поступлений твёрдой валюты от экспорта нефти и газа. Цены на нефть остаются довольно низкими, 30 долларов за баррель (марки Brent) по состоянию на 14 апреля. Это несмотря на достигнутое соглашение с ОПЕК о сокращении добычи нефти. Для России квота установлена на уровне 8.5 миллионов баррелей в сутки. Дело в том, что пока предложение нефти существенно превышает спрос.
Тем не менее, экономико-финансовое положение России позволяет ей в ближайшее время пережить указанные шоки благодаря полу-триллионному золотовалютному запасу (564 миллиарда долларов). С точки зрения ближайшей перспективы положение Беларуси гораздо хуже: ее золотовалютные резервы составляют всего около 7,8 миллиарда долларов. Этого ей надолго не хватит, и именно поэтому Лукашенко громче всех в последние дни выражал беспокойство относительно угроз экономической стабильности в своей стране. Надежды он в этой ситуации возлагает на ЕАЭС, ожидая того, что торговый бартер и соответствующие взаимные расчеты между странами, через механизмы Евразийского фонда стабилизации и развития, позволят избежать расчетов в твердой валюте. Эти пожелания, конечно, являются иллюзорными, поскольку их реализация привела бы к свертыванию механизмам рыночной конъюнктуры, что только подорвет устойчивость и саморегуляцию торгово-экономических взаимоотношений. Вряд ли, скажем, Казахстан, полагающийся в большей степени, чем Беларусь, на рыночные механизмы и на дерегуляцию экономической жизни, пойдет на такого рода бартер. Тем более, что у Казахстана золото-валютные запасы более значительны – 29 миллиардов долларов.
В своем выступлении на саммите Владимир Путин попытался заверить партнеров в том, что Москва будет прилагать усилия по укреплению союза. Он предложил разработать меры по стимулированию взаимной торговли путем дальнейшего снижения торговых пошлин, а также усиления цифровизации логистических и финансовых операций. Он предложил также меры по ограничению экспорта во внешние страны критически важных товаров, таких как медицинские препараты и техника, некоторые виды продовольствия. Подобные меры по защите внутренних потребностей в наиболее востребованных товарах в связи с пандемией принимают и другие государства, что вызывает некоторое беспокойство в странах ЕАЭС, поскольку не все эти товары производятся в регионе, а если производятся, то преимущественно в России.
В этой связи полагаю, что несмотря на то, что Российская Федерация сама испытывает сильнейшие экономические шоки и, согласно оценок экономистов, вряд ли сможет выправить дела даже в 2021 году (спад уменьшится до 3.5%), в целом ее лидирующее положение в регионе, особенно в рамках ЕАЭС, усиливается. Это приводит к усилению центростремительных тенденций в этом союзе. По крайней мере, усиливается экономическая зависимость Беларуси и Кыргызстана от России, от ее доброй воли и готовности играть роль донора. Такая донорская помощь, конечно, будет оказываться, но в обмен на проявление лояльности и готовности еще больше уступить ей свой суверенитет.
