«Пока не могу сказать, что президент активно взялся за армию. Но есть определенные «акценты», желание трансформировать армию. Надеюсь, что новая власть будет работать в этом направлении более активно и системно, чем предшественники. Однако и командой Петра Порошенко в армии были осуществлены определенные позитивные изменения, главное из которых – поддержка ракетных программ», – начинает беседу с «АиФ в Украине» директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения, писатель Валентин Бадрак.
ГЛОБАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА
– Валентин Владимирович, расскажите об этом подробнее…
– Благодаря поддержке бывшего секретаря СНБО Александра Турчинова ракетные программы двигались очень активно. Я имею ввиду ПКР «Нептун» (дозвуковая маловысотная противокорабельная ракета. – Ред.) и ракетный комплекс «Ольха» – это две мощные ракетные программы, первые наши технологии в сфере военной техники, получившие господдержку. Они реально могут усилить наш оборонный потенциал. Но вынужден быть объективным: ракетную программу затормозили на 2,5 года – первый удачный пуск ракеты «Нептун» произошел в марте 2014 г., а решение СНБО о внедрении программы в жизнь появилось в январе 2016 г.
– Каково общее состояние армии?
– Считаю, что у нас есть глобальная проблема: искусственно раздуто количество сил армии и сил обороны в целом (численность армии, вместе с пограничниками и Нацгвардией, – около 350 тыс. человек).
– Но в Украине – военный конфликт…
– Однако проблема в том, что обязанность защищать государство возлагается на плохо вооруженного человека. Можно сравнить нашу армию и израильскую, в которой 176 тыс., оснащенную ракетами, сверхсовременными беспилотными комплексами, самолетами. Понимаю, что для этого нужно время. Но почему мы настаиваем на необходимости программы перехода украинской армии на профессиональные рельсы? Из-за огромной численности одной только армии – 255 тыс. (из которых 204 тыс. военнослужащих) расходуется 80% оборонного бюджета. Армия «проедает» почти все средства.
– Сколько денег идет на перевооружение?
– В 2017-2019 гг. – около 600 млн долл., очень маленькая сумма. Причем, в Украине – засилье иностранных компаний, вытесняющих национальные оборонные структуры, часть из этих 600 млн уходит на оплату их работы. Это – очень опасно. Печально известен договор Минобороны с Францией о закупке 55 вертолетов, из которых 21 – б/у. В то время, как в Украине есть «Моторсич», реализующий национальную программу создания украинских боевых вертолетов. Если бы эти средства пошли на заказ 20-30 наших вертолетов и 5-7 самолетов для Минобороны и других силовых ведомств, мы прекратили бы деградацию авиапрома и могли бы рассчитывать на развитие наших технологий. Все взаимосвязано: состояние армии, ее профессионализм и развитие оборонных технологий. Мы обязаны создать программу перехода армии через 5-6 лет на профессиональные «рельсы». За это время – реализовать систему, когда вместо людей, образно говоря, государство защищали бы современные оборонные системы. Чтобы не возникало ситуаций, когда мы полагаемся на людей, воюющих «совершенным» советским оружием.
ПО-ПРЕЖНЕМУ «РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ»
– В чем недостатки этого подхода?
– Здесь есть два аспекта – политический и социальный. Мы должны признать, что Украина – неоднородная страна, много людей с другой «ориентацией». Мы не можем, как в Израиле, поставить всех в строй. А немотивированные люди в армии не нужны, мы ведем войну за сохранение украинской государственности. Поэтому нужна мотивированная проукраинская армия. Это – политический аспект. Социальный же состоит в том, что в армии не должно быть тех, кто не способен служить из-за физических особенностей, религиозных убеждений или тех, кто просто не хочет воевать. Нужна мотивированная армия из людей, психологически милитаризованных. И за это общество должно платить им высокое вознаграждение. Профессиональный боец должен получать больше, чем клерк.
– Есть еще один аспект – экономический…
В прошлом году у нас был «пик» оттока контрактников, около 25 тыс. ушло из армии. И, по отчету Минобороны, 20 тыс. контрактников набрали. Получается, что на их учебу расходуются средства, потом они увольняются, приходят новые. Проблема в том, что к каждому новому контрактнику отношение – как к новобранцу. В итоге, у нас низкий уровень понимания, как эксплуатировать военную технику, частый выход техники из строя. Об этом говорят специалисты, выезжающие чинить высокотехнологичные системы, которые уже начали поставлять в армию. Армия пока условно-авторитетна в обществе. А, по сути, «рабоче-крестьянская». Туда не идут интеллектуалы, жители регионов, где можно найти более престижную работу. Надеюсь, что новая власть будет работать над созданием высокопрофессионального войска и мотиваций, уходя от анахронизмов. Таких, к примеру, как попытки обеспечить военных жильем, что является потенциальным стимулом коррупции.
– Какой должна стать новая армия?
– Избавиться от всех не свойственных ей функций, и оставить одну – подготовку к войне. Нужно сменить систему военного образования, систему набора в армию (упразднить устаревшие военкоматы), преобразовать систему поддержки и логистического обеспечения армии. И это не лозунги: говорю, как человек, принимавший участие в исследовании путей создания профессиональной армии в Украине. Эту идею, к слову, уже поддержал Иван Апаршин (ответственный за вопросы безопасности и обороны в команде Зеленского. – Ред.)
РОЛЬ СНБО
– Это – непочатый край работы. Вы сказали, что Зеленский пока не взялся за армию вплотную…
– У него на это было мало времени. Назначен только начальник Генштаба (Руслан Хомчак. – Ред.). Насколько я понимаю, кандидатуры на пост главы Минобороны нет, и, вероятно, до выборов исполнять обязанности будет старый министр или его заместитель.
Но важно то, что армию должна реформировать не сама армия, не начальник Генштаба. На мой взгляд, такая программа должна быть принята на государственном уровне, а ответственность за ее выполнение возложена на СНБО. Говорю не только об оборонном ведомстве, но и о пограничниках, и даже СБУ (проект закона о реформе СБУ есть, но он несовершенен).
Вообще, когда мы строим украинские силы обороны, должны опираться не только на них, но на целостную систему из силовых (вооруженные силы, пограничники, Нацгвардия и даже Нацполиция) и не силовых средств (разведка, контрразведка, органы информационного влияния). Мы должны изменить всю систему, внедряя современные оборонные технологии и уменьшая численность армии, в том числе, и путем отказа от призыва. Ведь призыв – это социальное неравенство, рассадник коррупции: многие от него «откупаются». А другие, из депрессивных регионов, идут в армию – и это накладывает отпечаток на все вооруженные силы. Нужно сменить парадигму, чтобы дети политиков, бизнесменов хотели идти в армию, это было престижно – как, например, в Великобритании. И чтобы высшие чиновничьи должности невозможно было занять без опыта службы в армии, предусмотреного законом.
– Но новый президент не служил в армии…
– Я говорю о будущем. А Зеленский появился не потому, что все поверили: это новая креативная фигура в политике. А из-за большого раздражения действиями Петра Порошенко, существовавшего, как большинство украинских президентов, в «своей» реальности. Я вообще считаю, что в Украине нужно законом запретить президенту идти на второй срок (кроме случаев, когда его поддерживает ¾ населения). У нас есть много негативных примеров: в первой каденции Кучма был неплохим президентом, во второй – неадекватным. Его второй срок привел к большинству проблем украинской государственности – войне, появлению Януковича, олигархату.
– Еще о кадровых назначениях: СНБО возглавил экс-министр финансов Александр Данилюк, которого называют «смотрящим» Запада. Как это может влиять на формирование стратегии по реформированию армии?
– Существует мнение, что он – системный менеджер. Если это так, то он должен, прежде всего, наладить работу аналитической службы. Что такое вообще СНБО? Это, прежде всего, аналитический центр. Почти образцовый пример – СНБО времен Владимира Горбулина, создавшего центр, получавший информацию из разных источников, обрабатывающий ее и формировавший решения. Это очень важно. Если Данилюку это удастся, то СНБО станет «мозгом» государства.
Мы сотрудничали с предшественником Данилюка Александром Турчиновым. Знаю, у общества есть к нему нарекания, но я отношусь к нему с уважением – он многое сделал для создания такого аналитического центра. Но все же считаю, что наша работа с Турчиновым была несовершенной – из-за того, что у власти была низкая готовность к обсуждению и принятию решений, предлагаемых консорциумом негосударственных структур. По инициативе нашего центра была создана инициативная группа, куда вошли бывшие министры и замминистра, экс-руководители Генштаба, менеджеры высшего звена. Идеи, которые там вырабатывались, были очень интересными (по управлению оборонной промышленностью, вообще промполитикой, по реформированию армии). Но уже бывшей властью не воспринимались, так как было ей не выгодны.
Ирина Ванда, «АиФ.ua»
