Недавно Кремль дал старт раздаче российских паспортов на оккупированной территории Донбасса. В свое время подобное пережила Грузия в оккупированных Абхазии и регионе Цхинвали. «ЦИАКР-Южный Кавказ» начинает серию интервью и комментариев об опыте Тбилиси по противодействию «паспортному инструменту» гибридной войны Кремля. Ниже – интервью с профессором Грузинского Института Общественных отношений GIPA (Georgian Institute of Public Affairs), политологом Торнике Шарашенидзе.
На Ваш взгляд, стоило ли Киеву изначально рассматривать в качестве прецедента для себя раздачу российских паспортов на оккупированных территориях Грузии и готовиться к этому?
Аналогии между Грузией и Украиной, безусловно, напрашиваются. И я не думаю, что для Киева это стало таким уж сюрпризом. Сразу оговорюсь – я бы не связывал запуск процесса «паспортизации» напрямую с победой Владимира Зеленского на президентских выборах. Это решение готовилось где-то с конца прошлого года. И даже для Кремля с его вертикалью власти для запуска такого решения необходимо прохождение определенных процедур. То есть, мы имеем дело не со спонтанной реакцией или экспромтом.
Мотивация Москвы в этом плане лежит на поверхности. Во-первых, это такой стиль, демонстрация готовности и дальше разговаривать с позиции силы. Причем это сигнал не только Киеву, но и Западу. Повторюсь – здесь фамилия нового украинского президента не принципиальна. Москва просто демонстрирует, что у неё в арсенале есть и такой инструмент гибридной войны как «паспортизация». Который удачно (удачно – в системе координат Кремля) был апробирован в свое время в Грузии. Это и угроза, и сигнал о готовности в дальнейшем поднимать ставки на «украинском фронте».
Во-вторых, Москва создает механизмы защиты для местных боевиков на оккупированном Донбассе, прежде всего, для тех, кого ждёт уголовное преследование и к кому амнистия не может быть применена в принципе. Это ключевые, на мой взгляд, моменты.
Далее, проводя параллели между Грузией и Украиной в вопросе «паспортизации», всегда нужно помнить, что наши противостояния с Москвой нельзя сравнивать в лоб – есть различия и по предыстории возникновения, и по масштабам или текущим контекстам. К примеру, чисто в финансовом плане России было не сложно «переварить» новых российских граждан, включая пенсионеров из Абхазии или т.н. Южной Осетии. Их количество было несопоставимо с нынешним количеством населения оккупированной части Донбасса. Отсюда и нюансы по вам касаемо наличия «паспортов Л/ДНР» для обмена, необходимости смены прописки на российскую для получения социального пакета, пенсий и так далее.
Поэтому это решение пока всё же носит больше символический, чем практический характер. Это – давление, создание новых условий для дальнейших переговоров и торгов, с тем чтобы выйти на устраивающие себя результаты. Россия не пойдет на возврат Украине ныне оккупированной части Донбасса на не устраивающих её условиях, и она в любой удобный момент готова усилить опцию раздачи паспортов …
Какую роль играла «паспортизация» на разных этапах ползучей оккупации Абхазии и региона Цхинвали? Что преследовал Кремль на самом деле в случае с Грузией?
Касаемо Грузии выделю один показательный момент – процесс «паспортизации» на оккупированных территориях Грузии был запущен еще до прихода к власти Михаила Саакашвили, до «Революции роз». Это произошло при Эдуарде Шеварднадзе, когда Грузия как государство по факту разваливалось, ни о каком вменяемом курсе в НАТО или в Евросоюз, также как и про кардинальные экономические реформы, речь у нас тогда не шла. Не было угрозы быстрого дрейфа Тбилиси на Запад или же намеков на экономическое чудо (а и первое, и второе было и есть угрозами для Кремля).
Но решение о раздаче паспортов было принято. О чем это говорит? Кремль безотносительно того, кто во главе Грузии, просто заявлял, что разговаривать с нами будет только с позиции силы – «забудьте про собственную внешнюю политику», «больше поблажек к вам не будет». Аналогичная картина сейчас и с Украиной – «мы сильны, и мы будем делать то, что посчитаем нужным, и попробуйте нам возразить». Здесь и посыл в Западу, что «Украина – зона наших интересов и по-другому не будет». Возможно, здесь присутствует блеф. Но чтобы это в итоге оказалось блефом, многое будет зависеть от того, выдержит ли новая власть в Киеве это давление.
Логика поднятия ставок Кремлём понятна, как и то, что ему Украина нужна целиком в его политической орбите. Но всё-таки, какую роль фактор «паспортизации» сыграл в войне августа 2008?
Я бы не сказал, что раздача российских паспортов сыграла ключевую роль в этой войне. Российская пропаганда, безусловно, разгоняла месседжи о том, что «там же наши, российские граждане» и так далее. Формально этот повод, безусловно, присутствовал. Однако, в конце концов, они конкретнее зацепились за то, что Тбилиси в августе 2008 года якобы начал обстреливать российских миротворцев. Акцент делался именно на миротворцах.
Даже комиссия Тальявини не нашла тому доказательств, но Москва продолжала и продолжает делать упор на миротворцев. А «новые российские» граждане были фоном. И здесь не нужно искать линейную логику в действиях Москвы. Было просто удобнее спекулировать на миротворцах. Не сработало бы с миротворцами, усилили бы опцию «российских граждан». Не получилось бы с ними – придумали бы ещё что-нибудь. В Украине это должны хорошо понимать.
«Паспортизация», безусловно, стала составной частью процесса отрыва территорий от Грузии. Вряд ли ключевой, но одной из многих. Это касается и дальнейшего признания «независимости» Абхазии и т.н. Южной Осетии и возможной последующей аннексии этих территорий (последнее актуально, прежде всего, для региона Цхинвали).
Как боролся Тбилиси против «паспортизации» в общем контексте политики деоккупации территорий? Что бы вы выделили в качестве правильных шагов, ошибок…?
Во-первых, Тбилиси пытался создавать параллельные управленческие структуры на территориях Абхазии и Цхинвальского региона. Напомню, что до войны 2008 года мы контролировали Кодорское ущелье (а это около 25% абхазской территории), в т.н. Южной Осетии под контролем были Ахалгори и грузинские села вокруг Цхинвали. (Всё это было потеряно после войны 2008 года). Там работали грузинские институты власти. Акцент делался на социально-культурную сферу. Организовывались различные культурно-массовые мероприятия и так далее. Делались серьёзные попытки дать почувствовать абхазам и осетинам на оккупированных территориях разницу с Грузией. Кстати, одной из причин, почему были выделены значительные средства на отстройку и развитие столицы Аджарии Батуми, был именно этот момент. Был послан сигнал соседней Абхазии – «просто сравните Батуми и Сухуми». Это позитивные моменты, которые, правда, не сработали. По большей части, потому что все процессы на оккупированных территориях контролировала Москва. Кремль для себя тогда всё решил.
Но были и серьезные упущения со стороны Тбилиси. Военные базы, военные госпитали были построены на административных границах с Абхазией и регионом Цхинвали – в Зугдиди, Сенаки, Гори. Это было негативно воспринято населением оккупированных территорий (подчеркну, речь идет о периоде до 2008 года). Параллельно снимались клипы, ролики воинствующего характера. «Герои Грузии, вы скоро будете пить воду из реки Псоу» (река отделят Грузию со стороны Абхазии с Россией) и так далее. Такая информационно-психологическая обработка смазывала эффект от мероприятий культурного и социального характера.
Вооруженные силы, как и весь сектор обороны, можно и нужно было развивать, но без этой воинствующей риторики. Напугать войной можно было только местное население. Но как это могло сработать, если в Абхазии уже тогда стояли регулярные российские войска, а в регионе Цхинвали – российские миротворцы, что, по сути, было одно и то же. В общем, ставка на устрашение себя не оправдала.
Плюс, на мой взгляд, никто у нас серьезно не рассматривал экономическую экспансию в Абхазию и регион Цхинвали. Притом что в Грузии в первую каденцию президента М.Саакашвили был реальный экономический прорыв. Ясно, что возможности из-за присутствия России были ограничены. Но можно было, к примеру, построить на линии административных границ, условно говоря, в Гори, хотя бы банальный рынок, и привлекать жителей с оккупированной части территорий. Тем более что тогда до войны августа 2008 года не было никаких проблем с передвижением. Даже такие банальные вещи не были сделаны. Экономический момент был упущен. Ставка была сделана на зрелища, а о хлебе подзабыли…
Как сегодня влияет та ситуация с раздачей паспортов на нынешнюю политику реинтеграции территорий через более 10 лет после войны «08.08.08»?
Грузинское государство – и это стоит подчеркнуть – очень многое сделало и продолжает делать для абхазцев и осетин с оккупированных территорий. В плане социальной поддержки, образовательных программ здравоохранения и так далее. Безотносительно паспортных раскладов. Нет никаких ущемлений. Приезжающие оттуда, как мне кажется, ощущают разницу. По той же медицине на оккупированных ныне территориях – полная катастрофа.
Но в то же время это сегодня никак не работает в плане приближения возврата территорий.
Далее очевидной для Грузии есть угроза некоего примирения населения с потерей территорий. Вырастает целое поколение, которое не воспринимает восстановление государственной целостности в качестве ключевого приоритета для себя. Никто это под сомнение не ставит, но и платить высокую цену за это не готов. На фоне глубоких экономических проблем активная молодежь ориентируется на лучшую жизнь, стремится эмигрировать в Европу. Здесь у нас с вами похожая, хоть и разная по масштабам ситуация.
Нас сегодня, на мой взгляд, главными вызовами для Украины является очередной период разрозненности страны и коррупция, как бы это банально ни звучало. Отсюда и проблемы для экономики, и питательная среда для Москвы в плане дестабилизации обстановки внутри Украины. Россия ведь ничего нового в своей истории не делает. Её внешняя политика по отношению к соседям не меняется столетиями и ведется по много раз апробированной схеме…
Беседовал Владимир Копчак, руководитель Южнокавказского филиала Центра исследований армии, конверсии и разоружения, Тбилиси
