17 апреля было объявлено о том, что на основании соглашения между российским и азербайджанским лидерами российские миротворческие силы покидают территорию Карабаха, где они были расквартированы с ноября 2020-го года.
Согласно первоначальной договоренности, эта миссия должна была пребывать в Карабахе как минимум до окончания пятилетнего срока (ноябрь 2025-го года), и могла быть прекращена в случае, если одна из заинтересованных сторон (Азербайджан или Армения) потребовала бы этого. Именно поэтому новость о выходе миротворцев стала такой неожиданностью, хотя смысл их пребывания оказался под большим вопросом уже после того, как армянское население в подавляющем большинстве покинуло карабахский регион вслед за военной операцией ВС АР 19-20 сентября прошлого года. Установление причин принятого решения, таким образом, превратились в непростую задачу для экспертов по региону.
Во-первых, нужно подчеркнуть, что политическая целесообразность миротворческой миссии для Москвы сильно изменилась с 2020-го года. Разворачивая её, Кремль ставил цель создать эффективный инструмент влияния и давления на обе страны, в какой-то степени продолжая инерцию межвоенного периода, просто в условиях возросшей мощи Азербайджана и большего влияния Турции, с которыми РФ теперь вынуждена считаться.
Вопреки каким-то надеждам, что миротворцы будут способствовать демилитаризации части Карабаха, остававшейся под контролем непризнанного армянского «правительства» и реинтеграции армянского населения в Азербайджан, вскоре стало ясно, что Россия намеревается заморозить сложившийся после 2020-го года статус-кво, ограничивая успех Баку в восстановлении своего суверенитета и подталкивая Армению оставаться верной пророссийскому курсу.
Действительно, многие шаги, на которые Ереван пошел после войны, – как например, укрепление позиций российских пограничных войск в Армении (в 2021-м году они создали ряд новых позиций, включая несколько вдоль наиболее взрывоопасного участка границы с АР в Тавушской области), или назначение таких откровенно пророссийских фигур, как министр обороны в августе-ноябре 2021-го года Аршак Карапетян, – показали, что этот план Москвы какое-то время успешно работал. Вместе с тем внутри Карабаха миротворцы открыто позиционировали себя как гарантов существующего порядка, чему активно способствовали местные «власти». На территории самопровозглашенной республики размещались плакаты о вечной дружбе армянского и российского народов, словами благодарности лично президенту Путину; также в местных школах проводились открытые уроки о исторического значения России для безопасности и процветания армянского народа. Миротворцы не торопились расследовать многочисленные вооруженные инциденты вдоль армяно-азербайджанской границы и линии соприкосновения в Карабахе, тогда как официальный Баку в ряде случаев открыто обвинял их в потворстве проникновению вооруженных лиц и оружия из Армении. Дипломатическая перебранка между АР и РФ, имевшая место после того, как азербайджанские войска в марте 2022-го года заняли ряд позиций на горе Фаррух в зоне ответственности миротворческой миссии, выявила глубину недовольства Баку российской позицией.
Начало российского вторжения в Украину изменило очень многое в регионе. В первую очередь, оно подтолкнуло другие постсоветские страны переоценить потенциальные риски их суверенитету. Для Азербайджана и Армении это означало, что их безопасность напрямую зависит от способности разрешить остающиеся противоречия.
Западные страны, вынужденные сосредоточить свои усилия и ресурсы на украинском ТВД, начали более активно подталкивать Баку и Ереван ускорить мирные переговоры, что проявилось в невиданной активизации посреднической роли ЕС в лице Шарля Мишеля. Намерения были ясными: армяно-азербайджанское урегулирование сделало бы Южный Кавказ менее уязвимым к российским манипуляциям, что, в свою очередь, обезопасило бы Запад от дополнительных проблем в регионе, стратегическое значение которого резко выросло с началом украинской войны.
Эти изменения дали толчок активизации посредничества ЕС, отказ большинства ведущих западных стран от требований предоставить автономию Карабаху, азербайджанская операция в сентябре 2022-го года и последующее признание территориальной целостности АР Арменией на Пражском саммите Европейского Политического Сообщества в октябре.
В то же время, Россия оказалась в каком-то смысле прижатой к стенке и неспособной остановить этот процесс. На фоне неудач в Украине, Москва стала зависеть от многих постсовестких стран:
– от Азербайджана – в связи с его важной ролью по обеспечению логистики с Ираном и по касательной многими странами Юга (и в целом, для РФ важно сохранение курса Баку на равноудаленность и отказ от интеграции в западные институты),
– в то время как Армения стала важнейшим хабом реэкспорта подсанкционных товаров.
Таким образом, возможности России оказывать одностороннее давление на постсоветские страны оказались сильно урезанными. Эта тенденция ярко проявилась в ходе Сочинской встречи лидеров Армении, Азербайджана и РФ 31 октября 2022-го, где, несмотря на неприкрытую критику западного формата переговоров со стороны президента Путина и увещевания сторонам вернуться к московскому посредничеству, Баку и Ереван, по сути, отделались словами вежливой благодарности.
Когда в результате долгосрочной акции протеста Азербайджан де-факто закрыл Лачинский коридор в декабре 2022-го, Россия не очень горела желанием вмешаться, предпочитая, чтобы кризис потихоньку раздувался и свел на нет прогресс в армяно-азербайджанских переговорах. Например, на протяжении весны-лета 2023-го попытки наладить диалог между Баку и представителями армян Карабаха были прерваны вмешательством местного руководства, которое настаивало на «борьбе до конца» и продолжало отрицать перспективу проживания под азербайджанским суверенитетом. При том что официальный Ереван уже безоговорочно признал территориальную целостность АР.
Существуют очень серьезные свидетельства, что Москва пыталась убедить лидеров т.н. «Республики Арцах» не идти на требования Баку, усугубляя кризис в ожидании того, что азербайджанская атака приведет к большому кровопролитию и вызовет западные санкции против АР, подтолкнув её в объятия России.
Однако этот расчет не оправдался. В ходе молниеносной операции 19-20 сентября 2023 года, Баку смог избежать жертв среди гражданских, при этом практически полностью уничтожив карабахскую военную инфраструктуру и вызвав капитуляцию местного «правительства» всего через сутки. В итоге никаких санкций против Азербайджана не последовало. Более того, шесть российских миротворцев погибли во время операции после того, как азербайджанские войска в невыясненных обстоятельствах открыли огонь, за что впоследствии президент Алиев внес извинения и инициировал совместное расследование этих событий. Вместе с тем, никакой далеко идущей реакции со стороны РФ также не последовало.
Эти события, а также арест нескольких бывших самопровозглашенных лидеров «НКР», наряду с российско-армянским олигархом Рубеном Варданяном, высветили новый лимит возможностей Москвы в регионе. После этого вопрос о выводе миротворцев из Карабаха из категории «если» перешел в разряд «когда?». Скорее всего, вскоре после 20 сентября в Кремле было принято решение прервать миссию при первой удобной возможности. Выступая на Саммите СНГ в Бишкеке 13 октября, президент Путин заявил, что хотя миротворцы «формально должны оставаться в Карабахе до ноября 2025», их будущее будет определено «по итогам обсуждений с нашими партнерами», де-факто признав вероятность их раннего вывода.
Действительно, РФ внезапно оказалась в ситуации, когда миротворцы из актива превратились в груз на шее. Географически изолированные от России, а теперь и от Армении, они были серьезно ограничены в своих возможностях повлиять на ситуацию на земле, а возможность оказать какое-то давление на Азербайджан испарилась в связи с полным восстановлением его суверенитета. Для армян, миротворцы оказались объектом всеобщего презрения, так как Россия теперь в основном воспринимается как предатель; даже такой традиционно лояльный Москве политик, как Вазген Манукян, выразил свое неприятие союзнических отношений в их нынешнем виде.
Для Баку, который до сих пор соблюдал красные линии в отношении Москвы и поддерживал с ней нормальные отношения, миссия была серьезным раздражающим фактором, позволяющим говорить о российской оккупации и вызывавшим множество негативных ассоциаций. В любом случае, завершение миссии до получения официальной просьбы об этом со стороны Баку, также позволило в определенной степени сохранить лицо.
Скорее всего, решение уйти из Карабаха именно в этот конкретный момент напрямую связано с ситуацией на фронте. Россия усиливает свой натиск в Украине, планируя в скором времени начать большое наступление с целью добиться перелома в боевых действиях. Для российского руководства, это своего рода момент «все или ничего» в войне, которую они видят экзистенциальной борьбой за жизненные интересы и престиж своей страны. Расквартированные войска в настоящее время насчитывают 600 тысяч человек, и любая дополнительная мобилизация будет серьезно напрягать российскую военную машину (не стоит забывать и о значительном военном присутствии РФ в Сирии, Центральной Африке и ряде стран Сахеля). В такой ситуации держать около 2000 качественных офицеров и по меньшей мере 90 единиц бронетехники в регионе, где они не приносят практической пользу, было бы слишком большой роскошью для Москвы.
Более того, устранение последних элементов порядка, сформированного в Карабахе в 2020 году именно в тот момент, когда Армения наконец-то начала процесс выхода из четырех оккупированных деревень и демаркацию границ (что воспринимается многими армянами как неслыханная слабость и национальный позор), должно было усилить российский нарратив о «предательском» правительстве Пашиняна, которое пожертвовало Карабахом с целью избавиться от влияния Москвы. Первые лица РФ, включая Путина и Лаврова, не раз повторяли, что разворот российской позиции по Карабахе был связан с нежеланием Армении принимать помощь из Кремля, напрямую упоминания отказы Пашиняна от российских предложений по сохранению статус-кво.
Таким образом, это решение также могло нести послание другим странам в российской зоне влияния о том, что может их ожидать в случае антимосковского разворота. Вместе с тем, неудивительно, что исход миротворцев практически совпал по времени с началом реального процесса делимитации армяно-азербайджанской границы на земле, который вряд ли обрадовал Москву, показав эффективность двустороннего формата переговоров Баку и Еревана.
Наконец, тихое сворачивание российского присутствия подчеркнуло успех Баку в построении эффективной модели взаимодействия с Москвой. До сих пор, Азербайджан смог сохранить свободу маневрирования, предоставляя значительную гуманитарную (а возможно, и не только) помощь Украине и оставаясь в стороне от интеграции в российские институты, при этом поддерживая с Кремлем дружеские и взаимовыгодные отношения. Несмотря на различные попытки уговорить президента Алиева на более тесное сотрудничество, он держал свою линию даже в свете недавних значительных трений со многими западными странами.
Выступая 23 апреля по приезду из Москвы, Алиев в очередной раз подчеркнул отсутствие намерений вступить в Евразийское Экономическое Сообщество. Для Баку проведение такой политики в период, когда РФ находится под жестким санкционным прессом и оказалась исключена из многих международных механизмов, уже само по себе – немалый компромисс.
Вывод миротворцев, таким образом, стал скорее неохотным признанием нового расклада сил на Южном Кавказу, чем частью какой-то крупной геополитической сделки.
Мурад Мурадов, соучредитель и заместитель директора Бакинского аналитического центра им. Топчубашова, Азербайджан
