В июле этого года по инициативе Китая был создан новый формат сотрудничества и проведена первая онлайн-встреча глав МИД «Китай + Центральная Азия». По разным оценкам экспертов целями данной инициативы являются: противодействие США в условиях усиливающегося американо-китайского противостояния; формирование новой региональной политики и улучшение имиджа Китая в ЦА; контроль процессов регионализации ЦА в случае выработки консолидированной позиции стран региона по отношению к Китаю; недопущение формирования США антикитайской коалиции в ЦА.
О целях и последствиях создания нового формата отношений, а также о “конкуренции вакцин” в Казахстане Центр исследований армии, конверсии и разоружения пообщался с Адилем Каукеновым, политологом и востоковедом, руководителем «China Center» (Алматы).
Адиль, почему, на Ваш взгляд, Пекин принял решение создать многосторонний формат взаимодействия со странами Центральной Азии?
– Китай является достаточно консервативной страной, особенно когда это касается его внешней политики. И хотя текущая геополитическая ситуация из-за всех сил толкает Пекин к созданию новых форматов реагирования, конечно же Китай старается использовать в первую очередь те шаги, которые уже себя зарекомендовали с положительной стороны.
Одним из таких форматов является вариант “страны региона плюс Китай”. Подобная форма дипломатических взаимоотношений была апробирована Китаем в сложном для него регионе Юго-Восточной Азии со странами АСЕАН. И данная конструкция принесла выгоды обеим сторонам. Ряд стран АСЕАН имеют территориальные споры с Китаем в Южно-Китайском море, однако многосторонний формат с выработанными механизмами взаимодействия позволил разделить корзины «проблем» и «выгод», тем самым смягчая противоречия и добиваясь успехов в экономическом сотрудничестве.
Для Китая этот формат позволил сгладить настороженность стран АСЕАН, опасавшихся вести полномасштабные отношения с Поднебесной из-за несоразмерности весовых категорий. То есть были опасения не просчитать риски и попасть под влияние, а также вызвать раздражение соседей и других геополитических сил. Тогда как в коллективном варианте опасения малых и средних стран были сняты, что позволило Китаю войти в этот важный для него регион, успешно работая по многим проектам в рамках АСЕАН+1, либо снимая напряженность в переговорах за счет большого количества участников.
Такой же формат Китай попробовал применить в Европе по принципу “17+1”. И надо заметить, что в ряде стран, таких как Сербия, Болгария и другие, подобная инициатива вызвала положительные отклики. Так как размывала риски взаимодействия с гигантом, но давала все преференции от взаимодействия с крупнейшим мировым инвестором из Азии.
Центральная Азия, в силу распространенной в регионе китаефобии, – достаточно сложный регион для Китая. К тому же, в ШОС после расширения перестала доминировать центральноазиатская повестка дня. Более того, других вариантов встреч только с центральноазиатами у Пекина не было. Поэтому, здесь был принято решение использовать наработанную схему 5+1. Плюс, это вызов США, которые также имеют формат C5+1. Тем самым, два геополитических игрока будут показывать чей формат более выгоден региону. В АСЕАН это также действует, там в частности часто другой силой для АСЕАН плюс выступает Япония.
Насколько данный формат связан с усиливающимся противостоянием между США и КНР?
– Противостояние Китая и США все стремительнее скатывается к новой холодной войне, о чем недвусмысленно говорят высшие государственные лица США, как госсекретарь Майк Помпео. Поэтому, Китай уже пытается предложить различным странам выгодные форматы сотрудничества и уменьшить количество союзников Вашингтона в антикитайском походе.
Центральная Азия- один из ключевых регионов, где Вашингтон и Пекин уже начали конкуренцию форматов 5+ геополитическая сила. Однако, подобная борьба таит серьезные риски для стран Центральной Азии, так как перетягивание каната великими державами легко выливается в прокси войны, что наглядно показала борьба Запада и России в Украине.
Как будут относится к такой инициативе Пекина другие акторы? Особенно США и РФ?
– Главным вопросом в вхождении Китая в регион и предложении им новых форматов является Россия, как традиционная геополитическая сила на постсоветском пространстве.
Вместе с тем, именно усилиями Москвы, ШОС из региональной превратилась в глобальную площадку, лишив Пекин возможности встречаться с центральноазиатами без присутствия других крупных держав из соседних регионов. Что в немалой степени объяснялось ревностным отношением России к любым попыткам вхождения в регион.
Тем не менее, за годы сотрудничества с Китаем у Центральной Азии сложилась своя повестка взаимоотношений, поэтому коллективный формат был необходим. Более того, новый формат исключает Россию, что еще больше развязывает руки странам Центральной Азии в общении с Пекином.
Россия пока демонстрирует спокойствие, более того, внешнеполитическое ведомство РФ пока сигнализирует Вашингтону что отношения с Китаем для Москвы остаются важными, и Москва присоединятся к антикитайскому блоку не намерена. Но вопрос заключается в том, является эта верность Китаю долгосрочной политикой Кремля или Москва готовится к серьезному геополитическому торгу?
Чем полезен этот формат для стран ЦА? Стоит ли ожидать усиления субъектности ЦА?
– Для стран Центральной Азии важно общение со своим крупнейшим соседом, при этом также как и в АСЕАН иметь возможность сверять стрелки часов с коллегами по региону. В таком ключе формат 5+1 дает возможность для стран региона также в большей степени почувствовать свою общность, что пока крайне сложно.
Надо заметить, что 90-х такой формат по границе не удался. Причем именно из-за позиции малых стран, как Кыргызстан и Таджикистан, опасавшихся, что более крупные Россия и Казахстан будут использовать их как “разменную монету” выторговывая для себя лучшие условия.
В 5+1 нет таких болевых вопросов как неурегулированная граница, поэтому у формата есть больше шансов устоятся как эффективная замена части функций ШОС.
Несколько недель назад Казахстан посетил министр иностранных дел Китая Ван И. Как Вы оцениваете результаты визита?
– Визит главы МИД КНР Ван И – это первый визит в Казахстан иностранного высокопоставленного чиновника после введения в нашей стране карантина и последовавшего за ним закрытия границ. Причем, летом ситуация в Казахстане была настолько сложной, что страна попала в международные заголовки мировых изданий, как серьезно пострадавшей от короновируса. Поэтому визит китайского Министра иностранных дел носил важное психологическое и политическое значение, как демонстрация улучшения эпидемиологической ситуации в Казахстане и что власти смогли взять ситуацию под контроль. Так как китайское руководство особенно нервозно относится к противоэпидимеологическим мерам, то такой символический шаг доверия был очень тепло принят в столице Казахстана.
Однако, одним из самых интригующих вопросов для обсуждения, стала возможная поставка в Казахстан китайской вакцины против КОВИД-19. Как известно, всего таких вакцин разрабатывают в нескольких центрах: США, Великобритания, Россия и Китай. Причем, Россия заявила уже о старте промышленного производства вакцина, сроков вакцинации и поставки в другие государства.
Китай также находится на последней стадии испытаний, глава китайской лаборатории на встрече с журналистами уже поставил самому себе опытный образец. Пекин готов выделить Казахстану собственную вакцину, как дружественному государству участвующего в инициативе «Пояс и Путь».
Вместе с тем, это создает почву для своего рода конкуренции вакцин и какой именно вариант будет закупать казахстанское Министерство здравоохранения. Конечно, высокий уровень российско-китайских отношений не допустит, чтобы данный выбор нанес какой-то ощутимый удар по сотрудничеству Москвы и Пекина, но тем не менее демонстрирует ту самую тонкую грань латентной конкуренции за регион между двумя гигантами.
Другим немаловажным аспектом визита Ван И, стал контекст непростых китайско-американских отношений. Весной этого года, госсекретарь США Помпео посещал Казахстан, где обрушился с критикой на Китай. Тем самым визит Ван И стал отложенным из-за эпидемии ответным шагом восстановления дипломатического баланса. Другое дело, что китайский министр на стал упоминать США в своей риторике, что также весьма симптоматично. То есть Пекин не видит «третьего» в своих отношениях с Астаной.
Беседовал: Юрий Пойта, руководитель секции азиатско-тихоокеанского региона ЦИАКР
