Азербайджанская Республика и Республика Армения находятся в очень сложном регионе – Кавказе, который отличается множеством «горячих точек» и столкновением геополитических и геоэкономических интересов многих государств. На этом фоне официальный Баку ведет работу в области политического урегулирования карабахского конфликта. И я не считаю, что заявления некоторых азербайджанских политиков о том, что территориальная целостность должна быть восстановлена сугубо военным путем, выражают установку руководства страны.
Сегодня наблюдается активизация усилий, как сопредседателей МГ ОБСЕ, так и официальных властей Азербайджанской Республики и Республики Армения по урегулированию карабахского конфликта.
Последняя встреча глав МИД Азербайджана и Армении в Женеве 28-30 января т.г. при посредничестве сопредседателей МГ ОБСЕ продолжалась в течение двух дней (в сумме, примерно 12 часов). Не исключена встреча лидеров двух противоборствующих стран в рамках Мюнхенской конференции по безопасности 14-16 февраля т.г.
В последние недели не наблюдаются нарушения режима прекращения огня на линии соприкосновения Вооруженных Сил (ВС) Азербайджанской Республики и Республики Армения. Однако нарушения на линии фронта происходить будут до тех пор, пока Баку и Ереван не подпишут-таки всеобъемлющего политического соглашения о разрешении карабахского конфликта.
И это в целом представляет достаточную угрозу миру в регионе, потому что непонятно, где предел терпению Азербайджанской Республики? Иными словами, насколько ход переговорного процесса отвечает национальным интересам Азербайджана, чем вызвана активность посредников, каковы дальнейшие перспективы карабахского урегулирования?
Не надо драмы…
Обнадеживающие заявления сопредседателей МГ ОБСЕ о мирном решении карабахского конфликта позволяют сделать следующий вывод: обе стороны конфликта – Азербайджан и Армения, вероятно, настроены отказаться от своих взаимоисключающих требований. И это условие явилось следствием достижения консенсуса по политическому разрешению карабахского конфликта между Российской Федерацией и США.
Должен отметить ошибочность и упрощенность мнения о том, что вся активизация властей двух стран протекает исключительно под знаком российского доминирования в переговорном процессе. Сопредседатели МГ ОБСЕ заинтересованы в сближении позиций Азербайджана и Армении, продвижении переговорного процесса к подписанию итогового документа. Таким образом, речь идет о достижении на сегодня консенсуса между странами-сопредседателями МГ ОБСЕ с целью подписания промежуточного соглашения.
Но готовы ли сами стороны карабахского конфликта к подписанию этого документа? Трудно сказать, так как конфликт стал вопросом №1 в повестке дня внутриполитической борьбы в Армении. Исходя из этого, сложно прогнозировать, насколько политические элиты Армении сумеют внутри самой страны и Карабахе, а также армянская диаспора, прежде всего, США и Франции, прийти к консенсусу по данной проблематике. Прояснить ситуацию может очередная встреча глав двух государств.
Кстати, переговорный процесс по политическому урегулированию карабахского конфликта ознаменовался тем, что ранее министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров упомянул статус Татарстана в составе Российской Федерации. Это уже симптом. Если ранее азербайджанские переговорщики лишь в общих чертах говорили о самом высоком статусе Карабаха, то сегодня у нас имеется, что конкретно обсуждать и рассматривать. Другой вопрос – приемлем ли некий аналог статуса Татарстана армянской стороне или нет? Вопрос – риторический.
В Азербайджане урегулирование карабахского конфликта не является вопросом №1 во взаимоотношениях власти и оппозиции. И если в Ереване основным вызовом является урегулирование карабахского конфликта, то для Баку – это вызовы более глобального характера.
При этом не следует драматизировать увеличение обороноспособности Азербайджана. Увеличение обороноспособности страны необходимо рассматривать и вне контекста карабахского конфликта. Усиление оборонной мощи, увеличение её потенциала, укрепление безопасности, рассмотрение тех или иных угроз, вероятных в среднесрочной, а тем более в долгосрочной перспективе – это прагматично, и этим должно заниматься современное государство в принципе. Однако безопасность азербайджанской государственности нельзя рассматривать лишь в краткосрочной перспективе. Но именно в краткосрочной перспективе должно быть рассмотрено решение карабахского конфликта.
Необходимо предусматривать другие потенциальные угрозы, риски, вызовы, которые могут ожидать Азербайджан в 21 веке. ВС Азербайджана обязаны выполнить любые задачи. Это ВС нового образца, и со стороны руководства страны делается многое, чтобы они, кстати, выстраивались в соответствии с НАТОвскими стандартами. И за увеличением показателей военных расходов должна стоять базовая Программа по развитию и модернизации ВС.
Представители азербайджанской оппозиции заявляют о том, что готовы поддержать руководство в вопросе военного решения карабахского конфликта. В таком случае уместным было бы предложить оппозиции поддержать тот план разрешения конфликта, который собственно и реализуется сегодня. Нам нужно продолжать добиваться решения карабахского конфликта политико-дипломатическими средствами, увеличивая экономическое и геополитическое превосходство Азербайджана.
Одно целое или…
Многократно повторялось, что в ходе переговорного процесса между Азербайджаном и Арменией при посредничестве МГ ОБСЕ стороны не могут прийти к консенсусу по базовому вопросу: карабахский конфликт должен рассматриваться через призму принципа «территориальной целостности Азербайджанской Республики» или принципа «права карабахских армян» на самоопределение. Притом что, армяне Карабаха стремятся стать частью Республики Армения.
Закономерно, что Баку рассматривает карабахский конфликт в контексте территориальных притязаний Еревана. И потому настаивает на том, что карабахский конфликт в контексте международного права не имеет никаких противоречий или же столкновений двух принципов (территориальной целостности и права народа на самоопределение). Он должен рассматриваться в рамках международного «принципа территориальной целостности государства» в тех границах, которые были признаны международным сообществом при приеме Азербайджанской Республики в ООН в административных границах союзной республики (бывшей Азербайджанской ССР).
Вероятно, сегодня Баку и Ереван, в силу разных причин, за столом переговоров рассматривают не пакетный, а модернизированный т.н. «поэтапный план» решения карабахского конфликта. Иными словами, модернизированный план политического решения Карабахского конфликта предполагает:
– во-первых, вывод армянских войск из 5 оккупированных районов вокруг Нагорного Карабаха;
– во-вторых, открытие армяно-турецкой (на что неоднократно указывала Анкара) и армяно-азербайджанской госграниц;
– в-третьих, возвращение азербайджанских и армянских беженцев и вынужденных переселенцев в 5 освобожденных азербайджанских районов;
– в-четвертых, предоставление Нагорному Карабаху промежуточного статуса.
Сопредседатели МГ ОБСЕ апеллируют только к двум элементам – выводу ВС Армении из оккупированных районов вокруг Нагорного Карабаха и определению промежуточного статуса непризнанной республики до того, как состоится референдум по этому вопросу.
Но что является основным? На мой взгляд, здесь все вопросы – основные: и определение промежуточного статуса, и вывод ВС Армении с территории Азербайджана, и возврат беженцев на оккупированные пять (полностью) и два (частично) района. Надо говорить не о двух вопросах. Их на самом деле больше – и в этом разнятся наши позиции. А уж то, что решение вопроса возвращения беженцев они возлагают на Баку и Ереван, предлагая обсуждать его напрямую между собой, не выдерживает никакой критики. Если процесс идет в рамках МГ ОБСЕ, то там он и должен решаться. При этом вызывает удивление заявление о том, что поскольку сопредседатели в ходе визитов в регионе встречаются с главой т.н. «НКР», то Карабах де-факто является стороной конфликта и должен быть участником переговоров.
Согласно моей известной модели разрешения карабахского конфликта, если Ереван ставит вопрос об участии непризнанной республики в процессе политического урегулирования конфликта, то Армения должна выйти из него. Одновременно Ереван должен вывести свои оккупационные войска с территории Азербайджана, освободить пять полностью и два частично оккупированных азербайджанских района. В этом случае Баку отведет свои войска в места постоянной дислокации. Но Азербайджан приобретет больше – будет вести не переговоры, поскольку происходит изменение формата переговоров, а диалог с одним из своих регионов – Нагорным Карабахом. Если последний готов к этому – пожалуйста. А проблемы, которые существуют между Азербайджаном и Арменией, будут решаться на уровне субъектов международного права, но за исключением карабахского конфликта. Другими словами, карабахский конфликт будет сведен к уровню национального, станет внутренним – между центром и одной из региональных структур Азербайджана. Можно взять за основу разрешения карабахского конфликта имеющийся прецедент: т.н. «Талышско-Муганскую республику», «лезгинский вопрос» (1993 год), когда Президент Азербайджана Гейдар Алиев показал модель разрешения конфликта мирным путем.
Конечно, может возникнуть вопрос, почему этого не сделано раньше. Для этого должна была созреть подходящая ситуация, как внутри страны, так и в регионе и мире в целом, в частности вокруг карабахской проблемы.
Крайности – вещь опасная
Важным представляется, чтобы азербайджанская сторона постепенно переходила к «наступательному» формату в позитивном понимании этого слова. В частности, надо продолжать совместное со странами ГУАМ решение данной проблемы в стенах ООН (имеется в виду инициативы разрешения всех «замороженных конфликтов» в ООН). Естественно, надо выходить и на европейское сообщество. Я не согласен с заявлением европейских политиков о том, что известное решение стран ГУАМ обратиться в ООН является поспешным. На мой взгляд, это обращение как раз и свидетельствует, что Азербайджан, как и другие члены ГУАМ, привержен идее мирного разрешения конфликта в рамках международных норм и принципов. Когда я говорю об угрозах, вызванных заявлениями официальных политиков стран-сопредседателей МГ ОБСЕ, то имею в виду и тезис о том, что, к примеру, палестино-израильский конфликт принципиально отличается от тех, что существуют на постсоветском пространстве. Это вовсе не так. Объясню почему. Стоит только, скажем, Карабаху получить независимость, он присоединится соответственно к Республике Армения.
Посредники же должны выстраивать одну общую площадку для переговорного процесса с общими универсальными принципами, а не делить обсуждаемые вопросы на главные и второстепенные. Это не миссия посредников – определять степень важности или второстепенности проблем и задач, стоящих перед сторонами.
Когда я говорю о пристрастности посредников, то имею в виду необъективность, связанную с их собственными интересами. В частности, скажем, Франции. Будучи страной, играющей важную роль в ЕС, она исходит из его политики нового соседства, направленной на налаживание нормального партнерства со всеми странами региона, а урегулирование по-европейски – многолетний и фундаментальный процесс, главный принцип которого – «не навреди». Но европейцы не понимают, что растягивание процесса во времени может также навредить, поскольку Южный Кавказ – это несколько отличное от Европы пространство. Именно поэтому посредники так активно пытаются вовлечь Армению в региональные интеграционные процессы. Они не случайно называли прошлый год «окном возможностей» в урегулировании карабахского конфликта, понимая, что дальше все будет сложнее.
К примеру, желание США решить палестино-израильскую проблему целиком понятно. В тот момент, когда идет углубление влияния НАТО (читай, США) на Ближний Восток, палестинская проблема требует своего скорейшего разрешения. Но здесь решение этого вопроса упирается в один из основополагающих принципов в мировом праве – принцип территориальной целостности государства. Поэтому в логике Баку можно говорить о том, что опасность увеличения территории Израиля за счет Палестины чревата для Азербайджана тем, что будет создан прецедент для аналогичного развития событий по решению карабахского конфликта (будет по факту – в случае хотя бы частичной имплементации «сделки столетия» – нарушен принцип территориальной целостности палестинского государства; ясно, что формат далек от реализации – но мы о возможном прецеденте). К тому же, своё диаметрально противоположное, нежели у США, видение решения палестино-израильского конфликта есть у ЕС и других глобальных игроков. Не стоит ждать одобрения «сделки века» от СБ ООН.
А временам всё-таки свойственно меняться. И почему не рассматривать будущие форматы сотрудничества, где Республика Армения в теории могла бы стать составляющим звеном, к примеру, в треугольнике Стамбул-Ереван-Баку? Да, на сегодня Ереван передал Москве практически все основные производственные активы Армении в счет госдолга и не только. По сей день Москва при постоянном военном присутствии не торопится вкладывать инвестиции в Армению, поскольку опасается её возможного внешнеполитического разворота на Запад…
Обсуждается ли экономический (или инвестиционный) аспект урегулирования вопроса Карабаха? А ведь у Баку есть ресурсы для инвестиций. Поднимаются ли вопросы перспектив экономического развития Армении и Нагорного Карабаха в составе Азербайджана – как долгосрочная модель и гарантия работать и жить вместе? Приблизят ли эти аспекты мирное урегулирование конфликта? Система региональной безопасности включает в себя не только военно-политическую составляющую… Модель сотрудничества – это долгосрочные выгоды обеих стран, а главное, народов.
Текущие итоги
На выходе же пока имеем следующую картину. РФ, Франция и США достигли консенсуса по разрешению карабахского конфликта, т.е. сопредседатели МГ ОБСЕ признают три основополагающих международных принципа: «территориальная целостность государства»; «право народа на самоопределение»; «неприменение силы при разрешении конфликта». Баку принимает обновленные «Мадридские принципы» с одной оговоркой – Карабах может быть только в составе Азербайджана с самой широкой автономией. Ереван также признает обновленные «Мадридские принципы», однако со своим предусловием – Карабах ни в коем случае не может быть в составе Азербайджанской Республики. Иными словами, Баку требует возврата к ситуации до 1988 года, т.е. восстановления территории Азербайджанской ССР, и отказывается признать право Нагорного Карабаха на самоопределение. В обозримой перспективе данная позиция не изменится.
Но возврат к январю 1988 года, как с точки зрения статуса Карабаха, так и касаемо возврата оккупированных азербайджанских семи районов не принимается Арменией и армянской общиной Карабаха. Безопасность армянской государственности (как это записано в Военной Доктрине Республики Армения) начинается с «административных границ» Карабаха.
Что касается принципа «права народа на самоопределение», то во всех международных документах имеются положения, полностью снимающие его приоритеты. Так, международные документы «по самоопределению народа» содержат положение, согласно которому «ничто в данном документе не может истолковываться как нарушение территориальной целостности государства». С другой стороны, отмечается, что «в настоящее время мировое сообщество признает только внутренний аспект самоопределения – право существующих государств восстановить независимость, если они оккупированы или завоеваны чужими силами».
Баку в свою очередь также отказывается обсуждать т.н. «законные основания выхода» Карабаха из состава Азербайджанской Республики, отмечая, что т.н. «референдумы» проходили в Карабахе без участия азербайджанского населения, и в условиях, сложившихся после этнических чисток Карабаха. Поэтому в Баку считают, что существующие проблемы будущего устройства Карабаха должны решаться между его двумя этническими общинами – армянами и азербайджанцами. Тем более что к настоящему времени никто в мире на государственном уровне, в том числе, и Республика Армения, так и не признали Карабах в качестве независимого государства, а территориальная целостность Азербайджана признается всеми международными организациями и документами.
Азербайджан – не проигравшая сторона. Да, часть азербайджанской территории оккупирована, не более того. Баку уже выигрывает – в интеграции, инициативах, перспективах. Азербайджан в силах трансформировать количественное превосходство над Арменией в качественное.
На сегодня решение карабахского конфликта в правовой плоскости – нереалистично, т.к. правовой путь решения конфликта равносилен военно-политическому поражению Армении (в т.ч. внутриполитическим катаклизмам внутри) и победе Азербайджана со всеми вытекающими последствиями. Вышеуказанный сценарий не устраивает ни Ереван, ни Москву. Следовательно, и в Москве, и в Ереване решение карабахского конфликта рассматривают не в контексте превалирования норм международного права, а в формате политической целесообразности, учитывающей итоги прошедшей карабахской войны, что не может объективно не может устроить Баку.
Политика изоляции стороны по переговорному процессу не может считаться прагматичной на долгосрочную перспективу. На краткосрочную перспективу – да. Возможное участие Армении в определенных региональных проектах целесообразно именно через призму выстраивания долгосрочных взаимоотношений, учитывающих интересы сторон. Данный шаг продемонстрировал бы, что в переговорном процессе начинается новая стадия – сотрудничество с целью разрешения карабахского конфликта.
Ереван приходит к пониманию, что сегодняшний и завтрашний день определяет экономика, а от экономических интересов будут зависеть и политические приоритеты. Отсюда и некие перемены позиции Армении в отношении Российской Федерации и Исламской Республики Иран. Геополитическая ситуация в регионе «Большого Кавказа» в корне поменялась и будет меняться в дальнейшем. Еревану всё сложнее будет выбираться из изоляции, а её пролонгация будет вести к ещё большей стагнации государства. Думается, что в Ереване это понимают, и выход из кризиса видят в установлении экономических связей со всеми соседями и интегрировании в региональную экономику. Но вот приблизит ли такое понимание решение вопроса Карабаха?
Рауф Раджабов, востоковед, руководитель аналитического центра 3RD VIEW, Баку, Азербайджан
