«ЦИАКР-Южный Кавказ» публикует интервью с Феритом Темуром, турецким независимым экспертом, политическим аналитиком по России и Евразии.
Может ли столкновение интересов иностранных государств в ливийском конфликте привести к прямому вооруженному противостоянию между ними?
В первую очередь, я хотел бы отметить, что подобные проблемы, такие как возникновение и развитие массовых беспорядков, террористических организаций и внутриполитических конфликтов, произошедших в определенных странах «на шахматной доске Большой Евразии» после холодной войны являются отражениями беспрестанной геополитической борьбы мировых центров силы. Другими словами, после краха биполярного мирового порядка между США и Советским Союзом, который был установлен после Второй мировой войны, идет постоянная борьба между ними в таких стратегических регионах как Восточная Европа, Балканы, Кавказ, Центральная Азия и Ближний Восток за сферы влияния и контроль над «неприсоединившимися странами». И Ливия – она из них.
Поэтому, было бы правильно сказать, что уже существует скрытый конфликт между иностранными державами, которые, так или иначе, являются сторонниками гражданской войны в Ливии. Однако, «военная парадигма», изменившаяся после Второй мировой войны, делает упор на косвенный менеджмент конфликта через различных посредников («прокси»), а не на прямое вооруженное противостояние. По этой причине я считаю, что риск лобового военного столкновения между иностранными игроками в Ливии меньше в нынешних условиях. Есть несколько разных стадий и возможностей для отстаивания своих интересов до непосредственного прямого вооруженного конфликта, которого может и не быть…
На ваш взгляд, какие интересы преследует Россия в Ливии?
Кремль сегодня сожалеет о том, что не принимал прямого участия в ливийской гражданской войне в 2011 году по нынешнему примеру в Сирии. Россия имела довольно серьезные позиции в Ливии при Каддафи. И после его свержения она должна была начинать в Ливии с «низкого старта».
Россия, занимая гораздо более сильную позицию в сирийском кризисе по сравнению с метаниями Вашингтона, постепенно повышает свою роль в ближневосточном регионе. Москва заняла проактивную позицию и в ливийском кризисе в соответствии с текущим импульсом своего внешнеполитического курса. Очевидно, что Россия действует в соответствии со своим постсоветским тезисом о том, что «американская однополярность» должна быть ликвидирована, а вместо неё должен быть установлен новый «многополярный мировой порядок». И да, принимая активную роль в ливийском кризисе, повышая, как говорится, свою «многоплановую дипломатическую маневренность», Россия стремится защитить свои «имперские» интересы в региональном и глобальном масштабе.
С чем связано решение парламента Турции об отправке войск в Ливию?
Здесь несколько факторов. Вспомним, что имеющая стратегическое положение в мировом геополитическом уравнении Турция после падения Османской империи оказалась в эпицентре геополитической и геоэкономической борьбы мировых держав. Со временем новосозданная Турецкая Республика оказалась в парадигме американо-британского скрытого конфликта даже после её вступления в НАТО.
Несмотря на то, что Советский Союз был «официальным» врагом НАТО во время холодной войны, вопреки мнению общественности, основная борьба за влияние над Турцией велась между США и Великобританией. Фактически, последний конкретный пример этой борьбы (который в Турции ещё называют «конфликтом двоюродных братьев»), был отмечен во время попытки военного переворота в Турции в июле 2016 года. В результате он так и не состоялся, а поддерживаемые Вашингтоном его «элементы» были, по сути, ликвидированы или их влияние было минимизировано. И речь не только о «гюленистах», которые много лет поддерживалась по линии ЦРУ, но также и о турецких «патриотических движениях» с различными взглядами – в военных, разведывательных, дипломатических ведомствах…
С тех пор внешняя политика Турции в значительной степени формируется под влиянием внешней политикой Великобритании. В то время как Саудовская Аравия, ОАЭ и Израиль действуют в фарватере внешней политики США на Ближнем Востоке, Турция и Катар действуют в соответствии с британской внешней политикой. И на это уже накладываются интересы и стратегии других игроков. А Ливия является одним из примеров, отражающих эту картину.
В целом же в Европе и, например, в Египте критикуют весьма жестко решение турецкого парламента касаемо Ливии…
В процессе, когда в международных отношениях идёт изменение баланса сил с Запада к Азиатско-Тихоокеанскому региону, идет «нелинейная война» между основными мировыми игроками. Поскольку эта «война» ведется в рамках концепции, определяемой сегодня как «гибридная», стороны максимально избегают прямых горячих контактов. Ливия, безусловно, это поле битвы, на котором задействованы много актеров, и оно слишком велико, чтобы предоставить его на откуп одной Турции. Следовательно, возможны и будут контрдействия со стороны оппонентов Турции, Катара и Великобритании. Они могут быть умеренными, косвенными в зависимости от ситуации и изменения баланса.
Если ливийский генерал Хафтар все же войдёт в Триполи, как Турция будет отвечать?
В свете последних переходных процессов на Большом Ближнем Востоке (называемых «арабской весной»), про-исламистское правительство Р.Т.Эрдогана актуализировало сомнительную или даже ошибочную внешнюю политику, не учитывающую долгосрочные стратегические государственные интересы. Анкара уже столкнулась с рядом геополитических вызовов, будучи вовлеченной в сирийский кризис. Текущие вызовы уже серьезно ослабили структуру национальной безопасности Турции не только на региональном, но и на глобальном уровне. В Ливии же можно было выступать в роли «балансирующего элемента». Но Анкара, не рассчитав, на мой взгляд, свою совокупную национальную мощь, резко вмешалась в ливийскую авантюру, где царит комплексный конфликт интересов – как внутри кланов, так и среди внешних сил.
Если генерал Хафтар реально успеет стать определяющим лицом ливийской повестки дня, то появляется риск столкновения с политической администрацией в Ливии, которая на Анкару будет реагировать как, например, Асад в Сирии, Сиси – в Египте или Бен Салман – в Саудовской Аравии. Для такой страны, как Турция, у которой весьма уязвимая экономическая структура и хронические внутриполитические проблемы, любой новый прямой конфликт в Ливии может привести к непрогнозируемым последствиям и непоправимым потерям. Конечно, здесь стоит учитывать, что администрация Эрдогана, которая в значительной степени утратила свою общественную поддержку во внутренней политике, имеет потенциал для ситуативного исправления этой ситуации – перефокусировать внимание общественности на внешнюю повестку такими иррациональными и авантюрными шагами. Хотя эффект от этого может оказаться краткосрочным и сомнительным…
В Берлине состоялась международная конференция по Ливии. Возможен ли в принципе консенсусный выход из ситуации? Единое правительство или…
После свержения режима Каддафи Ливия разделена на племенные структуры, и обстановка в стране остается крайне хаотичной. Думаю, что роль внешних сил в будущем Ливии будет определяющей. Консенсус между игроками? Боюсь, что речь уже может идти о консенсусе касаемо совместного раздела Ливии, – риск такого сценария возрос до уровня, которым нельзя пренебрегать…
Беседовал Сеймур Мамедов, специально для «ЦИАКР-Южный Кавказ»
