Поездка президента АР И.Алиева на традиционную Мюнхенскую конференцию по безопасности в феврале, как показалось, дала новый толчок армяно-азербайджанскому мирному процессу, прервав период застоя и скептицизма, воцарившихся осенью прошлого года с замораживанием брюссельского формата переговоров и ростом негативной риторики с обеих сторон.
Символической победой для Азербайджана стало проведение на полях конференции трехсторонней встречи Алиева, Пашиняна и немецкого канцлера Шольца, причем участие последнего было символическим, и встреча вскоре продолжилась тет-а-тет. Пусть каких-либо решений или прорывных предложений по ее итогам сделано не было, сам факт встречи на мюнхенской платформе заставил приутихнуть разговоры о том, что Баку выбрал линию на разрыв партнерских отношений с западными странами и институтами и планирует новую атаку на Армению. Также в Германии азербайджанский лидер встретился с рядом немецких и американских политиков, при этом последние включали таких тяжеловесов, как бывший глава Госдепа, а ныне спецпосланник по климату Джон Керри и советник по вопросам энергетики Амос Хохштейн. Тон официальных пресс-релизов по итогам встреч также говорил о том, что в Баку позитивно оценили перспективы политического, экономического и технического сотрудничества с западными партнерами.
Однако наиболее интересно то, что активизация Германии в армяно-азербайджанском процессе не стала единичным эпизодом, но набрала обороты уже после Мюнхена. В конце февраля в Берлине министры иностранных дел Байрамов и Мирзоян при посредничестве немецкой коллеги Анналены Бербок провели свою первую субстантивную встречу после упомянутого кризиса, в рамках которой они обсудили перспективы мирного соглашения, охарактеризовав его перспективы как «позитивные». В эти же дни Ереван посетила председатель комиссии по правовым вопросам германского Бундестага Элизабет Винкельмайер-Беккер, которая во время пресс-конференции сделала ряд важных заявлений: во-первых, подчеркнув, что Карабах является юридически признанной территорией Азербайджана, она пошла дальше и назвала разговоры о санкциях против Баку «контрпродуктивными», а также заявила об отсутствии фактов насильственной депортации армян Карабаха, на чем до сих пор настаивают в Ереване.
Таким образом, можно сказать, что Берлин принял решение основательно дистанцироваться от Парижа по вопросам Южного Кавказа и занять намного более уравновешенную позицию, в отличие от однозначно проармянского уклона последнего. Это можно трактовать как однозначный успех Азербайджана на фоне французских попыток повлиять на позицию ЕС, которые в прошлом году привели к заморозке брюссельского формата. Более того, после неудачного визита А.Бербок на Южный Кавказ в ноябре 2023-го года, когда ее риторика вызвала серьезное недовольство в Баку, было трудно предположить такой сдвиг в позиции Германии. Вместе с тем, в заявлениях западных политиков также стало звучать одобрение двустороннего формата переговоров Азербайджан-Армения, в рамках которого в декабре прошлого года было принято решение об обмене пленными и взаимной поддержке по климатической тематике СОР. Такое одобрение было бы трудно представить еще несколько месяцев назад, поскольку оно означает ослабление роли медиаторов в мирном процессе, и как следствие, их возможностей влиять на регион.
Мюнхенские встречи, и последующая активность немецких политиков, в каком-то смысле ознаменовали де-факто закрепление новых правил игры в регионе, которые, по сути, подтверждают итоги изменений на земле.
На этом фоне показательные процессы происходили в Армении. С усиленной частотой пошли сигналы из Еревана, свидетельствующие о готовности армянских властей пойти на шаги, которые еще в прошлом году казались невозможными. Речь об изменении Конституции (или как минимум законодательного акта от 1992 года, препятствующего однозначному признанию Арменией Карабаха как территории Азербайджана), а также передаче половины (четырех из восьми) принадлежащих Азербайджану населенных пунктов вне Карабахского региона, которые были оккупированы в ходе первой фазы войны.
Последняя тема была поднята азербайджанской стороной после встречи комиссий по делимитации государственной границы во главе с Ш.Мустафаевым и М.Григоряном, что позволяет предположить, что она уже какое-то время прорабатывалась в закрытом формате. Еще одним важным эпизодом стал сделанный 28 марта публичный отказ Пашиняна от заигрываний с так называемым «правительством Карабаха в изгнании» и признание его проблемой для национальной безопасности Армении. Причем заявляя о готовности пойти на эти крайне непопулярные шаги, Пашинян периодически говорит о вероятности начала новой войны с Азербайджаном, таким образом представляя уступки как единственный вариант избежать этого сценария. Такая тактика вполне объяснима в ситуации, когда абсолютное большинство населения Армении резко против упомянутых решений, считая их предательством национальных интересов (по ряду опросов 87% населения высказались против передачи деревень). Однако в ситуации отсутствия доверия между Баку и Ереваном, эти заявления Пашиняна зачастую трактуются как попытки свалить ответственность за трудный ход переговоров на Азербайджан и таким образом превращаются в «самосбывающееся пророчество».
Показательным вопросом является то, почему в Баку именно в марте, когда, казалось бы, обозначился прогресс в переговорах, поставили ребром вопрос о деревнях. На первый взгляд, это требование создало слишком большое давление на армянское руководство и дало повод многим сторонним наблюдателям говорить об отсутствии заинтересованности в мирном соглашении в Азербайджане.
На самом деле ситуация с пограничной зоной Товузского/Тавушского районов напрямую связана с другим ключевым аспектом мирного процесса – ролью РФ в регионе и конкретно, российско-армянскими отношениями.
Не секрет, что азербайджанская операция в Карабахе в сентябре 2023 года, когда российские миротворцы отказались защищать «правительство» сепаратистов, дала толчок видимому дрейфу Еревана в сторону от Москвы. В последнее время стороны чуть ли не ежедневно обмениваются резкими уколами в адрес друг друга, в Армении союзника обвиняют в невыполнении гарантий безопасности и «замораживают» участие в ОДКБ (сама правовая часть этого решения остается туманной), тогда как российский МИД периодически делится откровениями о том, что это сам Пашинян настоятельно отверг российскую помощь, в том числе в прошлом году, когда РФ якобы предлагала зафиксировать статус-кво в Карабахе путем отправки миротворческой миссии на уровне ОДКБ.
На этом фоне армянская сторона проявляет активный интерес к сближению с западными странами, в первую очередь США и Францией и пытается объяснить проблемы мирного процесса «союзническими» отношениями Баку и Москвы, на что Азербайджан резонно отмечает почти тотальную зависимость Армении от РФ в вопросах безопасности и экономики.
Наконец, в марте Н. Пашинян, стремясь доказать серьезность намерений по смене внешнеполитического вектора, объявил, что Ереван намерен добиться вывода контингента офицеров ФСБ, много лет выполнявших функции пограничников в столичном аэропорту «Звартноц», уже в августе этого года. Параллельно с этим, Армения продолжает приобретать французское вооружение: радары Ground Master (GM200) и приборы ночного видения (в прошлом году Ереван уже получил 24 бронетранспортера типа «Bastion»), также Париж заявлял о готовности поставить средства ПВО.
Вместе с тем Баку имеет ряд резонных вопросов к армянскому правительству по поводу его истинных намерений касательно Москвы, опасаясь того, что Ереван, используя возникшую в связи с войной в Украине ситуацию, всего лишь искусно имитирует внешнеполитический разворот в целях получения дипломатической поддержки, инвестиций и вооружений от западных стран, в то время как российский «зонтик» никуда не денется.
Такой сценарий, разумеется, серьезно отдалит перспективу нормализации отношений Армении с Азербайджаном и Турцией. Российские пограничники в ереванском аэропорту, пусть оно и имеет большое символическое значение – лишь малая и не самая значимая часть российского военного присутствия в стране. Российские войска расквартированы вдоль большей части армянской государственной границы, включая очень важные участки с Турцией и Ираном. Но для Азербайджана особенно важно то, что уже после 44-дневной войны, в 2021 году крупный пограничный пост РФ был установлен вдоль армяно-азербайджанской границы именно в районе Тавушской области по личной просьбе Пашиняна. Надо отметить, что данная территория, с ее стратегическими высотами, предоставляет контролирующей ее стороне большие преимущества. Особенно в свете того, что стратегические коммуникации АР, в первую очередь трубопроводы Баку-Тбилиси-Джейхан, Южный Газовый Коридор и железнодорожная линия Баку-Тбилиси-Карс, оказываются здесь ближе всего к армянской границе и следовательно, потенциально уязвимыми к возможным диверсиям. Недаром именно товузские события в июле 2020 года стали спусковым крючком будущей войны, и в 2021 году Азербайджан имел все основания расценивать размещение здесь российских пограничников как свидетельство намерения армянского правительства усилить возможность Москвы в регионе.
Поэтому и сейчас в Баку с большой долей скепсиса воспринимают сигналы об антироссийском развороте Еревана, и требование освободить территории 4 деревень именно сейчас может нести цель проверить их искренность и готовность армянских властей идти на принципиальные шаги. Неслучайно в коммюнике по итогам Брюссельского саммита американская сторона выразила надежду на скорейшее подписание Арменией мирного договора. Также в интервью армянским СМИ 11 апреля, посол США в Армении Кристина Квин заявила о принципиальности мирного договора, при этом упомянув, что президент Алиев готов к его подписанию. В этой связи можно вспомнить и тот факт, что в обращении к участникам Бакинского Глобального форума 11 марта британский премьер Риши Сунак выразил надежду, что мирный договор между давними противниками может быть подписан в рамках СОР в конце этого года.
Таким образом, Ереван получил сигнал, что установление мира является необходимым условием успешного сближения с западными институтами, теперь уже не только из Баку и Анкары, но и из Вашингтона и Лондона.
Также в этом свете можно рассматривать активизацию турецкой дипломатии в регионе. В середине марта министр иностранных дел Хакан Фидан провел несколько важных встреч. После переговоров с Госсекретарем США Э.Блинкеном в Вашингтоне, где армяно-азербайджанское урегулирование обсуждалось, среди прочих тем, Фидан встретился в Баку с азербайджанским и грузинским коллегами, а позже и с главой армянской дипломатии А.Мирзояном. На последней встрече стороны заявили о поддержке частичного (пока) открытия границы. В то же время Анкара вновь подняла вопрос открытия дороги через Зангезур, выразив надежду, что оно может принести пользу всем странам региона (“win-win”). Также турецкий МИД предложил Еревану компромиссный вариант, когда дорога при предоставлении права беспрепятственного проезда гражданам Азербайджана, остается под однозначным армянским суверенитетом, при этом Армения должна сохранить право ее закрытия в случае объявления военного положения.
Интересно, что среди прочих заявлений Фидана прозвучала поддержка намерений Грузии по интеграции в евроатлантические институты, а также о наличии европейских устремлений Турции. Таким образом, можно предположить, что в ближайшее время могут актуализироваться российско-турецкие противоречия на Южном Кавказе. В то время как в тактическом плане Анкару и Москву устраивало поддержание хрупкого взаимного баланса, дабы ослабить влияние других акторов, стратегически их интересы разнонаправленны. В РФ хорошо понимают, что нормализация между Баку и Ереваном при усилении турецкого влияния (особенно если это последнее будет осуществляться в рамках стратегии НАТО в регионе) автоматически серьезно ослабит позиции Москвы и ее рычаги влияния на обе республики.
С другой стороны, состоявшийся 5 апреля в Брюсселе саммит ЕС-США-Армения также вызвал немалое недовольство Баку. На фоне заявлений азербайджанской стороны о том, что это мероприятие без участия Азербайджана наносит удар по мирному процессу, Э. Блинкен и У. фон дер Ляйен в преддверии мероприятия даже пришлось звонить президенту Алиеву, убеждая его в том что это сотрудничество не носит антиазербайджанский характер и более того, выразив готовность оказать техническую и финансовую поддержку, в том числе в процессе разминирования освобожденных территорий.
В ночь с 5 на 6 апреля на нескольких участках границы произошли интенсивные перестрелки, к счастью, без жертв. Так с чем связана столь резкая реакция Баку (если не ограничиваться официальными заявлениями)?
Для Азербайджана усиление Запада в Армении в целом угрозой не является, но тут есть один важный нюанс. Основной симпатизант Еревана среди крупных западных стран – Франция. Она же на фоне сложных внутриполитических процессов США и определенной усталости от войны в Украине становится главным фронтменом, ратующим за продолжение активной помощи Киеву и даже возможность прямого вовлечения стран НАТО в войну. Таким образом, в случае если запустится маховик сотрудничества Армении с Западом в сфере безопасности, Париж, скорее всего, будет играть первую скрипку, что уже для Баку очень нежелательно.
Особенно негативным сценарием является попытка сращивания дискурса безопасности и защиты демократии, дабы представить поддержку Еревана Европой как одновременно прагматический и ценностный вопрос. Другим потенциальным риском, который может возникнуть в случае появления полноценного военного присутствия Запада в Армении, является реакция Ирана. Если Тегеран решит силовым путем предотвратить его, высока вероятность вспыхивания нового крупного конфликта в регионе.
Также для Азербайджана, который выделяет 8 миллиардов манат в год на программу «Великого возвращения» в Карабахе, важную роль играет финансовый вопрос, как напрямую, так и в плане восстановления справедливости. Поддержка со стороны ЕС только Армении (при том, что Баку считает, что заслуживает репараций со стороны Еревана за причиненные разрушения), в глазах Азербайджана будет означать, что западный нарратив меняет агрессора и жертву местами и отказывается осудить первого. С начала российской агрессии против Украины и однозначной поддержки Западом Киева, этот вопрос стал для Баку еще более чувствительным.
Подводя итоги, следует признать, что последний (условно «пост-мюнхенский») период в азербайджано-армянском переговорном процессе как никакой предыдущий выделяется смешанными сигналами.
С одной стороны, стороны на разных уровнях заявляли о близости мирного договора, двусторонний формат переговоров из маргинальной перспективы превратился в основной, а официальный Ереван стал принимать (по крайней мере на словах) некоторые условия Баку, которые еще недавно казались трудновыполнимыми.
С другой стороны, инциденты вдоль условной государственной границы продолжали случаться, а саммит 5 апреля взбудоражил пессимистические и даже алармистские настроения со стороны Азербайджана. Такая неоднозначность может объясняться сложной геополитической обстановкой, когда стороны вынуждены корректировать каждый свой шаг с учетом пересечения интересов различных игроков, многие из которых откровенно не желают мирного соглашения между Баку и Ереваном, либо хотели бы видеть его сопряженным с условиями, несовместимыми друг с другом. В некотором смысле динамика «шаг вперед-шаг назад-шаг в сторону» может быть осознанной игрой, рассчитанной на то, чтобы обговаривать действительно важные вопросы конфиденциально на фоне постоянного информационного шума.
Также имеет место и проявление внутриполитического соревнования на внешнеполитическом контуре, особенно в Армении, где обвинения правительства в «предательстве национальных интересов» и призывы к отказу от мира на условиях Азербайджана и перевооружению звучат регулярно.
Нарастание глобальной напряженности, вокруг Украины, Ближнего Востока и не только, ведет к тому, что Баку и Ереван далеко не всегда могут отталкиваться от сугубо двусторонней повестки, а нестабильность создает условия для зачастую неожиданных изменений переговорных позиций.
Мурад Мурадов, соучредитель и заместитель директора Бакинского аналитического центра им. Топчубашова, Азербайджан
