В контексте разрешения Карабахского конфликта официальный Ереван с недавних пор стремится, с одной стороны, добиться возвращения «НКР» («Республика Арцах») в переговорный процесс под эгидой МГ ОБСЕ, тем самым передать Степанакерту (Ханкенди) право на ведение переговоров с официальным Баку со всеми вытекающими последствиями, а с другой, расколоть азербайджано-турецкий тандем.
Именно жесткая позиция официального Баку стала помехой по политическому урегулированию армяно-турецкого конфликта, что де-факто привело к увязке разрешения двух конфликтов со всеми вытекающими последствиями.
При этом в вопросе определения статуса «НКР» посредством освобождения оккупированных азербайджанских территорий вокруг Нагорного Карабаха (за исключением Лачинского коридора и Кельбаджарского района) в Ереване ссылаются на приоритетное право карабахских армян определить свою судьбу. Право, предполагающее либо независимый статус «НКР», либо вхождение в состав Республики Армения (РА), – даже формальное пребывание в составе Азербайджанской Республики (АР) исключается.
Политика компромиссов
Компромисс в формате «территории в обмен на мир» не реализуем без учета Карабахского фактора. Дело в том, что официальный Баку не желает рассматривать «НКР» стороной Карабахского конфликта. Очевидно, что РА и «НКР», заручившись поддержкой армянской диаспоры во Франции, США и РФ, а также некоторых провластных кругов этих стран в силу различных геополитических интересов, не примут вышеуказанный компромисс азербайджанской стороны.
Иными словами, гипотетическая реализация модели «территории в обмен на мир» в рамках переговорного процесса под эгидой МГ ОБСЕ или отказ официальных властей РА от азербайджанского плана мирного решения Карабахского конфликта ведет к прямому военному противостоянию между АР и РА. Но с одним важным условием: очередная азербайджано-армянская война может начаться с более удобных для официального Баку военно-политических позиций.
Закономерно, что официальный Баку стремится освободить территории вдоль реки Аракс, которые с востока замыкаются на Мегринском районе РА. Именно данное направление главного удара ВС АР было одним из основных в ходе 4-х дневной апрельской войны 2016 года. Кроме того, официальный Баку совместно с Турецкой Республикой (ТР) наращивает и укрепляет военную группировку в Нахчыванской автономной Республике (НАР), уже с запада Мегри.
Можно констатировать, что вышеуказанные и другие действия азербайджано-турецкого тандема создают военную угрозу не только для «НКР», но и для РА, что можно расценивать как принуждение официального Еревана к азербайджанскому плану.
Поэтому официальный Ереван стремится расколоть азербайджано-турецкий тандем, что не представляется возможным. В Ереване считают, что это возможно при условии сближения официального Еревана с ЕС и США на фоне охлаждения взаимоотношений между Западом и ТР. Однако, официальная Анкара может дистанцироваться от решения Карабахского конфликта в рамках азербайджанского плана лишь в случае реальной угрозы создания курдского государства, для предотвращения которого потребуется помощь Кремля.
Официальная Москва, пытавшаяся на протяжении последних лет самостоятельно разрешить азербайджано-армянский и армяно-турецкий конфликты вне рамок МГ ОБСЕ и Цюрихского процесса, не достигла поставленных известных задач, в том числе, по вхождению АР в ЕАЭС.
Вместе с тем, официальная Москва, с одной стороны, в силах предотвратить военный сценарий развития ситуации в зоне Карабахского конфликта, а с другой, сохранить текущий статус-кво для решения Карабахского конфликта в отдаленной перспективе.
Поэтому в настоящее время развитие ситуации в зоне Карабахского конфликта не приведет к полномасштабным боевым действиям между ВС АР и РА. Как минимум, для этого официальный Баку обязан действовать молниеносно, поскольку если военная операция затянется, то Карабахский конфликт обретет региональный характер.
Последние заявления Президента АР Ильхама Алиева указывают на то, что официальный Баку будет добиваться международной изоляции РА, что должно заставить официальный Ереван сесть за стол переговоров под эгидой МГ ОБСЕ на азербайджанских условиях. Притом что и РФ, и Запад не идут на изоляцию РА, а тем более принятие санкций в отношении официального Еревана.
Фактор признания «НКР»
Руководство РА в принципе не исключает признания «НКР» со стороны официального Еревана. По мнению армянских экспертов, постановка данного вопроса именно в настоящее время вполне закономерна. Это связано с общим обострением военно-политической ситуации вокруг Южнокавказского региона.
РА, не признавая независимости «НКР», де-юре не имеет никаких правовых оснований для военного вмешательства в военный конфликт в том случае, если он будет идти лишь на территории Нагорного Карабаха и окружающих ее оккупированных азербайджанских районов (5 полностью и 2 частично).
Поэтому армянские политики и эксперты считают, что признание РА независимости «НКР», во-первых, юридически закрепит за «НКР» выход из состава АР. В противном случае, РА не признавая независимость «НКР», фактически признает «НКР» частью АР.
Во-вторых, это уравняет РА и ТР в вопросе официального признания прав соотечественников на самоопределение. К примеру, ТР – единственная страна, признавшая независимость Северного Кипра.
В-третьих, остановит официальный Баку от намерения решить Карабахский конфликт силовым путем.
В то же время, признание официальным Ереваном независимости «НКР» нанесет непоправимый удар по переговорному процессу под эгидой МГ ОБСЕ. Хотя, сторонники признания «НКР» утверждают, что переговорный процесс в рамках МГ ОБСЕ зашел в тупик, т.к. мирный процесс непродуктивен, а самое главное – не способен привести к взаимоприемлемому решению Карабахского конфликта. Эксперты убеждены, что для выработки «дорожной карты» по Карабахскому конфликту, необходимы следующие условия:
во-первых, изменение климата армяно-азербайджанских взаимоотношений, т.е. отказ сторон от угроз применения силы;
во-вторых, определение взаимоприемлемых принципов разрешения конфликта.
Ведь Мадридские принципы МГ ОБСЕ, по сути, неприемлемы для обеих сторон конфликта, и поэтому они «успешно» торпедируются и АР, и РА. И, по мнению экспертов, закономерно, что позиции официального Еревана и «НКР» в последнее время сблизились. В частности, сегодня лозунг «НКР» «ни пяди земли» популярен и среди политических элит РА.
Следует отметить, что, по мнению экспертов, сегодняшняя линия соприкосновения ВС АР и РА обеспечивает преимущество армянской стороне, потому что основные господствующие высоты находятся под контролем ВС РА. Уступка оккупированных территорий увеличит линию соприкосновения вдвое. В результате многоэшелонированная оборона, которая создана вокруг «НКР» и в которую вложены огромные финансовые средства, будет потеряна, а новая потребует много времени и средств. Все это приведет к резкому нарушению баланса в пользу ВС АР, и повышению вероятности ведения боевых действий уже на территории «НКР».
В настоящее время сопредседатели МГ ОБСЕ не в состоянии предоставить надежные гарантии тому, что после освобождения РА оккупированных территорий, во-первых, переговорный процесс будет продолжен, во-вторых, в «НКР» не начнутся боевые действия. Следовательно, признание РА независимости «НКР» на первый взгляд не создает угрозы переговорному процессу (чего на самом деле нет), а для «НКР» и РА подобное признание формирует дееспособную систему сдержек и противовесов в рамках МГ ОБСЕ.
Однако, признание «НКР» со стороны официального Еревана способно создать множество проблем, как на международной арене, так и в регионе Южного Кавказа. Поэтому, власти РА пока не идут на подобный шаг, и усиленно готовятся к быстротечной войне по всему периметру в зоне прекращения огня. Скорее всего, вышеупомянутое признание состоится в первые часы возобновления Карабахского конфликта.
Сценарии политического урегулирования
В переговорном процессе по политическому урегулированию Карабахского конфликта имеется несколько сценариев.
Первый: и официальный Баку, и Ереван без гарантий скорейшего разрешения конфликта продолжают переговоры в рамках МГ ОБСЕ.
Второй: официальный Баку проводит локальную боевую операцию в зоне конфликта с целью подтверждения превосходства ВС АР над ВС РА. Правда, вопрос лишь в том, удастся ли реализовать поставленную задачу, и не приведет ли локальная тактическая операция к началу новой Карабахской войны со всеми вытекающими последствиями.
Кстати, в боевые действия в зоне прекращения огня будет втянута и соседняя Грузия. Так, официальный Баку может потребовать от официального Тбилиси перекрыть энерготранспортные артерии, соединяющие РА с внешним миром. Официальный Ереван в свою очередь потребует от Грузии содействия в бесперебойной подаче российского природного газа, а также в скорейшем прохождении грузов по грузинской территории. Если же Грузия хотя бы на сутки заблокирует РА, то официальная Москва получит карт-бланш для военного вмешательства в направлении Грузии.
Вместе с тем, официальная Москва, поддерживающая со сторонами Карабахского конфликта тесные межгосударственные взаимоотношения, окажется в очень сложной ситуации, поскольку в качестве союзников Кремлю нужны и АР, и РА. Официальная Москва на фоне геополитического противостояния с Западом стремится избежать вовлечения в конфликт с АР и ТР из-за Карабаха. Вместе с тем, РФ не допустит военного поражения РА в краткосрочной Карабахской войне, т.к. РА является союзником РФ по ОДКБ и ЕАЭС.
В Баку это очень хорошо понимают, и потому стремятся заручиться военно-политической поддержкой ТР, кровно заинтересованной в решении как азербайджано-армянского, так и армяно-турецкого конфликтов. Но, официальная Анкара не заинтересована в войне в регионе Южного Кавказа, т.к. повторение апрельских событий 2016 года неминуемо приведет к вовлечению ТР и РФ в противостояние между АР и РА со всеми вытекающими последствиями. Очевидно, что ТР в настоящее время на фоне известных событий в регионе Ближнего и Среднего Востока заинтересована, с одной стороны, в сохранении военного статус-кво в зоне Карабахского конфликта, а с другой, решении Карабахского конфликта в рамках 4-х стороннего переговорного процесса между РФ, ТР, АР и РА, что приведет к решению и армяно-турецкого конфликта.
Более того, и Запад не заинтересован в войне в регионе Южного Кавказа. США и НАТО не предпримут решительных политических действий по вмешательству в военные действия в регионе Южного Кавказа, если в этом не будет участвовать ТР.
Следовательно, существует два варианта изменения военно-политического статус-кво в Карабахском конфликте: подписание промежуточного политического соглашения между АР и РА в рамках 4-х стороннего формата или новая краткосрочная Карабахская война.
Выводы
Во-первых, периодическая эскалация в Карабахе будет наблюдаться до подписания т.н. Большого политического соглашения между АР и РА, что де-юре положит конец азербайджано-армянскому конфликту из-за Нагорного Карабаха и де-факто армяно-турецкому конфликту со всеми вытекающими позитивными последствиями, в том числе, формированием единого Южно-Кавказского региона.
Вместе с тем, вряд ли низкая эффективность МГ ОБСЕ приведет к обострению Карабахского конфликта со всеми вытекающими негативными последствиями, в том числе, началу большой войны с участием внешних игроков (РФ, ТР и Запад).
Хотя, очевидно, что отсутствие прогресса в переговорном процессе под эгидой МГ ОБСЕ ведет, с одной стороны, к повторению апрельской ситуации 2016 года, а с другой, к усилению роли РФ в переговорном процессе по политическому урегулированию Карабахского конфликта.
Дело в том, что на сегодня в рамках МГ ОБСЕ не удается договориться даже о том, вокруг какого вопроса официальные власти АР и РА могли бы вести переговоры. К примеру, если официальный Ереван выдвигает на передний план переговорной повестки укрепление мер доверия, стабилизацию на линии соприкосновения ВС АР и РА, мониторинг и расследование происходящих инцидентов, что де-факто при отсутствии содержательных переговоров ведут к сохранению существующего статус-кво, то официальный Баку требует вывода ВС РА с азербайджанской территории.
На этом фоне в эффективности 3-х стороннего переговорного процесса по линии РФ – АР – РА заинтересована официальная Анкара. Лишь в этом случае турецкая сторона, как участница МГ ОБСЕ и без формального вхождения в число сопредседателей МГ ОБСЕ, получит возможность активно влиять на ход переговорного процесса под эгидой РФ. Символично, что официальный Баку периодически проводит консультации с официальной Анкарой по мирному решению Карабахского конфликта. Дело в том, что заинтересованность ТР в решении Карабахского конфликта объясняется, как намерением добиться решения взаимосвязанных азербайджано-армянского и армяно-турецкого конфликтов, так и реализацией внешнеполитической доктрины «ноль проблем» с соседями. Но, для нормализации армяно-турецких межгосударственных взаимоотношений необходимо помимо урегулирования Карабахского конфликта, и решение вопроса, связанного с известными событиями 1915 года.
Во-вторых, активизация «переговоров по существу» между АР и РА возможна и без кардинального улучшения взаимоотношений между РФ и Западом. Но для этого требуется тесная координация действий по разрешению Карабахского конфликта между РФ и ТР, что предполагает выработку ими единой стратегии по формированию региональной системы безопасности на Южном Кавказе.
Можно предположить, что Кремль на фоне интеграционных процессов на постсоветском пространстве более не намерен держать Карабахский конфликт в замороженном состоянии. Вероятно, что официальная Москва с целью вывода переговорного процесса из тупика намерена добиться от АР и РА установления реального режима перемирия путем создания эффективных механизмов по недопущению возобновления военных действий в зоне Карабахского конфликта. Ведь эффективный международный контроль над прекращением огня на линии соприкосновения ВС АР и РА создаст условия для активизации переговорного процесса с целью достижения всеобъемлющего урегулирования Карабахского конфликта. Тем более что Госдума РФ уже ратифицировала соглашение об армяно-российской объединенной группировке войск, которое было подписано в ноябре 2016 года. Очевидно, что армяно-российская объединенная группировка войск создает зонтик безопасности для РА в случае возобновления Карабахского конфликта.
В-третьих,несмотря на то, что в зоне Карабахского конфликта нет миротворцев, там работает небольшая миссия ОБСЕ с ограниченными полномочиями, а Минский переговорный процесс в настоящее время позволяет лишь контролировать ситуацию, но не разрешить конфликт. Тем не менее, в ближайшее время полномасштабные боевые действия в зоне Карабахского конфликта не начнутся.
Можно предположить, что МГ ОБСЕ в рамках переговорного процесса по политическому урегулированию Карабахского конфликта сосредоточится на решении следующих задач: восстановление прямого диалога между главами АР и РА; вывод ВС РА из оккупированных 5 азербайджанских районов вокруг Нагорного Карабаха (за исключением Лачинского и Кельбаджарского районов); предоставление Нагорному Карабаху промежуточного статуса; размещение миротворческих сил (МС) в Нагорном Карабахе и Лачинском коридоре; возвращение на свои родные земли азербайджанских вынужденных переселенцев.
Что касается размещения технических механизмов контроля и расследования фактов нарушения режима перемирия в зоне Карабахского конфликта, то официальный Баку не даст на это своего согласия. Дело в том, что в Баку считают, что подобный шаг азербайджанской стороны приведет к укреплению действующего много лет статус-кво в зоне Карабахского конфликта с сохранением за РА оккупированных азербайджанских территорий, что не ведет к подписанию Большого политического соглашения между АР и РА.
Иными словами, в случае провала инициативы международных посредников по решению Карабахского конфликта, вероятно долгосрочное замораживание конфликта в условиях сохранения статус-кво на линии соприкосновения ВС АР и РА, что ведет к периодическим контактам сторон конфликта и сопредседателей МГ ОБСЕ не для заключения, как минимум, промежуточного соглашения, а для обсуждения условий перезапуска переговоров между высшими руководителями АР и РА.
Рауф РАДЖАБОВ,
востоковед, руководитель аналитического центра 3RD VIEW, Баку, Азербайджан
