Возобновление Карабахской войны 27 сентября 2020 года на всем протяжении линии соприкосновения Вооруженных сил (ВС) Азербайджанской Республики (АР) и Республики Армения (РА) прежде всего продемонстрировала неэффективность сложившейся на Южном Кавказе системы безопасности, которая оказалась не в состоянии обеспечить даже среднесрочную стабильность региона. Новая Карабахская война в состоянии дестабилизировать весь Черноморско-Кавказо-Каспийский регион. К примеру, вмешательство Российской Федерации (РФ) в азербайджано-армянский конфликт на стороне Еревана приведет к полному разрыву отношений Москвы с Баку и Анкарой со всеми вытекающими геополитическими последствиями в Черноморско-Кавказо-Каспийском регионе.
Вместе с тем, основная проблема неэффективной системы безопасности на Южном Кавказе заключается не только в Карабахском конфликте, но и в самой логике нынешнего расклада сил геополитических акторов в регионе. На данный момент существуют лишь общие контуры системы безопасности на Южном Кавказе с центральной ролью в ней РФ. Притом, что США, Турецкая Республика (ТР), ЕС и НАТО, потратившие сотни миллиардов долларов для продвижения евроатлантических интересов на Южном Кавказе, продолжат свою активность на Черноморско-Кавказском направлении.
Смена приоритетов и баланс сил
Стратегическая конфигурация АР–НАТО пока не вписывается в геополитику Баку. В этих условиях Анкара выступает за принятие Грузии в состав НАТО.
29 сентября т.г. в Брюсселе Генсекретарь НАТО Йенс Столтенберг после встречи с премьер-министром Грузии Георгием Гахарией высказал мнение, что Грузии необходимо «использовать все возможности для приближения к НАТО и подготовке к членству в Альянсе. По словам Генсека, высока роль Грузии в усилении позиций НАТО в Черноморском регионе, стратегически важном для безопасности Альянса.
Появление НАТО на Южном Кавказе может минимизировать военно-политическую активность РФ. В частности, НАТО планирует углубить сотрудничество с Грузией в вопросах безопасности Черного моря. Одна из причин – это ухудшение ситуации безопасности в регионе Черного моря из-за действий РФ, которая наращивает свою военную силу в Черном море. НАТО в том числе хочет включить Грузию в программу безопасности воздушного пространства, которая позволит Грузии лучше видеть, что происходит в ее воздушном пространстве.
Кроме того, НАТО хочет, чтобы больше украинских военнослужащих принимали участие в учениях в действующем в Грузии совместном с НАТО тренировочном и оценочном центре (JTEC).
Однако, АР, будучи вовлеченным в затяжной конфликт с РА, находится в неблагоприятном (с точки зрения безопасности) регионе Южного Кавказа. Действия РА могут подвергнуть АР риску втягивания в геополитическое противостояние с РФ в регионе.
Баланс сил на Южном Кавказе достигается за счет военного паритета между сторонами Карабахского конфликта – АР и РА. Баланс безопасности на Южном Кавказе де-факто оформлен в два союза – российско-армянский и азербайджано-турецкий. Азербайджано-турецкий альянс является паритетным партнерством, к которому с 2014 года постепенно присоединяется Тбилиси. В противовес оси АР – ТР – Грузия Ереван развивает стратегическое партнерство с РФ и взаимовыгодное сотрудничество с ИРИ.
Однако, Анкара будет препятствовать изменению баланса сил в пользу РА, поскольку Южный Кавказ – это пояс безопасности для ТР в отношениях с РФ. Поэтому Анкара продолжит стратегическое партнерство с Баку во всех областях.
Как и в апреле 2016 года и июле 2020 года, Анкара незамедлительно выступила с поддержкой Баку в соответствии с принципом «одна нация, два государства».
Несмотря на плотную вовлеченность ТР в военные действия в Сирии и Ливии, турецкая поддержка носит комплексный характер. Так, 28 сентября 2020 года Президент ТР Реджеп Тайип Эрдоган, комментируя ситуацию вокруг Нагорного Карабаха, назвал Республику Армения страной-оккупантом и призвал покончить со «вторжением» Еревана на азербайджанские земли. Также он обвинил МГ ОБСЕ в неспособности решить Карабахскую проблему.
Для Анкары и Баку важно открыть коридор из Нахчыванской Автономной Республики (НАР) в АР. ТР имеет приблизительно 10 км сухопутной границы с НАР, азербайджанским эксклавом, окруженным Исламской Республикой Иран (ИРИ) и РА. Между тем РА и Нагорно-Карабахский регион отделяют НАР от АР примерно на 180 км территории (45 км территории РА и 135 км территории Нагорного Карабаха).
Атакующая внешняя политика
Анкара и Баку выстраивают свои отношения в соответствии с принципом «Одна нация – два государства». В качестве важнейшей основы национальной безопасности Баку рассматривает развитие стратегических отношений АР с ТР и реализацию различных энерготранспортных проектов, что не отвечает интересам Еревана, т.к. все эти проекты приводят к изоляции РА. Об этом свидетельствуют события июля т.г., когда в Баку несколько тысяч человек провели акцию протеста под турецкими флагами, скандируя антироссийские и антиармянские лозунги. Собравшиеся призывали ТР «спасти Азербайджан от армян и русских», требуя от властей АР разместить на азербайджанской территории турецкие военные базы.
И азербайджано-турецкий альянс не ограничивается Карабахским конфликтом, но и охватывает Восточное Средиземноморье. Эту новую ситуацию во внешней политике АР Президент АР И.Алиев продемонстрировал 12 августа т.г. впервые в разговоре с Президентом РФ Владимиром Путиным, предъявив претензии о довооружении РА в момент июльского кризиса. Примечательно, что пресс-служба Кремля ничего не отметила о сути телефонного разговора И.Алиева и В.Путина. Однако, помощник Президента АР и завотделом по вопросам внешней политики его администрации Хикмет Гаджиев открытым текстом сообщил о негодовании И. Алиева. Это был первый случай разговора Президентов АР и РФ на повышенных тонах в практике азербайджано-российских отношений высокого уровня.
Позже И. Алиев высказал претензии Афинам по поводу особых отношений Греции и греков-киприотов к РА, оккупировавшей 20% территории АР, срыва газового соглашения о передаче газораспределительных сетей Греции азербайджанской государственной компании SOCAR. И. Алиев выразил солидарность с ТР в ее конфликте с Грецией по поводу разграничения морских границ Средиземноморья.
В Баку недовольны, что армяно-российское ВТС меняет военный паритет в направлении сохранения статус-кво в переговорном процессе по политическому урегулированию Карабахского конфликта под эгидой МГ ОБСЕ. Так, в РА не без российского участия создана группа компаний, специализирующаяся на разработке собственных разведывательных и ударных БПЛА (речь идет о барражирующем боеприпасе «Монстр»). Кроме того, началась активная модернизация стоящих на вооружении ВС РА средств ПВО и радиоэлектронной борьбы (РЭБ) в рамках ВТС с РФ. Наряду с разработками армянских предприятий это позволило Еревану сформировать эшелонированную систему ПВО, способную эффективно отражать угрозы и действовать на упреждение. Кстати, Москва оказывает РА содействие в подготовке отражения атак БПЛА.
В ответ партнером №1 для АР по ВТС становится ТР. Кроме передачи АР новых систем вооружений, ТР готова модернизировать уже имеющиеся на вооружении образцы и производить их совместно. Так, Анкара до конца т.г. организует поставки в АР современных БПЛА, которые эффективно использованы в Идлибе в Сирии и Ливии. Очевидно, что Анкара стремится изменить военный паритет сил в пользу АР.
Иными словами, вопрос с поставками российского оружия РА не «закрыт», как на это рассчитывали в Москве и Ереване. Разъяснений в стиле «это не оружие, а стройматериалы» для Баку недостаточно. И самое главное, Баку поднимает тему не только в ходе двусторонних встреч с представителями РФ, но и переговоров с дипломатами, представляющими страны ЕС. Другими словами, Баку ожидает от ЕС определенных шагов по давлению на РФ. Москва не намерена взять обязательства перед АР по поводу недопущения чрезмерного военного усиления РА.
Российско-турецкое противостояние
Хотя Анкара и Москва на дипломатическом уровне стараются заверить друг друга в не враждебности намерений и действий в отношении друг друга, фактическая ситуация свидетельствует о том, что РФ и ТР, помимо Сирии и Ливии, формируют в Черноморско-Кавказском регионе новую конфигурацию геополитического противостояния.
Возобновление Карабахской войны пока маловероятно, РА – единственный стратегический союзник РФ на Южном Кавказе. Москва не может воздержаться от вмешательства в ситуацию на стороне РА, поскольку Ереван пойдет по пути радикального изменения своей внешней политики в отношениях с РФ и по вопросам членства РА в ОДКБ и ЕАЭС.
Ереван продолжит углубление ВТС и политическое взаимодействие с РФ на всех уровнях. Ведь именно РФ является гарантом территориальной целостности РА от внешних угроз: турецко-армянскую госграницу охраняют российские пограничники, создана объединенная ПВО и группировка войск, в Гюмри присутствует 102-я военная база РФ. Кстати, российская военная база в Гюмри также имеет собственную систему ПВО на базе С-300 и, что очень важно, авиационный компонент.
Вне зависимости от текущей внутренней конъюнктуры в РА и отношения властей РФ к премьер-министру РА Николу Пашиняну и его команде, интересы Еревана и Москвы совпадают в главном: РА и РФ стремятся минимизировать военно-политическое влияние ТР на Южном Кавказе. Во имя этой задачи и Ереван, и Москва выступают с единых позиций и действуют координированно.
Однако, Москва не в состоянии использовать российско-турецкие отношения для давления на Анкару в вопросе снятия блокады с армяно-турецкой границы. В свою очередь Анкара пока не в силах изменить соотношение баланса сил на Южном Кавказе, поскольку претендует на значительную часть восточного Средиземноморья, а также на Эгейское и Черное моря с потенциальными оффшорными запасами природного газа. Открытие важного морского газового месторождения в Черном море с запасами природного газа, по оценкам, 38 млрд. куб. м, могло бы сократить турецкий импорт. В 2019 году Турция потратила 41 млрд. долларов на импорт энергии, что стало серьезным бременем для экономики с долгами.
В начале августа т.г. Греция и Египет подписали соглашение об исключительной экономической зоне в восточном Средиземноморье. Это соглашение ставит под сомнение ранее заключенное соглашение между ТР и Ливией. На этом фоне в Ливии и на севере Сирии в провинции Идлиб возникла патовая ситуация. 10 сентября т.г. на Корсике Париж провел саммит с участием стран юга Европы – Франции, Португалии, Италии, Испании, Кипра, Мальты и Греции в контексте напряженности в Восточном Средиземноморье.
Эр-Рияд согласился открыть воздушное пространство не только для рейсов между Израилем и ОАЭ, но и для всего авиасообщения со стороны Израиля в восточном направлении. Каир развернул египетские войска вдоль границы Ливии и готов на их ввод.
Р. Т. Эрдоган не может сформировать мощную коалицию в противовес с антитурецкой. В регионе ТР поддерживают АР и Катар. Такой расклад сил полностью отвечает национальным интересам РА и РФ. Ведь Анкара столкнулась с антитурецким альянсом, поддерживаемый Францией, Израилем, КСА, ОАЭ, Египтом, Грецией и Южным Кипром.
Следует отметить, что Ереван пытается сблизиться с вышеуказанным альянсом. Так, Ереван усиливает внешнюю политику с Грецией и Кипром, а также с арабскими государствами, прежде всего – ОАЭ и Египтом, и Израилем.
Исходная точка и перегруппировка сил
Москва придерживается долгосрочной стратегии, чтобы восстановить глобальное господство РФ, и для этого использует Черноморскую зону, поскольку регион позволяет проецировать геополитическое влияние на Центрально-европейские страны, восточную часть Средиземного моря и Балканы, Южный Кавказ и Ближний Восток.
Поэтому аннексированный Крым рассматривается российской стороной в качестве стратегического плацдарма для решения ряда геополитических задач: противостояние с ТР и НАТО в Черном море, использование полуострова в качестве главного пункта для переброски ВС в Средиземноморье, Африку и на Ближний Восток.
Следует отметить, что радиус поражения развернутых на Крымском полуострове российских систем вооружения противовоздушной и противокорабельной обороны, а также планируемых к передислокации и развертыванию в Крыму ракет оперативно-тактического ракетного комплекса (ОТРК) «Искандер-М» и дальних ракетоносцев-бомбардировщиков Ту-22М3, по оценкам западных военных специалистов, будет способен охватывать более 90 % акватории Черного моря. МО РФ усилило защиту Крыма гаубицами 2А65 МСТА-Б, дальнобойная артиллерия уже поступила на вооружение дислоцированных на полуострове частей. МСТА-Б могут вести огонь не только обычными снарядами, но и сверхточными корректируемыми боеприпасами «Краснополь» с лазерным наведением, для целеуказания которых используют БПЛА «Орлан-30». Такие орудия с высокой точностью поражают любые цели на расстоянии в десятки километров.
При таких обстоятельствах, РФ в силах заблокировать Черноморские проливы на Юго-Западном стратегическом направлении, используя силы, расположенные на Крымском полуострове, при поддержке войск и сил Южного военного округа и Черноморского флота ВС РФ.
Следует отметить, что Грузия сейчас наращивает средства ПВО, как наиболее вероятное применение против российской авиации. Тбилиси заключил соглашение с израильской фирмой «Рафаэль» о модернизации грузинских систем ПВО и переподготовке их расчетов. На сегодняшний день грузинская армия располагает лишь устаревшими системами ПВО, унаследованные от Советского Союза – ЗРК С-125М и «Бук-М1» средней дальности, «Оса-АК» малой дальности и ПЗРК «Стрела».
7 сентября т.г. на грузинской базе и полигоне в Вазиани прошли учения «Достойный партнер 2020». В них принимали участие более 2700 военнослужащих из Грузии, США, Великобритании, Польши и Франции. Эти учения НАТО – ответ усиливающемуся в последнее время давлению со стороны РФ. На стратегических командно-штабных учениях «Кавказ-2020», завершившихся 26 сентября т.г., военнослужащие РФ и еще девяти государств-членов ШОС и ОДКБ совместно отрабатывались действия по локализации вооруженных конфликтов. Кстати, АР и Индия отказались от участия в них.
В учениях использовались и т.н. интегрированные группировки войск, которые состоят из регулярных воинских формирований и подразделений частных военных компаний. По замыслу учений, все воинские подразделения и парамилитарные военные структуры действовали под единым командованием и общим оперативным замыслом, а сами операции разворачивались на территории условного противника.
Гипотетический театр военных действий (ТВД) охватывал обширную территорию от восточных границ Украины, включая, прежде всего, Ростовскую область, Ставропольский и Краснодарский край, Волгоградскую и Астраханскую область, Дагестан (у границ с АР), Северную Осетию, Чеченскую республику, акваторию Черного моря, а также Крым. Иными словами, вероятные противники – это сопредельные страны, территории которых оккупированы. Речь идет об АР, Грузии и Украине.
Закономерно, что Генштаб МО Украины провел стратегические командно-штабные учения «Объединенные усилия-2020» с участием военнослужащих стран НАТО. Киев готов сделать Украину основным партнером НАТО в акватории Черного моря. Укрепить связь с НАТО Киев планирует в рамках программы расширенных возможностей Альянса. Недавно полученный Украиной статус партнерства в программе расширенных возможностей Альянса поможет активизировать совместные усилия для обеспечения безопасности в Черноморском регионе.
Анкара выступает против РФ в вопросе Крыма, т.к. помимо важного стратегического положения в Черном море Крымского полуострова, в ТР проживает около 3 млн. крымских татар или их потомков. После аннексии Крыма влияние ТР на крымских татар резко сократилось․
На фоне усиления противостояния РФ с США, НАТО и ЕС, а ТР с антитурецким союзом и ЕС временный компромисс между Москвой и Анкарой возможен. Так, комментируя обострение между АР и РА, Президент ТР Р.Т.Эрдоган заявил, что последние процессы на Южном Кавказе – хорошая возможность для стран, имеющих влияние в регионе, для поддержки справедливого урегулирования конфликта. Другими словами, Анкара предлагает Москве урегулировать-таки Карабахский конфликт. Об этом свидетельствует и заявление главы МИД ТР Мевлюта Чавушоглу, заявившего во время посещения посольства АР в Анкаре, что ТР готова поддержать АР как за столом переговоров, так и на поле боя. Лишь в этом случае РФ и ТР смогут избежать прямого военно-политического столкновения со всеми вытекающими последствиями.
Рауф Раджабов, востоковед, руководитель аналитического центра 3RD VIEW, Баку, Азербайджан
