Хорошо забытое старое
Когда был создан блок НАТО? Ответ на этот вопрос вроде бы очевиден: 4 апреля 1949 года в Вашингтоне двенадцать стран – Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, США, Франция, подписали Североатлантический договор. Тем то не верит – Google в помощь. Так то оно так, тут, как всегда, есть нюанс.
За год до этого был заключен Брюссельский пакт между Бельгией, Великобританией, Люксембургом, Нидерландами и Францией. Вас ничего не смущает в списке стран? Конечно, это же очевидно, в этом списке нет главной страны, без которой невозможно представить себе НАТО – Соединенных Штатов Америки. Неправда ли странно, все есть, а страны, войска которой оккупируют на тот момент половину Европы нет. На другой половине Европы стояли американские оккупационные войска. К тому же на тот момент атомная бомба была только у американцев. Ни у британцев, ни у французов, ни даже у советов в марте 1948 года никакой бомбы не было. Именно тогда, а не в начале 1990-х США по-настоящему чувствовали себя хозяевами мира. Вот только постоянно задавали себе вопрос – а нам это надо?
Кому это было нужно тогда? Ну конечно европейцам, и прежде всего британцам, единственным безусловным победителям во второй мировой войне в этой несколько странной компании с Бельгией, Голландией и Люксембургом. Как известно, Франция во второй мировой войне победила весьма условно, половина страны с энтузиазмом сражалась на стороне гитлеровской Германии, а немецкая оккупация сменилась англо-американской. Никакой более или менее боеспособной армии у Франции на тот момент не было. Страна, подписавшая Акт о капитуляции Германии, спустя несколько лет проиграла войну в Индокитае.
Про Германию вообще тогда никто не вспоминал. В Вашингтоне шли бурные дискуссии по поводу того – позволить ли немцам иметь свою собственную промышленность или превратить её в картофельное поле. Про военную мощь Голландии, Бельгии и Люксембурга поговорить конечно можно, но зачем? А в это время в Восточной Европе стояла огромная военная машина Сталина, готовая к броску к последнему морю. И единственным сдерживающим фактором этой самой машины были американцы, у которых была атомная бомба. Что будет дальше, останутся ли американцы там, где они стоят или засобираются домой как после первой мировой войны, тогда конечно никто не знал. И вот уже символ второй мировой войны, сэр Уинстон Черчилль едет в США и произносит свою знаменитую Фултонскую речь. Благодаря левым интеллектуалам и советской пропаганде эту речь Черчилля принято считать чуть ли не началом холодной войны. А между тем стоит только прочесть эту самую речь, чтобы убедиться, что это не продукт амбиций известного политика, который тогда и не подозревал, что ещё раз станет премьер-министром Великобритании (на этот раз чтобы оформить конец Британской империи), а крик Европы о помощи. Призыв к Соединенным Штатам не бросать её один на один со сталинским СССР. Причем Европа в тогдашнем понимании Черчилля была именно Британия, что, учитывая сложившиеся обстоятельства было недалеко от истины.
Был ли услышан этот крик? Сомневаюсь. В 1946 году, как раз в год выступления Черчилля американские вооруженные силы в Европе были сокращены с 1,9 миллионов до 290 тысяч человек. Американцы уходили из Европы, и это было очевидно. В последующие годы военный контингент США продолжал сокращаться. Кто-то может возразить, мол и СССР выводил войска из Германии и стран Восточной Европы. Выводил конечно, но не за океан, а в западный военный округ. Да и выводил устанавливая коммунистические режимы во всех странах, куда ступала нога советского солдата. Исключение составила прекрасная Австрия, которую все-таки не стали делить и оставили нейтральной.
И вот тут британцы идут на отчаянный шаг – создают европейский оборонительный союз. Тогда же американцам становится известно, что вопрос появления бомбы у советов – это вопрос нескольких месяцев. И вот в таких условиях в Вашингтоне решаются на создание НАТО, решаются быстро и эффективно.
Такой длинный исторический обзор был необходим для понимания сегодняшнего состояния дел. Судите сами, после первого и даже второго расширения НАТО, когда США создали буферную зону между РФ и объединившейся Германией вроде можно было бы успокоиться. Но не тут-то было. Сначала события в бывшей Югославии заставили США, а вслед за ними всех членов блока НАТО пойти на третье расширение. Потом вторжение Дж.Буша в Ирак разрушило всю и без того хрупкую систему сдержек и противовесов на Ближнем Востоке. Регион запылал от арабской весны и желания Ирана пробить себе шиитский коридор к Средиземному морю. А тут ещё Грузия и Украина начали стучаться в двери НАТО, понимая, что раздобревшая на нефтегазовых сверхдоходах РФ их в покое не оставит. Да и Турция, которая более пятидесяти лет являлась провайдером политики Вашингтона на Ближнем Востоке, именно провайдером, а не союзником, изменилась, заявив о своих амбициях региональной сверхдержавы.
Региональная Турция
Неоосманский проект у Реджепа Эрдогана не получился. В Анкаре наивно полагали, что Турция, обладая самой современной экономикой и цивилизованной системой государственного управления на Ближнем Востоке вполне способна стать примером для подражания и точкой сборки для нового интеграционного проекта стран, некогда входивших в Османскую империю. Ноль проблем с соседями, мир и процветание.
Но все оказалось далеко не так гладко. Единственным соседом, с которым ноль проблем, осталась Грузия. А свое влияние удалось распространить только на иракских курдов, и то весьма условно, курды все-таки есть курды. В Сирии вообще произошла катастрофа. Главный стратегических партнер Турции, Соединенные Штаты сделали ставку не на подконтрольную Анкаре Свободную Армию Сирии, а на злейшего врага турецкого государства – курдские военные формирования, тесно связанные. а по сути являющиеся одной из частей Рабочей партии Курдистана. Той самой РКК, которая уже десятилетия ведет террористическую войну в восточных провинциях Турции. Впрочем, Анкаре не на кого жаловаться, – с появлением в Сирии Исламского государства, доблестные бойцы Свободной Сирийской Армии перебежали к ним, или к другим исламистам типа почившей уже в бозе Аль-Нусры. На тот момент у американцев особого выбора не было. Разгромив, а точнее забомбив террористов ISIS, США практически открыли путь к победе Б.Асада, к тому времени уже поддерживаемого РФ на земле, на стороне которого воевали проиранские прокси всех мастей – от “Хезболлы” до “Фатимиюна”. При всем богатстве выбора альтернативы курдам в Сирии у администрации Б.Обамы практически не было. И тут уже туркам пришлось возрождать Сирийскую свободную армию, которая при поддержке турецкой армии в ходе операций Источник мира и Щит Евфрата создала какой-никакой, а пояс безопасности для Турции.
Смена администрации Обамы на администрацию Трампа в Белом доме показала, что ситуация настолько запущена, что надеяться на её скорое изменение было бы наивным. Противостояние с Ираном и РФ перешло в Сирии в хроническую фазу. А потом пришел Ковид и все прилагающиеся к нему прелести как в области экономики, так и в области политики.
Большой турецкий проект
А между тем к востоку от Турции действительно существовали страны, которые с момента своего появления на современной политической карте мира смотрели на Турцию как на пример для подражания. Речь идет о тюркоязычных странах постсоветского пространства. Долгое время в Анкаре смотрели на новообретенных родственников достаточно сдержано. Не потому, что современные турки не сентиментальны. Еще как сентиментальны, но лидер Турции, которого часто называют султаном питал сантименты собственно к истории Турции, то есть Османской империи. Не случайно сериалы из жизни османов стали мощным идеологическим оружием в руках сегодняшней турецкой власти. Ничего путного история взаимоотношений предков современных турок и тюрок постсоветского пространства предложить не могла. Ну разве что Кавказскую исламскую армию, которая была по историческим меркам буквально вчера, да и была-то только в Азербайджане. Скитания и гибель Энвер-паши в Туркестане в расчет можно не принимать. Имена Железного Тимура и шаха Исмаила вряд ли могут объединить сегодняшний тюркский мир под турецким лидерством. Но, как говорится, нет худа без добра. Если у большинства арабов и других жителей Ближнего Востока Османская империя исторически ассоциируется с чуждой силой завоевателей, то народы Центральной Азии подобными историческим грузом явно не отягощены.
Более того, идея унификации тюркского алфавита давно не только носится в воздухе, но и находит свое практическое воплощение. К тому же пазлы геополитики сложились так, что Турция вновь оказалась востребована в Центральной Азии. Зажатые между растущим как на дрожжах Китаем и слабеющей, но от этого становящейся все более и более агрессивной РФ, центральноазиатские страны прекрасно понимают, что тут нет выбора даже между плохим и худшим. Плохо всё, причем почти одинаково плохо. Надеяться на приход других мировых центров силы типа США или ЕС неразумно. То есть, американцы, конечно, могут прийти, но не системно и ненадолго. В таких условиях интеграция в рамках большого турецкого проекта, который только приобретает свои очертания выглядит не столь уж утопичной. А после второй карабахской войны, в которой Анкара показала себя эффективным союзником, и заключения Шушинской декларации, то есть военно-политического союза между Турцией и Азербайджаном, данный проект приобрел более чем реальные очертания.
Шушинская декларация – первый прецедент заключения отдельного военно-политического союза между страной членом НАТО (не США) и страной, не входящей в Альянс. В большой политике всегда нужно обращать внимание на детали. Таких деталей за последние дни было две – это начало строительства канала Стамбул и решение о том, что в Афганистане останется турецкий контингент. Канал Стамбул – это про Черное море и конвенцию Монтрё, вернее отмену тех ограничений, которые налагаются этой самой конвенцией почти вековой давности. И да, это очень серьезно. Но кто сказал, что турки в Афганистане – это менее серьезно? Если миссия Анкары в Афганистане окажется удачной, Турция возьмет под свой контроль безопасность Центральной Азии. И это будет огромным шагом на пути к реализации большого турецкого проекта.
Главным препятствием для реализации этого проекта является отсутствие ресурсной базы. Для того, чтобы любое дело было успешным, нужны деньги, а в данном случае очень большие деньги. У Анкары таких денег нет. Но зато они есть у Соединенных Штатов. Будет ли Вашингтон финансировать подобный мегапроект, – пока точно нет, но из истории мы знаем, что есть британцы, которые на первом этапе вполне себе могут обеспечить разгон проекта, а дальше Вашингтон подключится и никуда не денется, точно также как в случае с НАТО.
Большой турецкий проект – возможность отсечь от контроля над сердцем Евразии, каковой несомненно является Центральная Азия, не только непредсказуемую РФ и являющийся явным конкурентом Китай, но и ещё одного конкурента – Европу. Да, те времена, когда Британия и была Европой, канули в Лету. Сейчас Европа – это совсем другие страны, впрочем, об этом ниже.
Что у нас Европа
Давайте разберемся, что у нас Европа. Германия – это Европа? Конечно Европа. А Греция? Тоже Европа. А Италия? Ну конечно Европа. А Польша, Украина, страны Балтии и Румыния? Конечно, эти страны также Европа, но уже совсем другая Европа. Для последних даже название придумали – новая Европа, а первые – старая. Хотя почему вдруг Польша с Х века активно участвующая во всех европейских делах – новая, а Испания с Португалией, у которых реконкиста закончилась только в конце XV века – старые, решительно непонятно.
Помните решение о первом расширении НАТО. Ведь оно было направлено не только на сдерживание РФ, но и Германии. Это ещё одно объяснение, почему Германия против дальнейшего расширения НАТО с Украиной и Грузией. Да и Франция, которая с шестидесятых годов, то есть аккурат со времени окончания американской оккупации, пытается вести самостоятельную игру на мировой арене, также против по вполне понятным причинам. А вот Польша за, и Румыния за, и Турция даже очень за. Так что Европа – она такая разная и даже противоположная.
Для стран Балтии, Польши и Румынии – Украина критически важна с точки зрения безопасности. Для Турции и лично Эрдогана крымский вопрос – это вопрос не только исторического наследия, но и безопасности на Черном море.
Формат 3+3 для Грузии
Действительно, где тут Грузия? На сегодняшний день расклад на Южном Кавказе выглядит следующим образом. Армения обеспечивает свою безопасность за счет присутствия на своей территории российских войск и членству в ОДКБ. Азербайджан является уже официальным военно-политическим союзником Турции. И Турция взяла на себя обязательства по защите Азербайджана в случае нападения третьей страны. Грузия имеет на руках Хартию о стратегическом партнерстве с США, статус страны-аспиранта НАТО и формат Восточное партнерство+, однако ни один из данных форматов не обеспечивает безопасность страны в полной мере.
Понятно, что ни четвертый пункт договора о коллективной безопасности, ни Шушинская декларация, ни даже 5 пункт Устава НАТО не являются стопроцентной гарантией обеспечения безопасности. Представить себе как Казахстан воюет с Азербайджаном в случае нападения последнего на Армению, а немцы высаживают десант в Петербурге в случае нападения РФ на Эстонию, несколько сложно. Но ведь мы все понимаем, что ОДКБ это про РФ, НАТО про США, а Шушинская декларация – без вариантов про Турцию.
На первый взгляд, логичным было бы присоединение Грузии к формату Турция-Азербайджан, тем более, что трехсторонние форматы давно существуют, в том числе, и военной сфере. Но не все так просто. Процесс вытеснения связанной с РФ политической элиты в Азербайджане ещё очень далек от своего завершения. РФ наверняка нанесет ответный удар. Как быть в такой ситуации с Грузией, которая является важнейшим коммуникационным звеном в реализации большого турецкого проекта?
Коридор через юг Армении из Турции в Азербайджан несет в себе чисто политическую нагрузку. Считать данный коридор основным звеном коммуникации между Турцией и Азербайджаном было бы слишком наивно. Москва достаточно четко показала, кто в этом месте хозяин, разместив де-факто ещё одну военную базу как раз в месте прохождения коридора. То, что эта база не заявлена как отдельная и является “филиалом” 102 российской военной базы, дислоцированной в Гюмри, ничто иное как юридическая казуистика. Кстати, это решение РФ целиком и полностью поддержано в Армении как на уровне властей, так и на уровне всех слоев общества. И это понятно, разговоры про то, что Армения столько лет предъявляет территориальные претензии Азербайджану, что пора бы уже и Баку предъявить территориальные претензии Еревану, а то и получить коридор в Турцию в качестве компенсации, сильно нервировали как власти Армении, так и армянское общество. В этих условиях альтернативы российскому присутствию в Армении не просматривается.
На любые попытки привлечь Тбилиси в орбиту большого турецкого проекта Москва отреагирует очень резко, а то и не прогнозируемо. В этих условиях Эрдогану не остается ничего другого, как повторять мантру о платформе 3+3. То есть Турция, РФ, Иран + Грузия, Армения, Азербайджан. Платформы абсолютно нежизнеспособной, так как какой смысл Грузии соглашаться на участие в этом формате РФ, которая оккупировала два региона страны и продолжает вести гибридную войну против Грузии. Или какой смыл Азербайджану привлекать к участию Иран? Реально сформировавшийся формат это 2+2: РФ, Армения + Турция, Азербайджан, и места для Грузии в этом формате нет. По сути, Анкара предлагает нейтральный статус Грузии с гарантиями выполнения этого нейтралитета со стороны Турции и РФ и открытии всех коммуникаций. И возможно в Тбилиси даже пошли бы на этот вариант, если бы не оккупация российскими войсками Абхазии и Цхинвальского региона.
Планы Москвы
Независимо от того, как Вы отвечаете на вопрос об усилении или ослаблении влияния Москвы на Южном Кавказе после второй карабахской войны, то, что в регионе появилась ещё одна страна, готовая применять силу в случае необходимости – факт, с которым вряд ли станет кто-либо спорить. И эта страна – Турция. Параллельно с этим существует ещё один факт, географический, – именно Грузия отделяет друг от друга Турцию и РФ.
Логично было бы предположить, что Москва и Анкара, которых связывают много общих интересов, не станут ссориться из-за Грузии и предложат Грузии стать площадкой для сотрудничества – как Турции с РФ, так и Азербайджана с Арменией. Но при этом россиянам придется деоккупировать два региона Грузии, которые важны для них с военной точки зрения. Абхазия – это контроль восточного региона Черного моря, а Цхинвальский регион – это возможность оперативно перерезать коммуникации, связывающие Турцию с Азербайджаном и Центральной Азией. Оккупация РФ Цхинвальского региона – куда большее препятствие для реализации большого турецкого проекта, нежели пребывание российских войск в Армении. Про восточный регион Черного моря – разговор особый. На юге же РФ продолжает оставаться региональной державой ровно до тех пор, пока контролирует Абхазию и Крым. Для того, чтобы понять это, достаточно взглянуть на географическую карту.
Так что смысла уходить из Абхазии и Цхинвальского региона ради нейтрального статуса Грузии и сотрудничества с Анкарой в Москве явно не видят. А вот смысл уйти оттуда, чтобы прийти в Грузию и наглухо закупорить перспективы большого турецкого проекта, у РФ точно есть. Весь вопрос – как это сделать? На протяжении тридцати лет Москва делала все, чтобы отрезать от себя Тбилиси навсегда. За это время в Грузии сформировалась новая элита, полностью ориентированная на Запад и противопоставляющая себя РФ как государству-агрессору. За это же время Кремлю не удалось создать ни одной вменяемой политической силы в Грузии, которая бы ориентировалась на РФ. Пробные камни – типа, можно договориться с Москвой, чтобы они вернули нам Сухуми и Цхинвали, неизбежно наталкивались на “не верю” со стороны грузинского общества. Даже если предположить, что в Москве все-таки решатся на рокировку оккупированные территории в обмен на смену внешнеполитического курса, данная операция будет крайне рискованной. Рискованной, потому что даже при таких обстоятельствах изменить точку зрения грузинского истеблишмента на РФ будет крайне затруднительно. Поэтому, несмотря на все информационные вбросы о возможности такой рокировки, Кремль вряд ли решится на нее. Тут скорее сработает принцип – лучше синица в руке, чем журавль в небе.
Промежуточный вариант …
Точнее староевропейский – от Берлина и прежде всего Парижа. То, что Грузия хочет в ЕС, хорошо известный факт, также как и то, что в ЕС Грузию не берут по целому ряду причин. Однако Грузия является участником проекта Восточное партнерство+, и этот самый проект поддерживается как в Берлине и Париже, так и в других европейских странах. Так вот, учитывая европейские устремления Грузии, вполне может быть предложен вариант, при котором Европа договаривается с РФ о предоставлении гарантий безопасности Тбилиси в обмен на контроль над коммуникациями. То есть, это вариант нейтралитета Грузии с гарантиями со стороны старой Европы и РФ.
Пока данный вариант не озвучен официально, однако, его контуры вполне просматриваются на политическом горизонте. В перспективе это предусматривает переход Грузии в орбиту Москвы, но только после того, как сама Москва перейдет на орбиту старой Европы. То, что подобный проект вполне устраивает и тех и других, можно не сомневаться. При такой конфигурации уже Европа совместно с Москвой контролирует Южный Кавказ, купируя влияние турок и англосаксов. Понятно, что такое возможно только в долгосрочной перспективе. Но в геополитике всегда играют в долгую, иначе никак.
А что если попробовать
В начале материала мы подробно остановились на истории создания НАТО. И сделано это совсем неслучайно. Самый мощный военный блок в мире был создан не по инициативе, а даже вопреки воли Соединенных Штатов. Сильные всегда помогают только тем, которые готовы помочь себе.
В сложившихся условиях логичнее всего для Грузии было бы самой стать из объекта в субъект региональной политики. Это рискованно, последний раз такая попытка завершилась прямой военной агрессией РФ. И тем не менее. Ситуация следующая – РФ оккупирует два региона Грузии и продолжает вести гибридную войну. Турция не готова к предоставлению военно-политических гарантий безопасности Грузии, да и в самой Грузии значительной частью общества такой вариант будет воспринят без энтузиазма. Предложений от старой Европы пока нет, да и если будет, то это скорее всего будет предложение нейтрального статуса, чтобы не раздражать РФ. Перспективы членства в НАТО – пока весьма туманные.
Вместе с тем мы имеем турецкую модель военно-политического союза между страной членом НАТО и страной, не входящей в Североатлантический Альянс. И Соединенные Штаты, и Европу, и Турцию очень волнует вопрос безопасности на Черном море. В этих условиях перспектива реанимации идеи Балто-Черноморского соглашения или новой Квадриги, в которую могли бы войти такие страны как Украина, Грузия, Литва и Польша выглядит вполне актуальной. Понятно, что для этого нужна политическая воля, мужество и кропотливая работа. Но нет ничего невозможного.
Украине и Грузии необходимо решать задачу получения политического зонтика безопасности от стран-членов НАТО, как минимум, на политическом уровне. И, если Анкара решилась пойти на это по отношению к Азербайджану, то что мешает нам совместно с Киевом работать над этим вопросом с Варшавой и Вильнюсом? Мне представляется, что этот вариант – более реалистичен и оперативен, нежели ожидания членства в НАТО, к чему несомненно надо стремиться, или договора о внеблоковом партнерстве с Соединенными Штатами. Но именно при таком раскладе Вашингтон может подтянуться гораздо раньше, чем мы себе это можем представить. А в перспективе к этим странам могут добавиться Румыния и Молдова, что обеспечит качественно новую ситуацию с безопасностью на Черном море.
Гела Васадзе, руководитель региональных программ Грузинского Центра стратегического анализа (GSAC), Тбилиси
