Интервью руководителя Южнокавказского филиала ЦИАКР Владимира Копчака изданию Vesti.Az
На днях Стокгольмский институт исследований проблем мира (SIPRI) опубликовал данные, что военные расходы в Армении в 2018 году увеличились на 33% и достигли 609 млн. долларов США. Как вы прокомментируете такой рывок?
Рост военных расходов Армении в 2018 году не выглядит чем-то экстраординарным. Он прогнозировался, хоть и не в таких масштабах, а на уровне 500-520 млн. долларов США.
Помимо общемировой тенденции роста оборонных расходов, этому есть несколько объяснений. Во-первых, мы, как ни крути, имеем дело с инерцией после событий апреля 2016 года, когда соответствующие оргвыводы были сделаны и в Баку, и в Ереване. Рост расходов – прямое следствие тех событий. Во-вторых, в увеличении оборонных расходов воюющей страны, которой де-факто является Армения, нет ничего необычного в принципе. Мирного решения Карабахского конфликта не просматривается и близко даже сейчас в мае 2019 года после всех известных инициатив, – что уж говорить о периоде 2018 года.
Что касается озвученных цифр, то я бы спокойно относился ко всем этим рейтингам «Топ-15» или «Топ-10». Несерьезно динамику рассматривать в отрыве от абсолютных показателей. Присутствие Армении в этих «топах» говорит о том, что Ереван вначале 2018 года был на очень низком старте. (За 2018 год в этих «топах» также присутствует, например, Латвия). Что касается абсолютных величин, то показатель Армении несопоставим с Азербайджаном (не говоря уже о соседях – Турции или Иране).
Связан ли рост расходов с закупкой новых дорогостоящих сложных систем вооружений?
Здесь, безусловно, важна структура оборонных расходов. Мы не можем оперировать закрытыми цифрами. Также важно, что и как посчитал SIPRI. Здесь, на мой взгляд, важна сама попытка ухода от бюджета содержания к бюджету развития вооруженных сил. Важно процентное соотношение между денежным содержанием военнослужащих (другими видами обеспечения), расходами на боевую подготовку и перевооружение армии. Не думаю, что у Еревана получилось качественно уйти от бюджета содержания, несмотря на заявленную динамику расходов. Хотя тенденция или желание просматривается.
Речь пока не идет о кардинальном качественном переоснащении армии путем каких-то массовых закупок новых систем вооружений. Сохраняется и, я бы даже сказал, усиливается зависимость от льготных российских кредитов на точечные закупки российских же систем вооружений, которые в импорте ВВТ для Еревана остаются безальтернативными. Нужно понимать, что при всех «особых условиях» для Еревана, к примеру, уже полученные оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер» или же ЗРК «Бук» требовали и требуют создания и поддержки комплексной системы дислокации/развертывания, обслуживания/ремонта, подготовки персонала и так далее. Это существенные по меркам Армении финансы, и это также сказалось на росте расходов. Плюс кредитные линии (пускай и льготные) предусматривают как предоплату, так и их обслуживание.
Последняя закупка российских многофункциональных истребителей Су-30СМ только подтверждает приведенные выше выкладки. Появляющиеся время от времени посылы о возможности закупок Ереваном западных систем вооружений (США и так далее) – это всё пока не имеющие под собой почвы спекуляции, не более того. Вассальная военно-экономическая зависимость Армении от Москвы никуда не делась.
Насколько экономика Армении способна выдержать такие тенденции?
Правильный вопрос. Ибо единственной альтернативой описанным процессам для Армении является развитие собственного военно-промышленного комплекса (ВПК). Сегодня можно говорить о некой ставке на национальные разработки тактических беспилотных авиационных систем, систем разведки поля боя (что, кстати, также стало реакцией на события апреля 2016 г.). Однако развитие «оборонки» не может происходить в отрыве от экономического роста государства. И здесь у Еревана пока проблемы. Несмотря на заявленные цели новой команды премьер-министра Никола Пашиняна, говорить о качественных экономических реформах в экономике пока не приходится. Соответственно, рано говорить о качественном скачке в развитии национального ВПК.
Вопрос не в балансе, а все же в необходимости расходов на военную сферу. Если кто-то ратует за мир, к чему такие расходы, да еще и при тяжелой ситуации в экономике?
Это вопрос желаний, приоритетов, текущей необходимости. Повторюсь, показанные SIPRI цифры не выглядят чем-то из ряда вон, наоборот, они выглядят, скорее, скромно и как максимум возможного.
Ваша привязка показателей военных расходов к нынешней «активизации мирного процесса» преждевременна либо не совсем, на мой взгляд, корректна. С одной стороны, нельзя не приветствовать интенсификации диалога на высшем уровне между Азербайджаном и Арменией. После ряда «пристрелочных» контактов состоялась первая официальная встреча между президентом Ильхамом Алиевым и премьером Николом Пашиняном. Встречи на уровне глав МИДов двух стран носят регулярный характер. Все они заканчиваются спокойными, выверенными и конструктивными заявлениями. Невозможно не отметить продолжительный период относительно спокойной обстановки на линии соприкосновения в районе Карабаха.
Но в то же время, МГ ОБСЕ предлагает вариант урегулирования, который изначально не приемлем в полной мере ни для Баку, ни для Еревана. Выхода из тупика не просматривается. Получается, что процесс живет отдельно на уровне деклараций после официальных встреч (а о реальном содержании переговоров мы можем только догадываться) и отдельно на практике, когда обе противоборствующие стороны держат в голове и системно готовятся к военному варианту развития событий. Тот же лозунг «о подготовке народов к миру» пока остается вещью в себе и так далее…
Поэтому тенденция увеличения военных расходов – что в Армении, что в Азербайджане – будет только усиливаться.
