Прошло более двух месяцев начала акции протеста азербайджанских экологических активистов вокруг лачинской дороги. За этот период она успела превратиться в своего рода «стояние на Угре» и один из главных элементов взаимодействия Еревана и Баку в данный момент. Если в самом Азербайджане ситуацию связывают с систематическими нарушениями армянской стороной международного права и экологических норм, медиа и политические круги многих стран, прежде всего на Западе, используют выражения вроде «блокада Карабаха», «ситуация, близкая к гуманитарной катастрофе» и т.д. Тем не менее, необходимо для начала признать, что Лачинское стояние стало важным фактором международной политики с непредсказуемыми последствиями.
Действительно, информационное освещение событий практически с самого начала склоняется к неприятному для Азербайджана сценарию. Армянские нарративы продолжают доминировать в среде так называемой «рукопожатной журналистики» в США и Европе, плюс в риторике парламентариев западных стран и транснациональных институтов, испытывающих значительное влияние политических активистов и подверженного их влиянию общественного мнения. Это безусловно демонстрирует недостаточность и однобокость информационной политики Азербайджана. Также необходимо отметить, что более высокие позиции Армении в рейтингах развития гражданского общества и транспарентности по сравнению с Азербайджаном, воспоминания революции 2018 года, когда уличные акции протестов привели к смене власти, также играют свою роль.
Однако печально, что международная журналистика по карабахскому вопросу продолжает проявлять поразительную узость подходов, когда запутанные реалии конфликта на земле с многолетним контекстом игнорируются или укладываются в прокрустово ложе схематичных, бинарных подходов. Всячески выпячивая трудности и лишения, которым подвергаются карабахские армяне (при этом многие факты об отсутствии продуктов, света или тепла на поверку оказываются сильно преувеличенными или просто фейками), комментаторы даже не пытаются объяснить причину начала лачинской акции, которая заключается в игнорировании совершенно законных требований азербайджанской стороны. Требований, которые поддерживаются как международными гуманитарными нормами (как например, факты о повторной закладке мин на территории Карабаха уже после войны 2020 года), так и правовыми аргументами (как например эксплуатация природных ресурсов, права на которую руководство АР передало британской компании “Anglo Asian Mining PLC” в зоне под контролем РМК).
Подобное освещение ситуации вокруг лачинской дороги очень контрастирует с нынешней геополитической ситуацией и, по сути, подталкивает Баку к попыткам добиться своих законных целей с поддержкой Москвы. При этом старательно обходится тот факт, что одним из главных факторов возмущения в Азербайджане как на политическом, так и на гражданском уровне, была инсталляция в Ханкенди в статусе «государственного министра» российского олигарха Рубена Варданяна. Он за последние месяцы занимался в основном возрождением подзабытой было реваншистской риторики, отметившись провокационным заявлением о том, что «армяне и азербайджанцы должны жить бок о бок, но отдельно».
Настойчивость Баку в деле выдавливания его из региона и окончательного решения наиболее болезненных проблем, связанных с деятельностью РМК, понятна: в 2023 году Азербайджан планирует начать возвращение людей на постоянное место жительства в Шушу, Лачинский и Зангеланский районы, и минимизация угроз для безопасности будущих жителей региона сейчас особенно важна.
Отсюда можно сделать плавный переход к политике РФ в нынешний непростой для нее момент и целях, которые она может преследовать из ситуации лачинского противостояния. Для начала нужно подчеркнуть, что на первоначальном этапе акции реакция Баку включала в себя отчетливый антироссийский элемент. С одной стороны, азербайджанские активисты и журналисты публично высказывали российским миротворцам претензии по поводу того, что они не только не пускают мирных граждан АР в район месторождений, эксплуатируемых в Карабахе, но и препятствуют вообще каким бы то ни было контактам с местными жителями. При этом азербайджанские медиа регулярно снимали на видео и демонстрировали эти пикировки. С другой стороны, Баку на уровне МИД и помощника Президента Хикмета Гаджиева заявлял, что блокада дороги осуществляется силами РМК и не входит в цели Азербайджана. Однако после волны осуждений действий Азербайджана на уровне парламентов и даже государственных представителей целого ряда западных стран, акценты были несколько смещены.
Затягивание нынешней ситуации, несомненно, играет на руку Москве, позволяя ей в условиях, сильно ограниченных ввиду все большего увязания в Украине и нарастания санкционных эффектов, оказывать определенное давление на Баку и Ереван, применяя излюбленную политику «кнута и пряника». Азербайджанской стороне Кремль практически сразу после инсталляции Р.Варданяна в Карабах намекал на возможность его отставки и большего контроля над территорией в случае принятия основных условий Москвы – продления миссии РМК и вообще откладывания окончательного решения карабахского вопроса на неопределенный срок.
С другой стороны, настаивая на сохранении статус-кво и демонстративно отказываясь выполнить законные требования Азербайджана, Россия старается создать ситуацию, при которой Баку будет вынужден признать неудачу попытки добиться политического прорыва мирными средствами и либо выказать слабость, либо перейти к силовому давлению. Последнее мобилизует антиазербайджанские силы на Западе и позволит Москве вновь сыграть роль «спасителя Армении».
Для Армении, в свою очередь, российское бездействие и двусмысленное поведение актуализирует целый ряд фобий, включая атаку Азербайджана на Зангезур (Сюник). Начиная с сентября 2022 года, условно «патриотический» и непримиримо антиазербайджанский сегмент армянского общества пестрит мрачными предсказаниями о неминуемой потере этой области, в то время как пророссийские политические силы не устают напоминать, что единственная возможность избежать худшего – вернуться к безусловному и плотному альянсу с РФ. Заявление спикера Госдумы РФ В.Володина, сделанное в ходе встречи с азербайджанской коллегой С.Гафаровой о том, что государства, «которые делают заявления в сторону европейских институтов, могут и страну потерять», вроде бы относится к приглашению Ереваном миссии ЕС в район азербайджанской границы. Однако оно косвенно содержит намек и в сторону Баку – не пытаться возродить брюссельское посредничество как основной формат мирных переговоров.
Демонстративное возвращение Варданяна в Ханкенди и объявление о смене порядка выбора «президента» «Нагорно-Карабахской республики», которая может открыть ему (или кому бы ни было вне рамок «выборов») путь к формальному руководству в непризнанном анклаве, лишний раз доказывает то, что олигарх является для Москвы беспроигрышной картой, выгоды от использования которой она рассчитывает получить в любом случае. Нынешнее же его «увольнение» с поста «госминистра» ложится в указанную логику Кремля.
Упомянутая выше предвзято антиазербайджанская позиция многих общественно-политических кругов на Западе (в первую очередь во Франции) совершенно четко работает в интересах Москвы. В этой связи интересно, что значительная часть этой критики исходит из правопопулистских кругов с уклоном в «угрозу общей христианской цивилизации», форпостом и передним краем которой, по их мнению, является Армения. Тех самых сил, которые долгое время были едва ли не главными проводниками российского влияния в Европе. И пусть после начала российской агрессии в Украине большая их часть «переобулась» и открестилась от дружбы с Кремлем (по крайней мере, публично), описанная выше закономерность, как минимум, вызывает вопросы. Странная игра Парижа, который при нарастании противостояния Запада с Россией и Ираном продолжает выставлять Турцию и Азербайджан чуть ли не главными злодеями и нарушителями спокойствия в регионе. Париж кормит Ереван необоснованными обещаниями о предоставлении де-факто гарантий безопасности, подрывая завоевавший было доверие лидеров двух государств брюссельский формат переговоров. Это также наводит на вопросы о том, каковы его истинные цели и реальные союзники в регионе.
Активизация геополитической борьбы вокруг Южного Кавказа с конца прошлого года проявилась в том числе и в кризисе европейского посредничества, деятельности Франции, политике Москвы, – явно направленных на усиление конфронтации между Азербайджаном и Арменией и срыв мирного урегулирования. Далее мы имеем стремительное нарастание напряженности между Ираном и Азербайджаном, достигшее небывалого градуса после вооруженной атаки на посольство АР в Тегеране. В ответ на это Баку практически прекратил дипломатическое взаимодействие с иранской стороной. Все эти процессы обусловили рост пессимистических настроений насчет перспектив мира с Арменией и растущее напряжение в целом.
Публичные дебаты двух лидеров в рамках Мюнхенской конференции скорее породили новые вопросы, чем дали ответы. С одной стороны, выступление Алиева очень четко обозначило намерения и красные линии Баку в нынешнем противостоянии: установление КПП как на лачинской дороге, так и на границах Армении и Азербайджана в случае открытия коммуникаций через Армению в Нахчыван, на гипотетическом Зангезурском коридоре. Этим заявлением президент Азербайджана явно намеревался сбить накал антиазербайджанской истерии, по крайней мере среди непредвзятой части международного политически-экспертного сообщества, а также разбить нарратив о предстоящей «оккупации Сюника», активно распространяемый частью армянского политикума.
Также он подчеркнул, что Баку остается приверженным европейскому посредничеству, что в контексте последних событий должно было стать пасом в сторону Брюсселя. Вместе с тем, ответные реплики Пашиняна внушили немного оптимизма насчет готовности армянского руководства к миру. Премьер всячески подчеркивал преимущества армянской демократии, вернулся к нарративу о том, что «демократизация играет ключевую роль в разрешении конфликта», полностью дискредитированному после 2020 года. Н.Пашинян всячески уклонялся от разговора о конкретных условиях мирного договора, а венчал свое выступление невнятным ответом на обвинения в разрушении азербайджанских мечетей на оккупированных территориях, совершенно не к месту упомянув регулярное разрушение мечетей в Советском Азербайджане…
Постоянные метания Еревана между миролюбивой и конфликтной позициями наводят на мысль о том, что его подталкивают, причем с разных сторон и в совершенно разных целях, к отказу от подписания мирного договора. Например, в последние месяцы антиазербайджанские группы на Западе активно продвигают шитый белым нитками нарратив Армении как «Украины Южного Кавказа», свободной страны, подвергаемой атакам более сильного авторитарного соседа. Во французском парламенте, например, были озвучены конкретные призывы помочь Армении, поскольку это якобы такой же моральный долг Запада, как и поддержка Украины. Такая навязчивая символическая поддержка значительно усиливает и без того присущие армянскому обществу максимализм и поднимает популярность реваншистов.
В таких условиях Пашиняну, при том что его деятельность после 44-дневной войны в целом свидетельствует о его осознании необходимости мира для нормального развития Армении, крайне трудно идти на болезненные шаги в сторону принятия условий Азербайджана. Вместе с тем, армянские «ястребы» выдвигают два рациональных аргумента в пользу забалтывания и ухода от переговоров. Первый – это то, что украинская война вполне может скоро закончиться, и это развяжет руки России в регионе и позволит ей нарастить давление на Баку. Второй аргумент состоит в том, что экономический кризис, электоральная неопределенность и в особенности недавнее катастрофическое землетрясение не могут не сказаться на возможностях Турции вести активную политику и сделают Анкару более сговорчивой.
Таким образом, согласно этой логике, Турция может надавить на Азербайджан, чтобы он занял более компромиссную позицию (а для армян самый минимум – это присутствие международного контроля в Карабахе и Сюнике, а также категорически отвергаемый Баку статус для бывшего Нагорного Карабаха).
Визит министра иностранных дел Мирзояна в Турцию вслед за направлением Арменией гуманитарной помощи всколыхнули волну обсуждений позабытого было сценария установления дипотношений с Анкарой без предварительной договоренности с Азербайджаном. При этом внушительное военное превосходство Баку над Ереваном и продемонстрированная им не раз решимость действовать силой в случае перехода его красных линий и отсутствия дипломатических опций, как бы выносятся за скобки. Складывается впечатление, что лачинский вопрос окончательно «виртуализировался» и используется просто для продвижения заранее подготовленных нарративов, очень слабо отражающих реальную ситуацию на земле.
В целом же поведение Еревана за последние пару месяцев проливает свет на фундаментальную проблему армянской политики после 2020 года – отказ признать масштаб поражения и фундаментальные изменения, произошедшие не только в регионе, но в целом в глобальной политике за последние годы. Поэтому, пусть и необходимость отказа от довоенных требований и признания инициативы в переговорном процессе за Баку смутно осознается, каждое внешнее влияние, рождающее в армянском обществе малейшую надежду на восстановление предыдущего статус-кво и международную поддержку (заявления Франции и некоторых других западных стран, визит Н. Пелоси в Армению в сентябре прошлого года, приезд Р. Варданяна в Карабах) сразу раздувают бескомпромиссные настроения и заглушают голоса реалистов и прагматиков.
На государственном уровне это половинчатое признание новых реалий выражается в эквилибристике армянской дипломатии и правительства – заявления о признании территориальной целостности АР, необходимости открыть границы и т.д. сочетаются с разговорами о «признании во имя спасения» для Карабаха, попытками отделить карабахский вопрос от мирной повестки с Баку и т.д. Это только поднимает градус раздражения в Азербайджане и подрывает саму возможность доверия между правительствами. Иногда кажется, что многие в ереванских коридорах власти надеются спровоцировать Баку на радикальные шаги, чтобы мобилизовать международную поддержку и добиться-таки признания «независимости Арцаха»- даже если при этом он останется без армянского населения.
Таким образом, сделать точный прогноз по развитию событий вокруг Карабаха кажется сейчас еще более трудной задачей, чем год или два назад.
В ситуации, когда форматы переговоров провисают по причине неискренности одних медиаторов и отсутствия нужных рычагов у других, степень активности США на армяно-азербайджанском треке приобретает все большую роль. Неслучайно Ильхам Алиев подчеркнул в начале года, что реальные ожидания Баку на успешный исход сейчас связаны в первую очередь с американской и российской позицией.
В отличие от ЕС, который страдает от проблемы саботажа собственных инициатив отдельными странами-членами, США может выступать с единой позицией и вместе с тем пользуется достаточным доверием правительства Пашиняна, чтобы подвести его к принятию неудобных реалий.
Также в условиях противостояния с Москвой и растущей иранской угрозы в регионе для Вашингтона заключение мира на Южном Кавказе приобретает объективную значимость.
Поддержка безосновательных амбиций Еревана и надежд на «реванш» скорее приведут лишь к сближению турецкой и российской позиций, а также может заставить Баку искать примирения с Тегераном, что едва ли укладывается в американские интересы на сегодняшний день.
Участие государственного секретаря Э.Блинкена в качестве модератора армяно-азербайджанских переговоров – однозначно позитивный знак, и остается надеяться, что он не падет жертвой амбиций армянского лобби в США и делающих на него ставку политиков.
Мурад Мурадов, соучредитель и заместитель директора Бакинского аналитического центра им. Топчубашова, Азербайджан
