Мирный процесс между Арменией и Азербайджаном, о серьезном прогрессе которого в последние месяцы говорили на самых разных площадках (включая Государственный Департамент США, чей пресс-атташе Мэттью Миллер в конце июля заявил о том, что мирный договор «находится в пределах досягаемости»), c августа серьезно застопорился.
Виной, или предлогом к ней, послужила ситуация, возникшая после закрытия Азербайджаном после 15 июня 2023 года контрольно-пропускного пункта на Лачинской дороге. Армянская сторона объявила это «блокадой», несмотря на то что Баку постоянно выражает готовность полностью открыть сообщение с территорией «временного пребывания российских миротворцев» в Карабахе через азербайджанский Агдам. (Объясняя закрытие лачинской дороги вооруженной провокацией, случившейся там 15 июня, и в целом постоянными попытками провезти из Армении в Карабах оружие и не только).
Несмотря на то, что до поры до времени эта ситуация никак не мешала встречам лидеров и прочих официальных лиц противоборствующих сторон (последние переговоры Алиева и Пашиняна состоялись в Брюсселе 15 июля), в августе риторика армянской стороны резко изменилась. Из Карабаха посыпались репортажи о нехватке базового продовольствия и медикаментов, многочасовых очередях и неминуемом голоде, а в адрес Баку стали звучать обвинения не просто в блокаде, а в попытке осуществить новый «геноцид» в отношении армян Карабаха.
При этом активизировались дремавшие примерно с конца 2020 года радикально проармянские силы во многих странах мира и в особенности в ведущих западных медиа. Так, бывший прокурор Международного Уголовного Суда аргентинец Л.Морено Окампо, давно и тесно связанный с армянским лобби, спешно (за 9 дней не побывав даже поблизости от места развития событий) выпустил правовой отчет о положении дел в Карабахе, в котором усмотрел «геноцидальные» намерения Азербайджанского государства. Также Армения смогла добиться созыва заседания Совета Безопасности ООН по гуманитарной ситуации в Карабахе 16 августа. И пусть это заседание, как и в целом антиазербайджанские инициативы на международном уровне, никаких реальных последствий для Баку не имели, удалось создать ощутимый негативный фон, который может очень серьезно повредить дальнейшим переговорам.
Более того, несмотря на неудачу в попытках оказать международное давление на Азербайджан в плане введения санкций и т.д., создается ощущение, что реваншистское и конфронтационное направление в армянской политике торжествует. Карабахские власти, как стало ясно после утечки информации, отказались от предложения Азербайджана открыть лачинскую дорогу сразу после открытия агдамского маршрута и проведения определенных инспекций в Карабахе. Более того, сепаратисты демонстративно не стали впускать отправленную из Баку гуманитарную колонну с 40 тоннами муки и прочих продуктов. (Сам факт отсутствия в Карабахе каких-либо протестов против этого должен намекать на, мягко говоря, преувеличенный масштаб «гуманитарной катастрофы»).
В последние дни стало заметно тревожное расширение этого тренда. 1 сентября 2023 года подал в отставку так называемый «президент НКР» Араик Арутюнян, пашиняновский кадр, которого, несмотря на его непримиримую риторику, подозревали в секретных переговорах с Азербайджаном и готовности идти на уступки. Вместо него «госминистром» (читай «президентом») стал Самвел Шахраманян, служивший до сих пор главой «Службы безопасности» непризнанной республики. А на следующий день, выступая по случаю годовщины принятия «Декларации независимости НКР», Н.Пашинян заявил, что заявления о признании территориальной целостности АР не имеют силы, пока не будут предоставлены существенные гарантии безопасности армянам Карабаха. Баку отреагировал на это заявление чрезвычайно жестко, охарактеризовав его как де-факто выход Армении из переговорного процесса.
Чтобы правильно трактовать происходящие процессы, нужно в первую очередь понять логику Баку и Еревана в контексте региональной и глобальной политики. Так, жесткая и бескомпромиссная позиция Азербайджана по лачинскому вопросу объясняется целым рядом факторов, которые нужно поэтапно проанализировать.
Во-первых, Баку практически с самого начала послевоенного периода регулярно выражал недовольство отказом карабахских сепаратистов (при попустительстве командования РМК) от демилитаризации: в регионе сохранялись вооруженные силы (включая военнослужащих ВС Армении). Более того, из Армении по лачинской дороге продолжался ввоз оружия. По утверждению Азербайджана, в 2021 году из Армении в Карабах были ввезены и позже установлены на окружающей территории противопехотные мины. Последовательное ужесточение позиции Баку по вопросу контроля над лачинским коридором связано в первую очередь со стремлением решить эту проблему раз и навсегда. Учитывая, что с конца 2022 года АР приступила к активной фазе процесса возвращения вынужденных переселенцев из некогда оккупированных территорий на родные земли, обеспечение их безопасности, ключевой частью которой является полная демилитаризация Карабаха, приобрело жизненно важное значение.
Показательно, что вскоре после закрытия КПП 15 июня прошла информация о разоружении и выводе из зоны временного контроля РМК группы военных. Вполне вероятно, что Баку намеревался добиться завершения этого процесса в короткие сроки, но дальнейшие переговоры, видимо, сорвались. В целом Азербайджан очень сильно раздражает хроническая непоследовательность и запутанность действий Еревана и представителей т.н. «НКР». Отмена целого ряда двусторонних встреч по инициативе карабахских армян, при этом обвиняющих Баку в деструктивной позиции и представляющей ее как доказательство «геноцидальных намерений», порождает фундаментальные сомнения в перспективности таких встреч не только в коридорах власти, но и среди азербайджанского общества. Обвиняя Азербайджан в неуступчивости, многие армянские эксперты отказываются понимать, что сама готовность вести диалог с карабахскими властями на фоне санкционированных ими в ходе 44-дневной войны ударов по гражданскому населению в Гяндже, Барде, Мингячевире, далеко не гарантирована.
Во-вторых, последовательная жесткость Азербайджана может ставить цель спровоцировать разлад внутри самого сепаратистского анклава. В последние месяцы на фоне прогресса в переговорах Баку и Еревана и растущего осознания того, что Армения не может или не хочет гарантировать безопасность «НКР», в Карабахе сложилась определенного рода замкнутая стабильность, основанная на известном желании Москвы сохранить нынешний статус-кво и продлить свое присутствие там после 2025 года.
Неспособность руководства «НКР», Еревана и Москвы повлиять на Баку действительно привела к смятению среди армян Карабаха и распространению мыслей о неизбежности скорого полного возвращения территории под фактический контроль Азербайджана. Столь яростную активизацию радикальных армянских сил вполне можно объяснить их желанием во что бы то ни стало предотвратить принятие Ханкенди азербайджанских условий.
Однако, несмотря на призывы к «сопротивлению» со стороны Рубена Варданяна и других местных «лидеров», мониторинг социальных сетей демонстрирует понимание самоубийственного характера новой войны большинством населения Карабаха. В случае если власти «НКР» решат пойти ва-банк, вероятный отказ основной массы карабахцев воевать станет лучшим диагнозом их нелегитимности и победы Баку.
Параллельно с кризисом доверия к местным «властям», в Карабахе также наблюдается устойчивый рост скепсиса по отношению к способности российского гарнизона защитить статус-кво. Для Баку, который явно не намерен продлевать мандат РМК после 2025 года, этот процесс, понятное дело, на руку.
Касаясь перспектив присутствия в регионе РФ, необходимо обратить внимание на международную обстановку в целом. Не секрет, что агрессия России против Украины создала на Южном Кавказе новую политическую реальность, в которой Баку получил возможность намного смелее и активнее продвигать свои региональные интересы. До 24.02.2022 субъективные факторы вроде армянского лобби, противоречий с Турцией и т.д. могли серьезно влиять на политику в регионе многих западных стран (включая США). После этой даты поддерживать неправую с точки зрения международного права страну, которая к тому же является важным элементом обхода антироссийских санкций, военным союзником РФ и другом Ирана, стало очень затруднительно.
Более того, в связи с тем, что наличие свободных, не зависящих от Москвы и Тегерана коммуникаций со странами Центральной Азией превратилось в важную стратегическую задачу европейской политики, ЕС стал принимать ряд практических шагов для достижения устойчивого мира на Южном Кавказе (Брюссельский процесс, безусловная поддержка территориальной целостности АР и прочие изменения европейской политики связаны именно с этим). По этой причине для Азербайджана жизненно важно закрыть вопросы контроля над всей своей территорией, мирного договора с Арменией и демаркации границ, пока на Западе существует устойчивый консенсус о недопустимости возврата к политике «умиротворения» России. Это в значительной мере объясняет политику Баку на протяжении последнего года.
Более того, усиление давления на сепаратистский анклав летом этого года можно объяснить существенной разрядкой отношений с ИРИ, которые в первой половине 2023-го вполне можно было охарактеризовать как холодная война. Уменьшение угрозы со стороны южного соседа, который зачастую был не прочь поддержать Ереван в пику Азербайджана, соответственно позволяет Баку вести себя более напористо. Во время визита министра иностранных дел ИРИ Абдоллахиана в начале июля стороны обсуждали перспективу прокладки нового коридора из АР в Нахчыван, альтернативного Зангезурскому, через территорию Ирана. Что бесспорно служит сигналом о том, что для Азербайджана открытие Арменией дороги через Мегри не является самоцелью, ради которой стоит принимать условия Еревана.
В целом, позиция Баку является последовательно-реалистичной, и расчет по отношению к Армении как раз и состоит в том, что рано или поздно ее власти добровольно или вынужденно примут эту картину мира, в рамках которой согласие на азербайджанские условия по вопросам Карабаха, мирного договора и границ является самоочевидным шагом. Несмотря на серьезный дрейф официального Еревана в эту сторону, его политика все равно во многом сохраняет зависимость от максималистских нарративов, ссылающихся на некие «исторические права» и реалии столетней давности. Им также свойственны завышенные ожидания от реальных или потенциальных союзников (Россия, Франция, Иран, Индия и т.д.), интерес которых к Армении при этом преувеличивается.
Из Еревана постоянно поступают смешанные сигналы. С одной стороны, визит Пашиняна на инаугурацию Р.Т.Эрдогана в Анкару в начале июня дал надежду на то, что армянские власти готовы на нормализацию отношений с Турцией (которая, в свою очередь, подразумевает практические шаги по достижению мира с Азербайджаном). С другой стороны, новый виток обвинений в адрес Баку в «блокаде» и «геноциде», попытки дезавуировать предыдущие заявления о признании территориальной целостности говорят о продолжении идейного раздрая в ереванских коридорах власти. В армянском общественно-политическом дискурсе продолжается пагубная тенденция, о которой писал еще экс-президент Тер-Петросян в 1997 году и позже его министр иностранных дел Либаридян: армяне отказываются (как от пораженческих) от тех условий Азербайджана, которые они впоследствии просят сами, но больше не получают. Отсутствие практического выхлопа от попыток оказать международное давление на Баку через влияние лобби, международные организации, глобальные медиа и т.д. вроде бы должны доказать Еревану их бесперспективность и убыточность, однако далеко не факт, что армянское общество сможет принять этот тезис.
В целом нынешнюю логику армянского руководства понять непросто. Дискурс, господствовавший в переговорном процессе вплоть до недавнего времени, указывал на то, что отказ от Карабаха и признание азербайджанского суверенитета над ним постепенно теряет остроту для армянского общества.
На протяжении последних месяцев Н.Пашинян сделал ряд признаний, которые, по сути, означали признание отсутствия у Еревана рычагов давления на Баку. Так, например, однажды армянский премьер высказался в том духе, что Армении больше не по плечу предоставлять Карабаху какие-либо гарантии безопасности.
Так что же могло подвигнуть Пашиняна столь резко свернуть назад? Сложно поверить, что его предыдущие смелые заявления армянского лидера являлись обыкновенным блефом: предыдущий блеф вокруг «душанбинских договоренностей» с президентом Алиевым в сентябре 2018 года уже обошелся Армении очень дорого. Скорее можно предположить вмешательство ряда внешних сил, которые по ряду причин толкают ситуацию к новому обострению.
С одной стороны, РФ традиционно действует как непосредственно через Карабах, который она ныне почти полностью контролируют, так и разветвленную сеть влияния в самой Армении. Так, сами армянские эксперты признают, что Россия постоянно вставляла палки в колеса процессу прямых переговоров Баку и представителей карабахских армян, а планировавшаяся встреча в Софии была отменена по прямой отмашке из Кремля.
Об этом говорит заметный рост взаимных упреков между Баку и Москвой в июне-июле этого года. Азербайджанские медиа стали все чаще напрямую обвинять РФ в потворствовании карабахскому сепаратизму и срыве мирного процесса, а внешнеполитические ведомства двух стран обвиняли друг друга в нарушении условий трехстороннего соглашения от 09.11.2020, что Смоленская площаль назвала «недопустимыми комментариями» и вызвала на ковер посла Азербайджана П.Бюльбюльоглы. Лучше всех настроения в Кремле выразил начальник Департамента стран СНГ МИД РФ Денис Гончар, обвинив западные страны в попытке «искусственно форсировать мирный процесс» и невнимании к фундаментальным реалиям региона, которое, якобы, обрекает заключенное при посредничестве Запада соглашение на недолговечность и неэффективность.
Последние события в Армении вновь актуализировали там различные реваншистские силы, практически все из которых либо напрямую связаны на Кремль, либо используются Москвой. Теперь Н.Пашинян в особенности после «тихого переворота» в Ханкенди вполне может почувствовать возвращение угрозы своей власти и безопасности.
С другой стороны, Франция, которая явно очень недовольна усилением турецкого влияния на Южном Кавказе, вновь пытается быть «бОльшим католиком, чем Папа», и активной риторической поддержкой армянского ревизионизма, пользующейся большой популярностью в армянском обществе, буквально заставляет власти в Ереване под это подстраиваться. И пусть усилия Парижа до сих пор не принесли Армении никаких практических дивидендов, всплески его активности всякий раз ведут к актуализации жестких антиазербайджанских нарративов.
Таким образом, при наличии серьезных споров о том, можно ли считать положение армян Карабаха блокадой или нет, текущая ситуация совершенно точно блокирует субстантивные переговоры Баку и Еревана.
Несмотря на то, что Брюссель сохраняет энтузиазм (что явствует из заявления Шарля Мишеля от 1 сентября, где, в соответствии с позицией Азербайджана, указывается на открытие сообщения через Агдам), европейский формат переговоров страдает от уязвимости перед попытками саботажа стран, ведущих в регионе собственную игру (в первую очередь, Франции).
Складывается парадоксальная ситуация, когда Баку, прекрасно понимая реальные интересы Москвы, вследствие неспособности Брюсселя надавить на Ереван в отношении принятия мирной повестки, ощущает необходимость сохранять параллельный российский трек урегулирования.
Это армянская сторона любит трактовать как «азербайджано-российский союз», еще больше усугубляя недоверие со стороны Азербайджана.
Из Баку позиция Еревана выглядит как попытки, формально сохраняя приверженность мирной повестке, запутывать и всячески нынешнее подвешенное статус-кво – вплоть до возможного изменения геополитического расклада вокруг региона Южного Кавказа.
Мурад Мурадов, соучредитель и заместитель директора Бакинского аналитического центра им. Топчубашова, Азербайджан
