Автор: Алишер Ильхамов, узбекский эксперт, социолог, ассоциированный научный сотрудник Школы восточных и африканских исследований (SOAS), Лондон.
Вся программа визита Государственного секретаря США Майкла Помпео в страны Евразии в конце января-начале февраля была продиктована двумя векторами внешней политики этой страны – сдерживанием своих двух геополитических соперников, России и Китая. Если росссийский контекст доминировал во встречах Помпео с лидерами Украины и Беларуси, то его визит в Казахстан и Узбекистана был мотивирован в значительной степени темой Китая, что вызывало нескрываемое недовольство китайского посла в Узбекистане.
Помпео не случайно выбрал в Центральной Азии Казахстан и Узбекистан для своего визита. Это на сегодняшний день два основных игрока в этом регионе. Но в каждой из двух стран для США имеются свои специфические интересы. Если для американского посланника в его переговорах с казахскими лидерами китайская тема была доминирующей, то в Узбекистане она немного уступила российской. В Ташкенте Помпео особенно педалировал вопрос политического суверенитета Узбекистана, что следует рассматривать скорее в контексте колебаний узбекского руководства, вступать или не вступать в Евразийский экономический союз. Отношение Вашингтона к членству Узбекистана в этом союзе однозначно негативное.
Во время визита госсекретаря в обеи страны Центральной Азии можно было наблюдать некий парадокс. Так, в Нур-Султане Помпео убеждал Касым-Жомарта Токаева в преимуществах американских инвестиций. Но США и так занимают второе место среди главных инвесторов в этой стране, причем по размерам ПИИ в разы превосходя инвестиции из Китая и России вместе взятых, уступая только Голландии. Тем не менее, взаимоотношения Казахстана с Китаем были в последнее время пожалуй главным предметом внимания и озабоченности Вашингтона в отношении страны его визита. Не случайно сам визит Помпео начал со встречи с членами семей этнических казахов, которые бежали от анти-мусульманских репрессий в Китае. Вашингтон видимо обеспокоен недавними колебаниями Нур-Султана в вопросе о судьбе двух этнических казахов, бежавших из Поднебесной.
Поэтому слова Помпео об американских инвестициях можно воспринимать не как обещания новых инвестиций, а скорее всего как завуалированное предупреждение, мол и имеющихся американских инвестиций Казахстан может лишиться, если слишком будет потакать Китаю.
В то же время, Вашингтон похоже не особо беспокоит членство Казахстана в ЕАЭС, поскольку видит, что ведущими экономических партнерами Казахстана, как в торговле, так и в привлечении иностранных инвестиций являются страны Запада. Так, поставки казахских товаров в европейские страны составляет 48% экспорта этой страны.
Китай же играет значительную роль только как торговый партнер, но не как инвестор. Но для Казахстана Китай не менее важен и как сосед, который ослабляет зависимость от Российской Федерации. Именно поэтому Нур-Султан старается обходить острые углы с этим соседом. Вопрос только в том, как далеко Нур-Султан будет заигрывать с этим могущественным соседом.
Как ни странно это выглядит на первый взгляд, но в отношении Узбекистана китайский контекст занимает для Вашингтона не первостепенное значение, несмотря на то, что Китай является главным торговым партнером Узбекистана – на долю Китая приходится 19% внешнеторгового оборота страны. Что в первую очередь заботит Вашингтон, так это то, уступит ли Ташкент давлению Москвы по втягиванию его в ЕАЭС. Если Ташкент устоит, то у него неплохие шансы стать главным геостратегическим партнером США в Центральной Азии.
Узбекистан и так являлся важным стратегическим партнером Вашингтона со времени начала американской военной операции в Афганистане в 2002 г. Это партнерство знало свой пик и свой упадок. Причем последний – в связи с плачевной ситуацией с правами человека в стране и Андижанским кризисом 2005 г., после которых Ислам Каримов стал нерукопожатым в странах Запада, даже в США.
Именно права человека не позволяли Узбекистану восстановить былой статус близкого партнера США. И именно поэтому Ташкент так старается улучшить свой имидж в этом отношении. Судя по всему ему в какой-то мере это удается, учитывая похвалу Помпео в адрес Ташкента. Примечательно однако то, что он похвалил Узбекистан «за прогресс» в области прав человека, но не назвал еще ситуацию удовлетворительной. Видимо поэтому Министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов отметил, что в повестке переговоров все еще имеются «раздражительные моменты», которые стороны пытаются устранить.
Несмотря на эти «раздражительные моменты», стороны похоже решили форсировать процесс в сторону заключения нового, теперь уже второго по счету геостратегического партнерства. Признаком этого процесса стало решение Вашингтона выделить 100 миллионов долларов на поддержку реформ в Узбекистане. Это решение очень напоминает подписание сторонами в 2002 г. американо-узбекской Декларации о стратегическом партнерстве и сотрудничестве в политической, экономической и юридической областях, а также в сфере безопасности. Как известно, после подписание этого документа во взаимоотношениях между США и Узбекистаном наступил своего рода медовый месяц, который благотворно сказался на ситуации с гражданскими свободами в этой Центрально-Азиатской стране: были зарегистрированы и начали действовать многие независимые неправительственные организации, ослабла цензура прессы, страна открылась международным программам в гуманитарной области. Однако это сотрудничество было свернуто уже в 2004 г. , когда Каримов, напуганный «тюльпановой» революцией в Грузии, решил закрыть страну для сотрудничества с международными программами в области гражданских свобод и верховенства права и позакрывал почти все независимые НПО в стране. А после Андижанской бойни Каримов стал практически персоной нон-грата в западном мире.
В данном конкретном случае пока не ясно, как далеко зайдет процесс сближения двух стран. Все в данном вопросе скорее зависит от Ташкента. Именно он должен сделать более решительные шаги по реформированию своей системы – дальнейшему улучшению ситуации с правами человека, установлению верховенства закона и обузданию коррупции. Для Ташкента же важны как статус главного геостратегического партнера США, так и американские инвестиции, голод в которых испытывает страна. Однако, если Помпео может гарантировать первое, статус, он не может приказать американским компаниям инвестировать в Узбекистан. Ташкент должен сделать шаги по реальному реформировпанию своей системы, чтобы американские компании решили сюда инвестировать, не боясь снова оказаться в капкане беззакония, как это случилось с инвесторами в телекоммуникационный сектор страны. Более того, если не будет в обозримом времени устранена политико-институциональная несовместимость двух стран, при которой одна сторона является демократией с независимой системой првосудия, а другая остается авторитарным и коррумпированным режимом, то такому партнерству не суждено долго существовать, как показывает недавняя пост-советская история.
Однако, если Узбекистан преуспеет в достижении того уровня осуществления реформ, который снизит репутационные риски для США в деле включения этой страны в круг своих близких союзников, то Вашингтон получит в качестве опоры своего влияния на обширном пространстве Евразии своего рода геостратегический треугольник – Украина – Грузия – Узбекистан.
В целом, визит Помпео продемонстрировал, что для США Центральная Азия остается важным регионом, в силу того, что он находится на перекрестке важных для США направлений – Россия, Китай и Афганистан. Причем значение Афганского направления немного убывает, а первых двух усиливается.
