В Ереване в постреволюционный период неоднократно говорилось, в том числе, и на самом высоком уровне, о том, что против Армении и её властей ведется гибридная война, конечная цель которой – свергнуть избранную на свободных выборах легитимную власть, лишить страну воли и возможности проявлять себя в качестве субъекта.
Промежуточные цели включают: торпедирование любых попыток изменения системы; создание в обществе обстановки неопределенности, тревоги, неуверенности, недоверия к власти; демонстрация якобы неспособности власти к каким-либо решительным действиям в направлении реформ; формирование ожиданий, что несмотря на то, что прошел только год с лишним из пятилетнего мандата, «этой власти осталось мало».
Премьер-министр Никол Пашинян, комментируя свое сентябрьское 2019 г. решение об отстранении Артура Ванецяна с поста директора Службы национальной безопасности, его причиной назвал утрату доверия в связи с попыткой государственного переворота. Ванецян впоследствии сделал заявку на вхождение в политику, что нашло одобрение в кругах, близких к бывшим властям, в том числе, как сообщили СМИ, среди известных московских крупных бизнесменов-армян. Однако говорить о каких-то успехах г-на Ванецяна на политическом поприще не приходится в силу разных причин, в первую очередь – несоответствия его деятельности политической логике, а также негативного реноме, сложившегося в связи с его деятельностью, и отсутствия команды с политическим содержанием.
Данная тема вновь стала раскручиваться, после утвердительного ответа секретаря Совета безопасности Армении Армена Григоряна на вопрос том, была ли попытка государственного переворота.
Закономерно возникли вопросы, в частности – а где уголовные дела? Несколькими днями позже, на большой пресс-конференции в Капане 25 января, Пашинян подкорректировал А.Григоряна тем, что заявил о «гибридной попытке государственного переворота», что предполагает, как представляется, отсутствие юридических оснований для возбуждения дел. Однако вопросы остались в плане того, какое слово в словосочетании «гибридная попытка государственного переворота» является ключевым, и что это вообще означает?
Представляется, что ясность по этим пока безответным вопросам появится по мере дальнейшего развития событий в стране.
Однако в текущей ситуации однозначным является то, что против Армении и ее властей ведется гибридная война с полным применением ее информационно-пропагандистской компоненты (по классификации украинского политолога Евгения Магды, см. также здесь). Речь и о вовлечении СМИ внутри страны, и сотен пользователей соцсетей (в том числе фейковых), и ряда внутренних прокси-групп в виде «НПО», «общественных инициатив» и т.д.
Представляется важным рассмотрение сути и контекстов шести ключевых ложных нарративов, которые в агрессивной форме, прямо или косвенно вбрасываются в информационное поле Армении. За ними же отчетливо просматриваются как «интересанты», так и «исполнители».
«Политические преследования оппонентов», уголовные дела против экс-президентов
С началом уголовного преследования экс-президентов Армении Роберта Кочаряна (по статьям «за свержение конституционного строя» и «получение взятки» в рамках «дела 1 Марта») и Сержа Саргсяна (по статье «за хищение в особо крупных размерах» в рамках дела о хищении государственных средств в размере $1 млн. при распределении дизтоплива), а также ряда других бывших высокопоставленных должностных лиц (часть из которых скрывается от правосудия за рубежом, главным образом – в России), оценки об их «политическом преследовании» начали циркулировать в заявлениях бывшей правящей партии, ее отдельных представителей, аффилированных адвокатов, юристов, правозащитников, а с их подачи – и ряда СМИ.
С одной стороны, исполнительная власть полностью и прямым текстом открещивается от подобного рода обвинений, ссылаясь на независимость следственных органов, прокуратуры и судов. С другой стороны, перегруженность следственных органов, низкая эффективность работы прокуратуры и ненадежность нереформированной судебной системы оставляют слишком много брешей, позволяющих оппонентам действующей власти педалировать эту тему. Однако эффективность этого в плане формирования нужного им общественного восприятия крайне низка, поскольку однозначная репутация фигурантов практически закрывает все иные возможности, и если в обществе и есть недовольство, то лишь тем, что дела слишком затягиваются, а скрывающиеся от правосудия не доставлены в страну.
«Режим Пашиняна» и «в Армении формируется диктатура»
То, что ведущие гибридную войну против Армении и ее властей в главном заимствовали всю «школу» российской пропаганды и проецируют ее на Армению, адаптируя к конкретной повестке и ее внутренним реалиям, было подмечено давно. (Об этом системно представила в серии интервью в армянской прессе ведущий аналитик лондонского исследовательского центра IHS Markit Лилит Геворгян). Также подмечено было и то, что алармистские публикации о «надвигающейся диктатуре» и «авторитарном режиме Пашиняна» будто списаны с кальки всей кампании против властей Грузии и Украины прошлых лет.
Фактически, высокий рейтинг главы правительства и высокие общественные ожидания представляются как предпосылки, и даже свершившийся факт того, что «формируется авторитарный режим», а жесткие меры против коррупционеров, криминала, принятие законов об антикоррупционных органах, о борьбе против криминальной («воровской») субкультуры – как «формирование диктатуры». Учитывая действительность, а также то, кто «жалуется» на «диктатуру», можно утверждать, что это также не только не преломляет общественное восприятие в пользу тех, кто раскручивает данный нарратив, но и вызывает в преобладающем большинстве отторжение.
«Новая власть создала атмосферу ненависти»
Об «атмосфере ненависти» в Армении начали говорить еще в дни подъема гражданского протеста в период Бархатной революции, еще до отставки Сержа Саргсяна, и энергичнее всего об этом говорили представители прежнего режима.
Это было их единственным ответом на обвинения в коррумпированности, в узурпации власти, монополизации экономики и т.д., не считая «сухого» открещивания от обвинений. В настоящее время аналогичные обвинения предъявляются властям в плане того, что они «не запрещают» разным пользователям выражаться в соцсетях в грубой форме в ответ на откровенно лживые и провокационные публикации разных СМИ, аффилированных с прежним режимом, которые представляются как «инакомыслие» или «право на собственную точку зрения».
Естественно, использование ненормативной лексики не подлежит какому-либо «объяснению» или оправданию, но, если и в чем-то можно обвинять власти, так это в недостаточной последовательности в деле приведения информационного поля в соответствие с европейскими стандартами, что будет минимизировать возможность публикаций безответственных и лживых «новостей», а также внесут прозрачность в финансовую деятельность СМИ.
Важно подчеркнуть, что речь не может идти о шагах, выходящих за рамки стандартов демократической практики. Н.Пашинян, в частности, говорил об этом, отмечая, что как СМИ требуют прозрачности от правительства, так и правительство должно работать с медиа в логике взаимности. Омбудсмен Армении, журналистские организации, разные НПО чуть ли не еженедельно выступают с заявлениями-призывами прекратить «язык ненависти», но, как показывает развитие событий – без особого успеха, и вряд ли можно одними увещеваниями исправить положение, если государство не возьмется за решение вопроса.
По сообщениям СМИ, подготовка соответствующих законодательных пакетов находится в завершающей стадии. Кроме того, в настоящее время пресс-службы государственных институтов, неправительственные площадки факт-чекинга более оперативно реагируют на те или иные фейковые либо провокационные вбросы.
«Новая власть портит отношения с Западом», «новая власть портит отношения с Россией»
Отношения с внешним миром стали одним из главных вызовов, перед которыми встала новая революционная команда во власти, и их переформатирование в направлении Запада, России, соседних стран стали заботой первостепенной важности.
Одновременно, именно это поле деятельности стало одной из главных мишеней гибридных атак с первых дней Бархатной революции. Новым властям приходилось не только чуть ли не по новой выстраивать отношения, с армянской стороны уже лишенные коррупционной логики и мотивации, но и защищаться от «токсичных» нападок на тему «новая власть портит отношения с Западом» и «новая власть портит отношения с Россией». Причем, одновременно, а порой – даже со стороны одних и тех же субъектов, поставивших перед собой цель создать максимум сложностей и обеспечить провал.
За постреволюционный период, как видим, никакого провала не только не случилось, но и имплементируются программы, о которых до революции и речи не шло. В частности, с Россией – по части военно-технического сотрудничества, с ЕС – экономического сотрудничества, содействия в институциональном становлении, а также довольно успешная деятельность армянской парламентской дипломатии в ПАСЕ и др. международных площадках.
Более того, Ереван активизировал отношения с Грузией и Ираном, а также со странами Персидского залива, Израилем, Иорданией, достигнув высокого уровня политического диалога.
Тем не менее, и в настоящее время, особенно в контексте Нагорно-Карабахского урегулирования, тема находит свое продолжение.
«Новая власть сдает Карабах»
Это тоже тема, берущая начало еще с периода, предшествовавшего смене власти в апреле 2018-го, и периодически разогреваемая синхронно с циклами переговорного процесса по Нагорно-Карабахскому конфликту.
В одних случаях власть обвиняется в том, что преднамеренно «сдает Карабах», в других случаях – «делает непонятные заявления», которые «приводят» опять-таки к «сдаче Карабаха». Это наиболее уязвимая тема не потому, что позиции Еревана в переговорном процессе каким-то образом «ослабли» (чему нет абсолютно никаких предпосылок), а в силу конфиденциальности процесса как такового, что предполагает резкую ограниченность возможностей предметного опровержения самых бредовых вбросов.
Более того, по итогам Женевской встречи глав МИД Армении и Азербайджана при посредничестве сопредседателей Минской Группы ОБСЕ (из США, Франции, России) после многочасового обсуждения было принято совместное заявление, подписанное всеми участниками. В этом заявлении специально указывается необходимость соблюдения конфиденциальности в переговорном процессе. И стороны после встречи в своих заявлениях для внутренних аудиторий не вышли за рамки того, что говорится в совместном заявлении, и это на фоне резкого снижения военной активности на линии соприкосновения.
Однако это не гарантирует того, что не будет вбросов от внутренних субъектов в виде нападок на власть (как в Армении, так и в Нагорном Карабахе, где предвыборная кампания набирает обороты).
Также, тему периодически разогревают отдельные «мнения» отдельных российских «экспертов», которые не в предположительной, а в утвердительной форме говорят о каких-то сценариях, которые «обязательно произойдут», в том числе по внутриполитическим темам в привязке с вопросом безопасности.
Судебная реформа – «посягательство на независимость судов»
Проблема судебной системы, реформы в которой затягиваются и наталкиваются на сопротивление системы, встала ребром за последние недели (о ситуации в судебной системе Армении см. на сайте ЦИАКР здесь).
Политическая команда во власти приняла закон, позволяющий членам Конституционного Суда в случае добровольной отставки получать пособия в размере получаемой в настоящее время зарплаты до пенсионного возраста, в ожидании того, что вопрос решится в спокойном режиме. Однако, новые обстоятельства, выявившиеся впоследствии, стали основанием для уголовных дел по ряду статей, одним из фигурантов которого стал глава КС Грайр Товмасян.
Кроме того, замысловатые положения в переходном законодательстве, «главным архитектором» которого был сам Товмасян в 2014-15 гг., а также досрочная, за три недели до наступления пенсионного возраста, отставка экс-главы КС и избрание Товмасяна на этот пост создали «странную» ситуацию. Получается, что до наступления пенсионного возраста самого Товмасяна (а это будет только в 2035 г.) нет никаких юридических возможностей отстранить его от должности.
И правящий блок во главе с Н.Пашиняном принял решение разрубить Гордиев узел посредством референдума, который уже назначен президентским указом на 5 апреля 2020 года.
Плюсом в данной ситуации в настоящее время является, прежде всего, то, что все эти нарративы разбиваются не только и не столько благодаря каким-то целевым действиям властей или заинтересованных общественных групп, сколько в результате неизбежного столкновения с реалиями. А предстоящий референдум станет в значительной мере вотумом доверия действующей власти, новым импульсом в процессе реформ, прежде всего – судебной системы. Это должно добавить власти уверенности в себе, а также способно разбить морально-политическую базу остатков прежнего режима в плане их потенциала пропаганды.
Для этого есть все возможности также в плане внешних условий, ибо после того, что сделали в России со своей конституцией, то последнее, что может себе позволить Москва с позиций здравого смысла – это выступать с какими-либо оценками (неважно какими) касательно процессов вокруг армянской Конституции.
…Примечательно, что референдумы в Армении (05.04.2020) и России (12.04.2020) приходятся на Вербное Воскресенье – за неделю до Пасхи.
Рубен Меграбян, эксперт Армянского Института международных отношений и безопасности (Ереван)
