Прозвучавшее 16 сентября на пресс-конференции заявление премьер-министра Армении Никола Пашиняна о намерении уволить с должности директора Службы национальной безопасности (СНБ) Армении Артура Ванецяна в виде «совместного решения» стало в своем роде стартовым выстрелом к новому этапу постреволюционных процессов в стране.
Но оказалось, не всё так просто. Спустя несколько минут на странице СНБ Армении в Фейсбуке появилось заявление Ванецяна, в котором он, эмоционально апеллируя к понятию чести офицера, назвал свой шаг в своем роде сигналом «Стой!». В тот же день он, как и один из символических лиц революции, начальник Полиции Армении Валерий Осипян, были освобождены с должностей.
Все это на поверхности, но что же произошло и происходит «под ковром» в новой системе власти в Армении?
В настоящее время, когда улеглись страсти, отгремела пропагандистская канонада и завершили свою циркуляцию все возможные и невозможные конспирологические теории вокруг произошедшего, можно сделать некоторые, хоть и предварительные, но выводы.
Прежде всего, кризиса власти как такового нет, а кейсы СНБ и Полиции – совершенно разные кейсы, их схожесть лишь в одновременности освобождения от должности их начальников. И если в случае с директором СНБ – это принципиальные расхождения в видениях будущего, то начальник Полиции, как представляется, был уволен просто в силу неспособности к адаптации к новым требованиям и условиям, диктуемым сложившейся реальностью и задачами. Разговоры о возможном «путче» также остались «в воздухе», во всяком случае, на данный момент.
Показательно, что ряд уголовных дел, а также выдвинутых обвинений против ряда известных лиц из политики и бизнеса, подозреваемых в коррупции, отмывании денег, казнокрадстве, последовали уже после увольнения глав СНБ и Полиции. А сигнал же «Стой!», озвученный экс-главой СНБ, означал именно противоположное, т.е. определенные ограничения и исключения в круге лиц, привлекаемых к ответственности, возможность определенных компромиссов и так далее.
Отметим также, что если Ванецян ушел, в общем-то, хлопнув дверью, уже после отставки сделав также непозволительные с этической точки зрения заявления, то Осипян все воспринял как должное, получив новое назначение на пост главного советника премьер-министра.
В тот же день Национальное Собрание Армении в первом чтении приняло законопроект о том, что впредь должности директора СНБ и начальника Полиции становятся политическими, и ограничения для назначения (срок выслуги в структуре, звание не ниже полковника) снимаются, становятся аналогичными с ограничениями для кандидата в депутаты. Точно так же, как, допустим, положения касательно должности министра обороны.
В данном решении стала просматриваться логика в том, что потенциал реформирования этих структур силами самих структур стал считаться исчерпанным, и у правящей команды сложилось представление, что нужны политические назначенцы, которые будут продвигать процесс реформ в данных структурах дальше.
Кроме того, карьерная «траектория» Ванецяна и Осипяна пересеклась с революционной командой в мае 2018 г. в силу стечения обстоятельств. Оба до этого занимали должности заместителей начальников столичных управлений своих структур, в звании полковника, и когда комплектовалось новое правительство, то по причине вышеуказанных факторов Н.Пашинян принял ситуативное решение, выбрав их в качестве кандидатов из возможных на тот момент опций.
За прошедшие почти полтора года СНБ и Полиция, по большому счету, решили главную задачу – не допустили сползания постреволюционной ситуации к хаосу без кадрового «погрома». (Были уволены или сами подали в отставку лишь некоторые наиболее одиозные высокопоставленные должностные лица). Они не допустили коллапса в важнейших ведомствах, обеспечили продолжение их функционирования, опираясь на наличествующие кадровые ресурсы, обеспечили лояльность личного состава, роста преступности в годовом разрезе не наблюдалось, а СНБ успешно выполняла свои специфические задачи.
В июле с.г. Осипян и Ванецян получили генеральские звания, стало быть, их работа была сочтена успешной. И тогда ничего не предвещало того, что произошло в сентябре, когда правящей команде стало очевидным, что при всех программах реформ, изменениях законов, нацеленных на системные реформы, для перехода на следующий этап на этих должностях нужны другие лица. И принятые в парламенте в тот же день поправки касательно порядка назначения на должности глав СНБ и Полиции – тому свидетельство.
Однако последующие развития событий показали, что понимание того, что делать дальше, пока что окончательно не сформировалось, и вот почему.
После увольнения глав этих ведомств временно исполняющими их обязанности были назначены их первые заместители-полковники, имена которых в обществе малоизвестны – Арман Саргсян возглавил Полицию, а Эдуард Мартиросян – СНБ. Интересно, что в ходе их представления личному составу премьер-министр Пашинян заявил, что в течение последующих шести месяцев (т.е. до марта 2020 г.) новые ВРИО имеют все полномочия для работы, которые они имели бы, будучи полноценно назначенными на должности. И самое главное – в случае их успешной работы они и получат назначения. Это диаметрально расходится с логикой, заложенной в законопроект, принятый в первом чтении в парламенте, предполагающий «политизацию» этих должностей.
Остается неясным, какими будут последующие шаги в деле реформирования этих структур. Очевидно, что их реформирование «собственными силами» проблематично, поскольку ресурс исчерпан, и есть большая возможность того, что ведомственный (или «кастовый») интерес войдет в конфликт с государственными интересами, интересами самих реформ, если все оставлять как есть. В то же время, назначенные ВРИО глав этих структур не являются теми политическими назначенцами, на которых, согласно законопроекту, может опираться политика реформ. Представляется, что временное решение сроком на шесть месяцев, принятое Пашиняном, обеспечило ему тайм-аут, позволяющий со временем определиться, как поступать дальше, чтобы обеспечить относительно «бесшоковое» реформирование этих ведомств.
Каким будет его решение? Оно будет в разной степени коррелировать с тремя «параллельными сюжетными линиями», которые проходят в политических процессах в Армении, а именно:
– реальной кризисной ситуацией в связи с Конституционным Судом и его председателем Грайром Товмасяном;
– начавшимся судебным процессом по «делу 1 марта», по которому проходят в разных статусах все без исключения руководители независимой Армении: Левон Тер-Петросян, Серж Саргсян, Никол Пашинян – в качестве свидетелей, Роберт Кочарян – главного обвиняемого;
– новые нюансы в отношениях Армении с Россией и США (тема, заслуживающая отдельного рассмотрения, особенно в свете прошедшего в Ереване саммита ЕАЭС).
А будет коррелировать, поскольку желание и понимание необходимости – одно дело, а запас прочности и уровень рисков в условиях неурегулированного конфликта и военной угрозы – дело куда важнее.
Представляется, что в решениях структурных задач правящая команда будет продолжать соблюдать «бесшоковую» методологию, минимизируя и нейтрализуя внутренние риски, избегать «лобовых столкновений» интересов, стратегически изматывать и демотивировать противников реформ и небольшие группы непримиримых реваншистов, т.е. не меняя главных подходов, взятых на вооружение с начала правления.
Тем самым, на фоне указанных «параллельных сюжетов», вопрос силовых структур – СНБ и Полиции – представляется лишь частью решения проблемы, и то небольшой, а не всей проблемой. Главным вызовом остается проблема судебной системы – Конституционного Суда, судейского корпуса, формирования видения будущего всей судебной системы.
Временной промежуток, за который должен быть проторен дальнейший путь продвижения, видится именно период до марта 2020 года. К этому времени, как уже намечено, будет сформирована Комиссия по подготовке конституционных реформ в стране. Реформы должны устранить очевидные изъяны в положениях действующей Конституции, составленных «по размеру» Сержа Саргсяна в целях воспроизводства его власти уже в третьем сроке, что и было пресечено Бархатной революцией в апреле-мае 2018 года.
Прошедшие почти полтора месяца показали, что действующая Конституция в реальности способна не преодолевать кризисы, а порождать их, и в результате страна получила кризис в судебной системе, Конституционном Суде. А сторонники бывшей власти, даже сам глава КС Грайр Товмасян – не скрывают, что это их «боевой пост», «участок границы», который им «доверили» (а доверил Серж Саргсян), который они должны «оборонять».
Накануне Национальное Собрание квалифицированным большинством приняло обращение к Конституционному Суду, приложив к нему 90- с лишним страничное обоснование, с требованием отстранить от должности его председателя Грайра Товмасяна, допустившего, согласно обоснованию, нарушения в ходе рассмотрения жалобы адвокатов Кочаряна на предмет подсудности их подзащитного ввиду его неприкосновенности как экс-президента. Решение в КС должно быть принято в течение 30 дней (может продлено до 50 дней при разумном обосновании, но не более).
Судебный процесс же по «делу 1 марта» вступил на этап рассмотрения по существу, и развернутая пропаганда в защиту Кочаряна, как представляется, будет просто раздавлена под тяжестью показаний сотни свидетелей о том, что действительно, армия была незаконно привлечена в поствыборные процессы в феврале-марте 2008 года, что привело к гибели 10 человек, имело место свержение конституционного строя, раскрыты другие вопиющие факты.
Понятно, что указанные факторы будут в разной степени влиять на повседневную работу СНБ и Полиции, влиять на процесс реформ в них, влиять на их деятельность по борьбе с преступностью в целом и с коррупцией в частности. Параллельно с этим парламент принял Антикоррупционную стратегию до 2022 года. В её рамках принято решение о формировании нового следственного органа – Антикоррупционного комитета, который окончательно будет сформирован в 2021 году и будет действовать как отдельная структура. (отдельная от уже существующих – Следственного комитета и Специальной следственной службы).
Тем самым, возвращаясь к искомому «сюжету», можно заключить, что премьер Н.Пашинян, уволив силовиков с революционным «шлейфом», которые перестали соответствовать задачам текущего, нового этапа постреволюционных изменений, сменив их на малоизвестных персон-выходцев из этих же ведомств, стратегических задач, естественно, не решил. Однако решена тактическая задача в краткосрочной перспективе – консолидирована власть, обеспечена дальнейшая свобода действий и маневра, расширен для себя набор возможных опций для последующих неизбежных решений по структурным изменениям. Получена передышка перед лицом новых вызовов, обеспечено на определенный период продвижение реформ.
Очевидно, что проблема не столько в персонах, сколько в институциях, которые были за прошедшие годы бездарно выхолощены и лишены способности к автономному функционированию, превращены в бутафории, что является неизбежным следствием и наследием авторитарно-клептократического правления. И именно это является главным внутренним вызовом армянской государственности, который пока что остается, и в ближайшие последующие годы еще будет оставаться не преодоленным и потребует огромных усилий со стороны всего политического класса.
Рубен Меграбян, эксперт Армянского Института международных отношений и безопасности, редактор русскоязычной версии издания «Аравот» (Ереван)
