30 марта 2025 года в Гюмри, втором по величине городе Армении, состоялись внеочередные выборы в городской Совет старейшин. Это событие вышло за рамки локального масштаба, став важным индикатором общественных настроений и политических раскладов в преддверии парламентских выборов 2026 года. Гюмри, самый пострадавший город после землетрясения 1988г, традиционно оппозиционный и пострадавший от экономических и социальных проблем, при этом с собственной своеобразной городской культурой, оказался в центре внимания как зеркало и в своем роде макет общенациональных процессов. К моменту написания статьи поствыборные события добавили новые акценты к итогам голосования, обнажив проблемы в городе и стране.
Предыстория выборов, характеристика и агитационная кампания участвующих сил
Выборы в Гюмри были спровоцированы политическим кризисом октября 2024 года, когда мэр Вардгес Самсонян, представлявший оппозиционный блок «Баласанян», подал в отставку. Это произошло после уголовного дела против лидера блока, экс-мэра города, бизнесмена Самвела Баласаняна, обвиненного в незаконном отчуждении земель культурно-исторического значения. Скандал привел к роспуску Совета старейшин, так как правящая партия «Гражданский договор» (ГД) не смогла обеспечить кворум для избрания нового мэра в ноябре 2024 года. В декабре премьер-министр Никол Пашинян для подбора лидера списка организовал праймериз, по итогам которых временным мэром стал Сарик Минасян от ГД. Центральная избирательная комиссия назначила внеочередные выборы на 30 марта 2025 года, а агитационная кампания проходила с 15 по 28 марта.
В выборах участвовали девять политических сил — шесть партий и три блока. Их характеристики и кампании:
«Гражданский договор» (ГД) — правящая партия, список возглавил Сарик Минасян, экономист и сторонник Пашиняна. Кампания ГД фокусировалась на обещаниях стабильности, восстановления инфраструктуры (дороги, школы) и привлечения инвестиций в Гюмри. Партия избегала острых политических тем, таких как Карабах или отношения с Азербайджаном и Россией, чтобы не провоцировать перенос политической демагогии во внутригородскую повестку.
Коммунистическая партия Армении (КПА) — лидер Вардан Гукасян, экс-мэр Гюмри (2004–2012), ассоциирующийся с криминальным прошлым, известный жесткой критикой Пашиняна, взявший данную «партийную крышу» сугубо исходя из краткосрочных целей участия в выборах, поскольку местные выборы проходят также только по пропорциональному принципу среди партийных списков. КПА делала ставку на социальную повестку: борьбу с бедностью, безработицей (18% в Гюмри) и ростом цен. Кампания включала митинги и акцент на т.н. «традиционных ценностях».
Блок «Наш город» — возглавил Мартун Григорян, депутат Национального собрания от «Честь имею», ассоциирующийся с Сержем Саргсяном. Блок строил кампанию на антиправительственных лозунгах, обвиняя ГД «в сдаче Арцаха» и экономическом упадке. Основной призыв — консолидация оппозиции для «спасения Гюмри».
«Моя могучая община» — лидер Рубен Мхитарян, местный шоу-бизнесмен. Партия позиционировала себя как центристская альтернатива, обещая реформы в ЖКХ, поддержку малого бизнеса и прозрачность бюджета. Кампания была сдержанной, с упором на соцсети.
Блок «Мать Армения» — возглавил Карен Симонян, бывший военный. Блок продвигал «националистические» идеи, в духе блока Роберта Кочаряна в парламенте, поддержку беженцев из Нагорного Карабаха и «сохранение армянской идентичности» в традиционалистическом ключе. Кампания включала встречи с ветеранами и религиозными лидерами.
«Евроальянс» — лидер Левон Барсегян, журналист, активист за евроинтеграцию. Блок выступал за сближение с ЕС, модернизацию и права человека, выдвинул конкретную программу по городскому развитию, но ее месседжи не нашли широкого отклика в Гюмри, в городе, где российская база является, к тому же, работодателем.
«Страна для жизни» — возглавил Карен Малхасян, позиционирующий как социал-демократ. Кампания фокусировалась на молодежи, образовании и экологии, но была слабой из-за низкой узнаваемости. К тому же, партия ассоциируется с бизнесменом Рубеном Варданяном, хотя его персона никак не фигурировала за все время предвыборной кампании.
«Демократическая альтернатива» — лидер Артем Караказарян, экономист. Партия предлагала либеральные реформы в популистическом ключе, но не смогла мобилизовать малочисленных избирателей.
Рабочая социалистическая партия Армении (РСПА) — возглавил Артем Туманян, профсоюзный деятель. Кампания строилась на левопопулистских идеях (национализация, права рабочих и т.д.) и осталась маргинальной.
Агиткампания была напряженной: ГД обвиняли в использовании админресурса (раздача листовок через мэрию), оппозицию — в манипуляциях и популизме, «дворовом» давлении на избирателей. Обыски у активистов «Мать Армения» и задержания членов «Нашего города», так и оставшиеся без судебно-правовых последствий, усилили недоверие к процессу. Явка составила 42,66% (47 452 из 111 236 избирателей), что выше, чем на выборах 2021 года (38%), указывая на рост политической активности.
Анализ итогов
Согласно окончательным данным ЦИК, результаты выборов следующие:
«Гражданский договор»: 17 188 голосов (36,22%), 14 мандатов.
Коммунистическая партия Армении: 9 727 голосов (20,50%), 8 мандатов.
Блок «Наш город»: 7 380 голосов (15,55%), 6 мандатов.
«Моя могучая община»: 3 739 голосов (7,88%), 3 мандата.
Блок «Мать Армения»: 2 904 голоса (6,12%), 2 мандата.
«Евроальянс»: 2 113 голосов (4,45%), 0 мандатов.
«Страна для жизни»: 1 695 голосов (3,57%), 0 мандатов.
«Демократическая альтернатива»: 1 407 голосов (2,97%), 0 мандатов.
Рабочая социалистическая партия Армении: 652 голоса (1,37%), 0 мандатов.
Недействительных бюллетеней — 607, сумма неточностей — 69.
В Совет старейшин (33 мандата) прошли пять сил. ГД удержала лидерство, но не получила большинства (50%+1) для избрания Минасяна мэром. Оппозиция набрала около 57% голосов, что дает ей шанс на коалицию. Заявления Мхитаряна и «Мать Армения» о поддержке Гукасяна указывают на попытку объединения, но разногласия Гукасяном и Григоряном, по характеру межклановые и имеющие долгую историю еще с начала 2000-ых, тормозят процесс. Низкий процент «Евроальянса» подчеркивает слабость прозападной и либеральной повестки в Гюмри, тогда как успех кандидата под «крышей» КПА и «Нашего города» отражает фрустрацию, неуверенность в «формальной» политике, податливость части граждан к манипуляциям.
Итоги отражают раскол: ГД удержала лидерство, но не получила большинства (50%+1), необходимого для автоматического избрания Минасяна мэром. Оппозиция, набравшая около 60% в сумме, имеет шанс сформировать коалицию, но ее фрагментация осложняет задачу. Заявление Мхитаряна о поддержке Гукасяна без условий и переговоры с «Мать Армения» говорят о попытке объединения, однако разногласия между ними остаются препятствием. Провал «Евроальянса» подчеркивает слабость прозападной повестки в Гюмри, а успех КПА — сохранение социальной базы для «традиционных» сил.
Корреляция с общественными настроениями
Выборы в Гюмри отражают общенациональные тенденции: манипулятивные вопросы к Пашиняну, связанные с поражением в 44-дневной войне 2020 года, депортацией армян Нагорного Карабаха в 2023 году, «уступчивостью» в переговорах с Азербайджаном и экономическими трудностями, особенно в регионах. Гюмри, пострадавший от землетрясения 1988 года и хронической бедности (уровень безработицы 18%), стал символом разочарования в центральной власти. Относительно высокая явка и поддержка оппозиции указывают на рост протестных настроений, которые могут распространиться на другие города, такие как Ванадзор или Ехегнадзор, к 2026 году.
В то же время лидерство ГД показывает, что часть общества — особенно бюджетники, средний класс, сторонники стабильности, политически активный сегмент общества-носитель идеи суверенитета — продолжает доверять Пашиняну как гаранту порядка в условиях внешних угроз (Азербайджан, Россия, по отдельности и в координации) и глобальной турбуленции. Этот раскол между желанием перемен и страхом хаоса формирует национальную повестку текущего момента. Успех криминал-«коммунистов» в Гюмри говорит о ностальгии по «сильной власти» в советско-российско-криминальном понимании, тогда как провал либеральных сил отражает скептицизм к прозападным идеям в регионах.
Фактор российской 102-й базы и гибридное влияние России
Российская 102-я военная база в Гюмри остается значимым фактором. Расположенная близ турецкой границы, она традиционно воспринималась как гарант безопасности, плюс к тому обеспечивая около 2000 рабочих мест и экономическую выгоду. Однако после позиции России в войне 2020 года, событиях 2022-23гг, доверие к ней подорвано. КПА и «Наш город» эксплуатировали пророссийские настроения, обвиняя Пашиняна в разрыве с Москвой и сближении с Западом. Их риторика находила отклик среди тех, кто по инерции видит в базе символ защиты.
Гибридное влияние России проявлялось через медиакампании в соцсетях и поддержку местных групп влияния, а представитель российской партии «Единая Россия» выступил в поддержку блока «Мать-Армения». Раскол оппозиции ослабил эффект таких методов, а политический курс Пашиняна (в т.ч. закон о евроинтеграции от 26 марта), опирающийся на общественные настроения, встречающий совершенно топорное противодействие официальной Москвы и особенно российской пропаганды – усиливает антироссийские настроения, особенно среди молодежи. Для значительной части гюмрийцев база — это зависимость, а не преимущество, что снижает влияние пророссийской повестки.
Обращает внимание также факт, что городские выборы в Гюмри привлекли внимание сегмента российской пропаганды, специализирующейся на «армянском направлении» (Константин Затулин), в т.ч. с армянскими фамилиями – Андраник Мигранян и ряд других, расточая похвалу в адрес, например, Мартуна Григоряна, с тем посылом, что это «начало конца власти русофобской власти Пашиняна».
Поствыборные развития в городе
К настоящему времени ситуация в Гюмри остается неопределенной. Новый Совет старейшин, согласно законодательству, мог бы провести первое заседание 7 апреля, но было принято решение провести его 16 апреля. Оппозиционные силы — КПА, «Наш город», «Моя могучая община» и «Мать Армения» — 10 апреля объявили о «коалиции в поддержку» Вардана Гукасяна, чья КПА набрала наибольший результат среди оппозиции. Это решение дало коалиции 19 мандатов против 14 у ГД, что теоретически позволяет избрать Гукасяна мэром. Внутренние разногласия, которые могли осложнить процесс, были преодолены.
ГД, в свою очередь, обвинила оппозицию в «политическом торгашестве». На улицах Гюмри 8–10 апреля прошли небольшие акции (около 500 человек), организованные сторонниками Вардана Гукасяна, с требованием ускорить выборы мэра. В то же время, поствыборный расклад показывает, что любая возможная договоренность по избранию мэра будет носить тактический характер, и далеко не факт, что он получит возможность полностью распоряжаться своими полномочиями впоследствии.
Тем не менее, на первом же заседании, которое вел сам В.Гукасян как самый старший по возрасту среди 33 членов Совета старейшин, а самая крупная по численности фракция – «Гражданского договора» (ГД) – отсутствовала, 18 голосами Гукасян был избран мэром. При этом, было распространено заявление главы фракции ГД Сарика Минасяна, в котором он призвал членов Совета «голосовать по совести», и «не омрачать будущее Гюмри», поскольку, по его убеждению, «управление Гюмри обречено на провал, кризис неизбежен», настаивая на том, что нужно идти на новые, внеочередные выборы.
В тот же день премьер Пашинян немногословно прокомментировал итоги выборов в Гюмри, заявив о том, что есть установленные правила взаимоотношений центральной власти и органов местного самоуправления, и он намерен этим и руководствоваться.
Внутриполитический контекст и парламентские выборы 2026 года
Гюмри стал в своем роде репетицией перед выборами 2026 года. Результат ГД (36,8% против 25,40% на выборах 2021 года) подтверждает что поддержка власти на местах, начавшаяся с местных выборов 2021 года, возрастает, однако, это диссонирует с почти (без одного мандата) квалифицированным большинством в парламенте. С другой стороны, экстраполяция местных трендов на общенациональные требует значительной поправки, поскольку местные предпочтения на выборах местного самоуправления отражают местную, а не общенациональную повестку. Если оппозиция, ассоциирующаяся с фигурами Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна, а в конечном итоге с путинской Россией – консолидируется, как в общине Паракар (блок «Единство» с 56%), она сможет бросить вызов Пашиняну. Однако межклановые разногласия, «старые счеты» и обиды между условными «националистами», «коммунистами», «воцерковленными» или «центристами» и др., уязвленное честолюбие, в конечном итоге обслуживающими российскую неоимперскую доктрину, остаются главным препятствием. При всем при том, что их объединяет сверхзадача – «качнуть» власть, ставшую таковой в результате революции, и сменить ее посредством тактики, обозначенной Робертом Кочаряном – «истощить корень».
Вардан Гукасян, проводя переговоры с прошедшими в Совет старейшин субъектами, не соглашается с тем, чтобы кому-либо уступить пост вице-мэра, поскольку считает, что его «все равно посадят», поскольку является фигурантом ряда уголовных дел, а также производств по конфискации незаконного имущества, и вместо него при таком развитии «должен оставаться надежный человек». При этом, у граждан возникает закономерный встречный вопрос: «на восьмом году после революции что делают на свободе вардан-гукасяны, а еще и становятся участником электорального процесса?», вопрос, остающийся риторическим.
В день своего избрания мэром Вардан Гукасян был красноречив, и говорил не столько о насущных проблемах города и собственных программах по их решению, а говорил о своих внешнеполитических воззрениях, договорившись до того, что считает целесообразным «вступление Армении в союзное государство в статусе Беларуси, чтобы сохранить суверенитет», при этом восхваляя «роль России в армянской истории».
Для Пашиняна Гюмри — тест на удержание регионов. Провал Минасяна может подтолкнуть ГД к ужесточению давления на группы влияния от прошлого режима (упорядочение контроля над СМИ, давление на «оппозицию», обслуживающую интересы России) или компромиссам с местными элитами, как это было в нескольких общинах. К 2026 году экономическое положение (макроэкономика, энергетика и энергоносители, безработица) и внешние факторы (отношения с Россией, Азербайджаном, Турцией, Западом) определят судьбу власти. С другой стороны, успех «коалиции» в Гюмри, состояшийся вокруг одиозной фигуры Вардана Гукасяна, может стать сигналом для других регионов объединяться против ГД.
В тот же день, 16 апреля, Конституционный Суд Армении поставил точку в спорах о констуционности Закона об изъятии незаконно нажитого имущества, по которому проходят десятки высокопоставленных представителей 20-летней криминальной диктатуры (1998-2018гг) на сумму порядка 1,5 млрд долларов, признав его соответствующим Конституции. Ранее Гукасян публично заявил о своих мотивах «возвращения в политику» – что «подвергается репрессиям со стороны властей» по части нескольких единиц имущества.
Вызовы суверенитету и демократии
Выборы обнажили системные угрозы для Армении. Во-первых, демократические процедуры подорваны участием неполитических субъектов, криминала, «фриков», зашкаливающей околополитической демагогией. Эти факторы хотя и не привели к фальсификациям подсчета, однако, вымывают политическое содержание политического процесса и, следовательно, усиливают недоверие к выборам.
Во-вторых, продолжающаяся фрагментация и «замусоренность» политического поля угрожает демократии. Это содержит риск для открытия возможностей разным демагогам, эрозии хрупкой демократии и нового авторитаризма, особенно если кризис усилится, без ясных перспектив, что может поставить под угрозу государственностью саму.
Суверенитет Армении уязвим из-за внешнего давления. Курс Пашиняна на укрепление суверенитета и интеграцию с ЕС (закон о евроинтеграции от 26 марта – о начале курса на полноправное членство в ЕС) сталкивается с сопротивлением в Гюмри, где «Евроальянс» набрал лишь 4,45%. Это указывает на разрыв между Ереваном и регионами, который могут использовать внешние силы. Параллельно, Баку усиливает давление на границе, Москва усиливает дискурсивное давление, а Анкара урегулирование отношений с Ереваном продолжает оставлять в «аутсорсинге» у официального Баку. Объективный дрейф Армении на Запад (миссия ЕС, переговоры о поставках оружия, намерения углубления отношений, стратегическое партнерство с США и др.) делает Армению заложницей столкновения геополитических интересов, а продолжающаяся ситуация с выходом де-факто/невыходом де-юре из ОДКБ оставляет ее без военных гарантий. Этот баланс между независимостью и неопределенностью усиливает внутренний раскол.
Наконец, выборы показали в определенной мере эрозию доверия к демократии. Успех ГД при недовольстве большинства говорит об апатии и разочаровании. Без реформ (независимость и дееспособность судов, усовершенствование законодательства, особенно по части защиты демократии и национальной безопасности, противодействия гибридным угрозам и организованной преступности, аффилированной с Россией, модернизация и усиление правоохранительных органов и спецслужб) протесты могут выйти за институциональные рамки, угрожая стабильности.
Общие выводы
Выборы в Гюмри стали зеркалом нарастающей неопределенности в Армении: у власти сузилась социальная база, но держится за счет раскола оппонетов и апатии значительного сегмента общества; протесты растут, но не консолидированы. Общество разделено между переменами и стабильностью. Российское влияние ослабевает, но по инерции сохраняется в регионах, тогда как прозападный курс опирается на социальный заказ, однако, сам по себе не институционализировался в той степени, чтобы нашел электоральный отклик в столице и провинциях. Поствыборные события показывают хрупкость коалиций и риск эскалации внутренней напряженности, в т.ч. с провоцированием извне. К 2026 году Армения подойдет с нарастающим кризисом легитимности, где исход определят способность политических сил объединиться и степень соответствия реакции власти на вызовы. Гюмри стал предупреждением: без решительных и последовательных действий страну ждет турбулентность.
Рубен Меграбян, ассоциированный эксперт Армянского Института международных отношений и безопасности. Ереван, Армения
